Из истории зверств германо-австрийской военщины в годы Первой мировой. Ч. 2. Жертвы "нового порядка"

Ранее мы увидели зверства австро-германской военщины по отношению к российским воинам, оказавшимся в ее руках на поле боя (Из истории зверств германо-австрийской военщины в годы Первой мировой. Ч. 1. Отрезанные уши).

Проявили себя австро-германские оккупанты и по отношению к мирному населению.

На захваченных ими территориях царил произвол, осуществлялись беспричинные убийства.

Так, захватив пограничный город Калиш, германское командование подвергло его опустошительному многократному грабежу и разрушениям. Немецкие офицеры сразу же заявили своим солдатам, входившим в город: «русские женщины - в вашей собственности».

Как же развивались события в Калише?

К 2 часам 20-го июля в него вступили первые германские подразделения, а около 12-ти часов - батальон 155-го полка майора Прейскера. Последний и объявил себя комендантом города. И приказал президенту города Буковинскому заготовить продовольствие и фураж – угрожая в случае неисполнения расстрелом каждого десятого горожанина. Были конфискованы денежные средства магистрата. А вечером 21-го июля германские солдаты открыли огонь из винтовок и пулеметов по улицам и домам города. На улицах лежали убитые и раненые мирные жители - причем раненым запрещалось оказывать медицинскую помощь. Погибло более 100 человек.

Немцы ворвались в квартиру к Буковинскому, вытащили его на улицу и стали избивать. Курьер магистрата Элингер (накрывший сюртуком лежавшего без сознания Буковинского) и акцизный надсмотрщик Гофман (в форменном сюртуке проходивший мимо) по приказу Прейскера были расстреляны.

Немцы захватили заложников, наложили на город контрибуцию (50000 рублей). Германские солдаты «искали оружие» в домах горожан – и этот процесс также сопровождался убийствами. Гибли люди и на улицах – например те, кто не понимал немецкого языка и не выполнял соответствующих команд. Заложники шли впереди войск, ложась на землю во время обстрела подозрительных домов. И когда заложник Г. Френкель не смог самостоятельно подняться – комендант приказал солдату заколоть больного человека штыком. Труп Г. Френкеля был сброшен в ров. А вдове убитого чинились препятствия (потребовали 60000 марок) в получении трупа мужа.

Были расстреляны арестованные жители Калиша, а также заложники - и более 40 трупов лежало у арестантского дома. Был убит германцами и казначей Соколов. Тело последнего в течение нескольких дней валялось у здания магистрата. Его жена Елизавета Николаевна, разыскивая труп мужа, видела, как некоторые жители, также искавшие своих родных среди погибших, были убиты штыками или прикладами – лишь за то, что не смогли отвечать по-немецки. Кроме того, германские солдаты ставили у стены костела мужчин, задержанных на улице – и некоторых расстреливали.

В итоге – многие горожане поспешили выехать из города. Прейскер арестовал Буковинского (хоть и доставившего ему 50000 рублей) и не успевших выехать из Калиша русских чиновников. Вновь открыв огонь по окнам домов и вдоль улиц, германские войска вышли из города.

Около 17 часов немцы открыли артиллерийский огонь. Снаряды попадали в казенные и частные здания и в больницу под флагами Красного Креста. Выскакивая из домов, люди прятались в погребах и подвалах. Начались пожары. 23-го июля по городу был открыт огонь шрапнелью.

Около 14-ти часов 25 июля в город вошли саксонские пехотинцы 7-го полка и уланы. Вид мчавшейся по улице лошади без седока (как позднее выяснилось – на Вроцлавской улице вырвавшейся из рук улана), вызвал панику среди саксонцев – последние 2 часа палили по улицам из всех видов оружия в разбегавшихся кто куда жителей. Торговцы закрывали магазины, но немцы врывались в лавки, вытаскивали работников или владельцев - и тут же их убивали. Зубной врач Л. Абкин, услышав в доме Щецинского вопли и крики о помощи, побежал в дом и увидел у входа труп молодого человека с простреленной грудью, внутренности людей на залитых кровью лестницах, труп девушки на площадке первого этажа. В комнате с раной в животе лежала мать последней. На очевидца особое впечатление произвел лежавший возле последней труп годовалого ребенка с раздробленным черепом. В комнате было много трупов других, незнакомых очевидцу людей - вероятно, искавших тут спасения. Санитар К. Лебединский также рассказывал, что, обнаружил в доме Щецинских всех людей (включая женщин и детей) перебитыми - причем у ребенка отрублена крышка черепа. На квартире еврея Каплана санитарами Станиславом и Стефаном Кочаровскими были найдены трупы хозяина и всех членов семьи, причем у одного из детей было снесено полчерепа - вероятно, прикладом. Особенно много пострадало крестьян, съехавшихся на базар: на Варшавской улице лежало около 18 трупов, включая 2 девочек. Уборка трупов мирных жителей производилась в течение 3-х дней – так велико было их количество.

Уходя из города, германские войска подожгли в 4-х местах здание Магистрата и вечером-ночью вновь обстреливали город шрапнелью и бомбами. Всего было выпущено до 400 снарядов - 6 из них попало и в больницу.

26-го июля в город вновь вступили части генерала Кенига и майора Прейскера. Начались аресты жителей - и около 800 человек, с поднятыми вверх руками привели в поле, где поделили на группы по 100 человек. Арестованные были размещены в бараках, причем несколько раз их выстраивали - к расстрелу. Затем им было объявлено о «даровании жизни» кайзером. Но и после этого лейтенант и фельдфебель отобрали из толпы арестованных 9 человек – и, поставив лицом к стене мельницы, расстреляли. Остальные арестованные были обязаны каждые полчаса в течение 3-х часов проходить мимо убитых и смотреть на трупы.

В этот день, помимо арестов, у германских войск было и другое занятие – началось систематическое ограбление магазинов и домов. После грабежа их поджигали. Причем германские солдаты открывали огонь по тем дворам, где находились люди.

Всего было сожжено и разрушено 420 только частных домов г. Калиш.

И этот трагический эпизод - не исключение.

Зачастую, особенно во время отступлений, германские войска полностью сжигали города и села, угоняли скот, грабили население.

Варвар 20-го века.

Так, наступавший 93-й Иркутский пехотный полк насчитал лишь на своем участке 26 сожженных германцами деревень (донесение командира полка от 02. 02. 1916 г.).

А осенью 1914 г., отступая из Сувалкской губернии, германцы сожгли селения Каменка, Подвысокое, Рабалина, Болесте, Филиппово. В последнем был взорван костел. Немцы отбирали у жителей одежду и продукты, а сельхозмашины вывозились в Германию.

В конце декабря 1914 г. был разрушен и сожжен г. Иновлодзь – уничтожено свыше 700 домов. А в сентябре 1915 г. сгорела и дер. Елажице – более 70 крестьянских дворов. Германские солдаты ходили по улицам и поджигали дома и постройки.

В августе 1915 г. русские солдаты, бежавшие из германского плена, а также жители, прибывшие из-за линии фронта, сообщили, что германцы отбирают у населения скот, фураж и продукты питания. Женщин насилуют на глазах родных. Сгорели деревни Здитово, Хписса, Спорово - причем жители, пытавшиеся спастись от огня, расстреливались.

А в сентябре 1915 г. немецкие разъезды, нападавшие на мест. Зелюнь и окрестности, уводили скот, грабили жителей, забирая последних на работы по вырубке леса, рытью окопов и сооружению укреплений. В г. Млава германцы ограбили местное население – заберя имущество (причем до оконных рам и дверей включительно). Когда русские позднее овладели окопами противника, местное население находило в последних свое имущество. В Ченстохове немцами были ограблены все общественные и правительственные учреждения, церкви и квартиры мирных жителей.

Таких разгромленных городов, сожженных деревень, оскверненных храмов – масса, и список можно продолжать очень долго.

Убийства мирных жителей и немотивированные насилия особенно поощрялись немцами именно на русской территории.

Не отставали и австрийцы.

Так, 18. 06. 1915 г. в целом ряде местностей Холмской губернии австрийцы, закрыв мирных жителей в своих домах, поджигали последние – тех же, кто пытался убежать, расстреливали. В селе Юров во время такого пожара несколько семей укрылись в картофельных ямах. Когда некоторые попробовали выйти из последних, австрийцы их расстреливали. А затем солдаты стали кидать в ямы горевшую солому - в итоге задохнулось или сгорело заживо 126 крестьян - включая стариков, женщин и детей. Деревня Майдан-Криницкий также была сожжена дотла, а загнанные в яму жители расстреляны – включая 2 семилетних и 2 трехлетних детей. Была сожжена и деревня Домрова – вместе с 7 крестьянами, которым не позволили выйти из домов. В преданном огню и разграбленном Майдан-Стрелецком сожжено 13 человек, в т. ч. 4 женщин и 3 детей. Женщины поголовно насиловались. Пред сожжением деревни Козья Воля закололи 5 крестьян, включая 12-летнюю девочку. Жителей деревни оккупанты разобрали «по рукам» - и каждый солдат мучал или насиловал доставшихся ему людей. Причем издевались над всеми сельчанами независимо от пола, возраста или социальной принадлежности. Так, крестьянин Каэтан Сема был пришпилен штыком к земле «как жук для коллекции», а 2 помещиков и ксендза из с. Деронджии немецкие солдаты по приказу офицера запрягли в автомобиль и заставили везти последний 11 км – избивая падавших от утомления людей кнутами и прикладами винтовок. Перед сожжением посада Лащув (160 дворов) были до смерти изнасилованы 2 молодые женщины: Пальчинская и Урбанская, масса людей расстреляна. В дер. Новоселки прямо на церковной ограде немцы повесили 7 человек (включая 2 женщин).

Было сожжено с. Рахане – более 150 дворов. И лишь в усадьбе помещика Белдовского ранен 71 и убито 18 человек. Люди избивались, насиловались, угонялись в неизвестном направлении.

И т. и т.д.

Холмская Русь была разгромлена.

Русский офицер вспоминал, что 24. 08. 1914 г. при отходе от местечка Ходель он оставил в деревне раненого казака 9-го Донского полка и несколько телефонистов. Позднее все эти люди были найдены в обуглившемся состоянии - как и десятки деревенских стариков, женщин и детей, которые были расстреляны и сожжены в своих домах. Когда люди прятались в подвалы и ямы, в последние бросались зажженные факелы. Офицер лично насчитал в таких домах и ямах более 40 обуглившихся трупов и отметил тот факт, что русские солдаты находили в ранцах у пленных мадьяр заготовленные факелы.

13 – 20 октября 1914 г. в районе Новая Александрия - Опатово, передовые части русских войск обнаружили трупы расстрелянных мирных жителей. Как показали очевидцы, убитых заставили выполнять функцию проводников, после выполнения которой они были уничтожены, чтобы, вернувшись в свою деревню, не смогли выдать русским силы германцев. Пленные солдаты-поляки считали виновниками этого злодейства мадьяр и офицеров-немцев.

Отметились австрийцы и в Ходыванецком приходе. 15 августа 1914 г. прятавшиеся в церкви от артогня прихожане были выведены из храма вломившимися солдатами Двуединой империи. Последние начали стрелять в толпу, поднялась паника. Был убит церковный староста крестьянин В. Будынчук, ранена в грудь его жена А. Будынчук, ранена в руку девочка 16 лет. А. Будынчук скончалась, а у девочки началась гангрена.

Австрийцы приказали вырыть в поле канаву, над которой расстреляли 16 крестьян - на глазах всего населения. Было сожжено все село - до 400 строений. Крестьяне прятались в земляных ямах. Но австрийцы, срывая с крыш горящие снопы соломы, бросали в ямы – зажарив заживо более 40 человек, среди которых были целые семьи. Как отмечал очевидец, на месте многолюдного зажиточного села остались лишь кучи угля и пепла, остовы обгоревших деревьев и бесформенная масса жареного человеческого мяса. 2 недели трупы лежали без погребения, заражая запахом окрестности - пока в начале сентября оккупанты не позволили их захоронить.

В начале сентября 1914 г. дивизион 14-го пограничного сводного конного полка, проводя разведку между Кельцами и Радомом, наткнулся в лесу на усадьбу лесничего. Из-за забора германский разъезд открыл огонь по русским. В ходе схватки все 11 германцев (причем находившихся в состоянии алкогольного опьянения) были уничтожены, и глазам пограничников открылась жуткая картина: во дворе усадьбы находилось 8 лесников, привязанных к забору и расстрелянных; на лестнице дома лежал истерзанный труп женщины (видимо горничной) - причем у нее были искусаны губы, подбородок и грудь; в одной из комнат находился сам лесничий, его жена и ребенок 3 - 4 лет - лесничий был за локти подвешен на веревке, у него были выколоты глаза и отрезан язык; ребенок был просто затоптан ногами, а жена лесничего привязана за руки и за ноги к кровати – она находилась в истерзанном состоянии, губы, подбородок и грудь искусаны и, судя по ее позе, она была изнасилована. В живых осталась лишь жена лесничего – она была близка к помешательству и бредила. Немцы насиловали женщину более суток.

Другой задокументированный и беспрецедентный случай произошел в июле 1914 г. Кавалерия противника, войдя в дер. Мельчен (Грубешовcкий уезд Холмской губернии) и захватила жителей, не успевших бежать – до 60 человек. После того как были сожжены все 36 домов, людей отвели на 2 – 3 км в поле - и по 3 – 4 человека со связанными руками привязали за ноги к телегам. После этого людей начали кастрировать. Палачи успели кастрировать 3 крестьян – после чего их тут же закопали заживо в землю. К счастью, появились казаки, освободившие оставшихся пленных.

Женщины и девушки на оккупированных австро-германцами территориях подвергались массовому насилию.

Так, в районе Волковишек в сентябре 1914 г. германские солдаты захватили 12 польских девушек и, приведя их в свои окопы, истязали в течение месяца. А захваченных 15. 03. 1915 г. у г. Кельцы 20 крестьянских девушек насиловались германцами в течение 3 месяцев. Причем в последнем случае днем девушки выполняли земляные работы, а ночами их насиловали германские солдаты-кавалеристы. Немцы связывали им руки веревками, плевали в лицо и обменивались девушками между собой.

Когда в середине марта 1915 г. германские войска были вынуждены отступить от Гродненской крепости, русские разведчики, осматривавшие оставленные противником окопы у дер. Ястржебно, обнаружили 3 связанных по рукам и ногам веревками девушек – двум из них было по 18, и третьей – 25 лет. Первые две девушки были мертвы, а третья еще жива – и рассказала разведчикам, что германцы привели массу деревенских женщин в окопы и насиловали 4 суток.

Ефрейтор 2 роты 174-го пехотного Роменского полка В. Ф. Кулаков вспоминал увиденную им в сентябре 1914 г. жуткую картину. Полк, выбив австрийцев из большой деревни на русской территории близ от австрийской границы, обнаружил в деревенской церкви запертых стариков, старух и детей – более 80 человек. Освобожденные люди от истощения не могли двигаться, а 5 старух ранее скончались в церкви – от истощения. Австрийцы держали людей взаперти 3 суток - без пищи и воды. Старики были заперты за то, что препятствовали издеваться над своими дочерьми и внучками. Русские солдаты обнаружили в деревенских сараях трупы молодых женщин и малолетних детей. Трупы молодых женщин были обнажены и обезображены: груди разорваны, животы распороты. Трупы в сараях были привязаны соломенными жгутами – к перекладинам сараев вниз головой. На полах изб было обнаружено еще несколько голых и обезображенных трупов молодых женщин. Некоторые из обезображенных женщин были еще живы и умоляли, чтобы их предали смерти.

Подпоручик С. С. Джуркович сообщал факт, свидетелем которого являлся. Когда 13. 02. 1915 г. из дер. Лойки был выбит германский 164-й резервный полк, в одной из изб разграбленной противником деревни русские обнаружили старика и старуху, которые рассказали, что немцы насиловали и потом убили их единственную дочь. Труп последней лежал тут же - на теле изнасилованной было несколько штыковых ран, а на шее - следы удушья.

А прапорщик 16-го пехотного Ладожского полка П. И. Лясковский сообщал об ужасной картине, увиденной им 05. 08. 1914 г. в костеле мест. Мишенцы, Ломжинской губернии. Зайдя в костел, он обратил внимание на трупы (как ему показалось) 2 истерзанных женщин, привязанных к хоругвям. Волосы их были растрепаны, верхние юбки расстегнуты и спущены на бедра, ноги босы. Обе - блондинки средних лет. Оказалось, что они еще живы. На скулах женщин были видны следы побоев, нижние рубашки на груди были изорваны и испачканы кровью, груди были надрезаны сбоку, а соски грудей отрезаны или оторваны. Груди женщин несли и следы укусов человеческими зубами.

Младший унтер-офицер Ф. Ф. Федоров сообщал, что 28. 08. 1914 г. его часть выбила из окопов за р. Будзиной (Люблинская губерния) 15-й пехотный австрийский полк, обнаружив 4-х русских женщин - австрийцы вначале изнасиловали последних, а затем изранили кинжалами. Одна была уже мертва, а трое со слабыми признаками жизни отправлены в лазарет. По дороге в последний одна женщина скончалась.

И таких случаев – масса.

Наконец, уже в этот период стал практиковаться угон мирных людей в рабство – на каторжные работы в Германию. Причем в ряде местностей все мужское население, кроме подростков и стариков, угонялось на работы.

Так, лишь из Войстомской волости, одного общества Вишневской волости и Запорочской и Шеместовской деревень Свенцянского уезда немцы угнали 5000 человек.

Крестьянка Н. И. Киричук так передавала свои впечатления. Австрийцы ночью ворвались в дер. Залесцы Кременецкого уезда Волынской губернии - врывались в дома и хватали молодых людей. Около 100 человек было отправлено во Львов. Во Львове к ним добавили человек 10 русских священников - в кандалах на руках и ногах. В конечном итоге около 150 человек отправили в Вену. Гнали в том числе и пешком. В Линце группа увеличилась уже до 500 человек. В г. Фрайштадт крестьянка работала 4 месяца – жила в бараке, спала на соломе, питаясь стаканом чая и супом с каким-то порошком, по вкусу напоминающим мыло. Голодающие люди вынимали из мусорных баков кожуру от картошки со стола «господ».

Первые два месяца женщина стирала белье для раненых австрийцев, а остальные два месяца служила на кухне у коменданта. Мужчины возили камни и воду – впрягаясь (по 20 человек) в подводы. Жители Фрайштадта смеялись и говорили: «У нас появились русские лошади!»

За попытку протеста, в виде, например, сопротивления обыску, «виновного» запирали на два месяца в тюрьму, связав кандалами правую руку с левой ногой, перед этим били и морили голодом. Через 2 месяца перевезли в новое место – в лагерь, огороженный проволочными заграждениями, близ г. Сампельд в Германии. Люди работали в имении князя, находившегося поблизости. Здесь, как отмечает Киричук, «нас решили уморить голодом» - по неделе - полторы люди не получали хлеба. Пищей служил суп из каштановой муки, в котором плавали белые черви. Люди стали умирать с голода. Причем немцы им в этом помогали: людей водили в баню, обливали холодной водой и после такой бани выгоняли на улицу - где по нескольку часов заставляли ходить по морозному двору. Начался тиф, и целыми возами ночью вывозили трупы, облитые смолой. Причем в возы запрягали русских. В лагерь приезжали немецкие помещики и офицеры – они разбирали молодых красивых девушек (в возрасте 12 - 16 лет). Причем набор девиц происходил под наблюдением врача, который свидетельствовал их невинность.

А осенью 1914 г. крестьяне Иван Стренковский и Иосиф Годлевский вместе с массой других людей были захвачены германскими войсками. Стренковский был доставлен в г. Штеттин, где находился в хлевах вместе с 5000 мирными жителями, угнанными в неволю, а также с пленными русскими и французскими солдатами. От голода, холода и болезней умерло 3000 пленных.

Годлевского вместе с несколькими тысячами мирных жителей угнали в Шнейдемюлле в Пруссии. Людей гнали пешком. В Шнейдемюлле на глазах Годлевского неизвестное ему лицо указало германскому офицеру на двух пленных мирных жителей, говоря, что они казаки – и эти люди были тут же расстреляны. После 2-недельного пребывания в Шнейдемюлле Годлевский был переведен в Хаберберг.

В Хаберберге людей кормили супом с отрубями и капустой; а в Штеттине давали суп из отрубей на воде. Люди подвергались истязаниям. Так, крестьянин Т. А. Пиорунек вспоминал, что когда упал от слабости, офицер палкой выбил ему 2 зуба.

Мы увидели, что нес «новый порядок» для территорий, захваченных австро-германскими оккупантами.

Наконец, в финальной статье цикла попробуем посмотреть – что же творилось в австро-германских лагерях для русских военнопленных.

Окончание следует

Статьи из этой серии

Из истории зверств германо-австрийской военщины в годы Первой мировой. Ч. 1. Отрезанные уши