«В клубах ядовитого ужаса». Трагедия применения химического оружия на Русском фронте Первой мировой

«Отравление выпущенным немцами газом вызывало сильную рвоту и кровавую пену изо рта»

Как мы ранее отмечали, применение снарядов, предназначенных для распространения удушающих или вредоносных газов, было запрещено Гаагской Декларацией 17 (29). 07. 1899 г. Австро-германцы вначале обошли эту норму, применяя не снаряды, а газобаллонный способ нанесения химических ударов. А в скором времени стали применяться и химические боеприпасы.

Газобаллонная атака на Русском фронте. Вид с воздуха.

Газовые удары по русской обороне

Уже в декабре 1914 г. на фронте р. Равки германские войска выпускают удушливые газы, от которых пострадал ряд русских военнослужащих. Об этом эпизоде, помимо документа, упоминает в мемуарах командир 6-го армейского корпуса В. И. Гурко.

Затем удушливые газы применялись: 20. 04. 1915 г. под дер. Ольшины и Розенбарк (Восточная Галиция), в конце апреля того же года на участке Ясло - Горлицы – Фриштак. Первым массированным ударом стал эпизод 18 мая 1915 г. у Болимова и Воли Шидловской.

Затем противник использовал химическое оружие 27 и 28 мая (фронт Гумин - Боржимов - Воля-Шидловская), 20 мая (высота 902, Карпаты), 27 мая - 1 июня под Ярославом, 2-го июня у дер. Керковицы (у г. Явор), 14-го июня около р. Днестр, 24-го июня вновь на фронте Суха – Воля Шидловская, в конце июня у г. Красностав, 1-го июля близ г. Шавли, 24-го июля под крепостью Осовец.

В кампании 1916 г. русские войска выдержали химические удары 4 июня у Крево, 19 июня и 20 июля у Сморгони, 9 сентября у Нарочи, 12 сентября у Икскюля, 24 сентября у Крошин – Адаховщины и 15 ноября у Барановичей.

Жертвы германских удушливых газов.

Это речь лишь о газобаллонных атаках. Артиллерийские химические удары с завидной регулярностью практиковались с января 1915 г. (под Боржимовым), а апогеем стала Рижская операция в августе – сентябре 1917 г.

Для газобаллонных атак применялись в основном хлор и частично бром - убивающие дыхательную и кровеносную системы. При отсутствии мер защиты, отравленные в подавляющем большинстве, погибали, а немногие выжившие надолго оставались калеками. Попутный ветер гнал ядовитый газ, выпущенный из баллонов, в сторону русских позиций. Густым облаком газ полз по земле, уничтожая все живое. А затем следовали атаки соответствующим образом экипированных германских войск. Ассортимент ядовитых начинок для артиллерийских снарядов был гораздо богаче.

Мы писали об этом. А теперь посмотрим – как документы передают обстановку отражения газовых атак – когда русским войскам приходилось сражаться в прямом смысле слова в газовом кошмаре.

Страшное 18-е мая 1915-го

Из журнала военных действий Штаба 6-го Сибирского армейского корпуса. 18. 05. 1915 г. «К рассвету 18 мая 1915 года штаб корпуса, 3-я Сибирская дивизия и 54-й полк 14-й Сибирской дивизии продолжали оставаться в армейском резерве. На позиции, от устья реки Гниды до высоты 45,8 южнее деревни Гумин, находилась 14-я Сибирская дивизия, причем 55-й полк занимал правый боевой участок, а 53 полк - левый боевой участок, имея в резерве дивизии 56 полк в деревне Червона Нива. Кроме того, в окопах на позиции находились две сотни (1 и 4) 45 Донского казачьего полка.

Около 3 часов 30 минут утра противник открыл сильный ружейный и артиллерийский огонь по всему фронту дивизии, по нашим легким и тяжелым батареям, по наблюдательным пунктам и по тыловой полосе дивизии в районе Червона Нива и Ежувка. Отдельные снаряды падали около аэростата, расположенного между Грузовым и Вискитками и в полуверсте от фольварка Орышев по шоссе от Орышева на Вискитки. Вслед за этим перед линией немецких окопов появилась какая-то зеленоватая дымовая завеса. Влекомая попутным ветром, она двигалась к нашим окопам и заволакивала их. К 4 1/2 часа дым, оказавшийся газом, содержащим хлор, окутал не только окопы, но и ближайшие окрестности, включая даже такие сравнительно отдаленные от позиций места, как господский двор Орышев и посад Вискитки (и тут и там были случаи отравления газами). Будучи тяжелее воздуха, выпущенный немцами газ стелился по земле, опускался в низины и окопы и держался там еще долго...

На всем пространстве от позиции до Орышева под влиянием газа пожелтели всходы яровых, цветы и в особенности только что начавший цвести клевер, у которого цветы немедленно засохли. Тем более губительно оказалось действие газов на людях, находившихся в непосредственной близости к германским окопам, в окопах и на батареях. Применение немцами газов явилось для находящихся в окопах людей неожиданностью, и многие сначала с любопытством наблюдали появление перед немецкими окопами дыма. Затем, когда газы начали оказывать свое действие, часть людей пыталась спастись от них, закрывая лица платками и смачивая их водой, где таковая оказывалась, а многие бросились назад по ходам сообщения и напрямик, стремясь уйти от газов. Вскоре окопы и в особенности ходы сообщения оказались местами, заполненными телами отравившихся, лежавшими в несколько рядов. Люди, отхлынувшие назад по направлению движения газов, падали по дороге. Вскоре перевязочные пункты, лазареты и госпитали в Гузове, Вискитках, Жирардове и Терезине были переполнены отравившимися. Отравление выпущенным немцами газом вызывало сильную рвоту и кровавую пену изо рта. Дыхание заболевших ускорялось чрезвычайно. Многие совершенно синели и умирали с признаками удушья. Вследствие новизны явления и массовых отравлений врачи были бессильны более радикально помогать отравившимся.

В результате, как выяснилось впоследствии, только в двух полках дивизии - 53 и 55 - за день 18 мая и последующие дни, когда газ, оставшийся в окопах, продолжал свое губительное действие, всего из строя выбыло 33 офицера и 5752 нижних чина из общего числа 74 офицеров и 7118 нижних чинов этих полков. Особенно тяжелые потери были в 53 полку, в котором из 35 офицеров выбыло 17 и из 3788 нижних чинов - 3441 или около 90%. Из указанного выше числа офицеров, по сведениям, имевшимся в частях и госпиталях, умерло 10 офицеров, а из числа нижних чинов 849 или около 15%; однако данные эти нельзя считать исчерпывающими, так как были и случаи со смертельным исходом во время эвакуации из госпиталей в тыл... В общей сложности потери в людях от действия газов можно было считать в круглых цифрах 6000 человек.

Выждав несколько времени, чтобы дать подействовать газам, немцы цепями и отдельными ротами перешли в атаку, направив ее главным образом на правый фланг 55 полка, на фронт Закржев, Суха; попытки наступать были и в других местах. Несмотря на громадные потери, из окопов 55 и 53 полков по атакующим все-таки был открыт ружейный и пулеметный огонь; открыла огонь и артиллерия, и атаки немцев были отбиты со значительными для них потерями.

Около 6 часов утра немцы стали накапливаться у устья Гниды и успели перебросить некоторые части через реку, но утвердиться не могли и вскоре поодиночке стали перебегать обратно. В 7 1/2 часов утра противник сделал еще одну попытку атаковать участок 55 полка, но и она потерпела неудачу, после чего на фронте восстановилось спокойствие, и противник начал отводить в тыл подтянутые для атаки резервы.

Против 35 армейского корпуса, находившегося от нас по соседству слева, также был выпущен газ, после чего, около 4 часов утра и позднее, около 2 часов дня и 10 часов вечера, противник пытался наступать в районе Воли Шидловской, но был отбит нашим огнем. Части 55 дивизии, занимавшие окопы в этом районе, понесли большие потери людьми, впавшими в обморочное состояние от вдыхания удушливых газов. Всего выбыло из строя 26 офицеров и 3070 нижних чинов, причем, однако, процент смертных случаев был ниже, чем в 6 Сибирском корпусе.

Против 5 Сибирского корпуса, соседнего справа, по-видимому, тоже была сделана попытка пустить газ, но она не удалась, и газ до наших окопов не дошел. Попытки частичных наступлений успеха не имели.

Пленные 48 резервного полка 5 резервной дивизии 3 резервного корпуса, взятые севернее железной дороги Сохачев-Лович 55 Сибирским полком, показали, что уже около 10 - 14 дней тому назад в окопах, на протяжении от Бзуры до Боли Шидловской, были установлены газовые батареи, состоявшие из 8—12 резервуаров с сгущенным газом, содержавшим хлор. Батареи эти находились друг от друга на расстоянии около 30 шагов. Немцы поджидали попутного ветра для того, чтобы выпустить газ на наши окопы и затем начать наступление на фронте около 10 верст с целью овладеть нашими окопами. Немецкие офицеры пытались убедить солдат, что стрельбы из русских окопов после того, как будет пущен газ, не будет вовсе. Были назначены партии, которые должны были перерезать наши проволочные заграждения; за этими партиями должны были идти атакующие части, а за ними - команды с кислородными аппаратами для приведения в чувство заболевших от газа людей. В окопы были подтянуты резервы. Немецкие солдаты не слишком верили в действенность газов и боялись идти в атаку. Начавшаяся из наших окопов стрельба удержала большинство в окопах, а части, попытавшиеся было перейти в наступление, были встречены, как уже указано выше, нашим огнем и, понеся потери, ушли обратно в свои окопы.

Таким образом, широко задуманная противником операция, в которой впервые, и неожиданно для нас, были применены ядовитые газы, не удалась, благодаря стойкости и храбрости 53 и 55 Сибирских полков и казаков, открывших, задыхаясь в ядовитых газах, стрельбу по противнику и заставивших его оставаться в своих окопах".

Жертвы первого массированного газобаллонного удара германцев на Русском фронте Первой мировой войны.

А вот что сказано в протоколе опроса заместителя председателя Центрального Военно-промышленного Комитета В. В. Жуковского от 30 мая 1915 г. «Мы объехали весь пострадавший район на протяжении около 30 верст. Всех пораженных газами оказалось около 7000 человек. Все это было по фронту реки Бзуры у Воли Шидловской. По рассказам нижних чинов, офицера-командира батареи и других дело происходило так: ночью находившиеся в окопах нижние чины услышали свист и шипение, как будто гудок паровоза, раздавшийся в окопах противника. Затем оттуда, по направлению к нашим окопам, стали подвигаться клубами тучи желтовато-бурого цвета высотой выше человеческого роста. Это были удушливые газы, которые гнал ветер вдоль наших окопов на протяжении около 1,5 версты. Люди по привычке прятались в окопы, где и были, к несчастью, настигаемы газом. Они инстинктивно закрывали рот и нос чем было можно, офицер отдал по телефону приказание смачивать платки водой и дышать в них, что действительно давало облегчение; догадавшиеся выскочить из окопов люди, примерно, человек 7 - 8 на роту, стали действовать из пулеметов по наступающему врагу, и атака была отбита.

Переменившийся ветер погнал газы на германцев, которые и пострадали от них сами. При осмотре пораженных наших солдат я наблюдал тяжелую форму эмфиземы легких, опухоли в верхней части груди и шеи, кожа была окрашена в синеватый цвет. Люди невыразимо страдали, и стон шел со всех сторон. Картина была потрясающая: отравленные видимо страдали и мучились более, чем после ранения, раздавались и жалобы, что бедствия этого не предусмотрело начальство и не оберегло солдат и офицеров. Наблюдалось вместе с этим и страшное озлобление против врага и жажда мести. В первый день, 18 мая, из «пораженных газами людей умерло около 1400 человек. Смертность наблюдалась особенно высокой в первый период заболевания».

«Газы шли на наши окопы как густой туман»

Страшные последствия

Протокол опроса консультанта Медицинской части Российского Общества Красного Креста при армиях Северо-Западного фронта профессора доктора медицины Д. М. Лаврова от 29 июня 1915 года содержал следующие строки: «сего 18 мая 1915 года был командирован в Терезино, куда, по сведениям, полученным Медицинской частью, доставлялись в больших количествах отравленные строевые чины. Отравление было произведено неприятелем, выбросившим в ночь на 18 мая громадное количество ядовитого газа (который оказался хлором) на наши передовые окопы. В Терезине таковых отравленных с 4 часов утра до 5 часов дня 18 мая было принято около 400 человек, из коих мертвых было 21 человек. Приблизительно 30% отравленных находились в тяжелом состоянии. Около 7 часов вечера здесь было уже 27 трупов, из коих один был подвергнут патолого-анатомическому вскрытию. В 11 часов вечера мною был начат осмотр Елизаветинского подвижного № 3 лазарета в Рузове. Все помещения лазарета были переполнены отравленными, из коих около 30% находились в тяжелом состоянии. Этот лазарет к 12 часам ночи принял около 1200 человек отравленных; покойников здесь находилось около 140. Из Рузова я проехал в Жирардово для того, чтобы собрать там сведения касательно отравленных, поступивших в означенное место. Эвакуационный пункт Жирардово принял до 4 часов утра около 3000 отравленных, из которых приблизительно 25% находились в состоянии тяжелого отравления. До часу дня 19 мая пункт принял около 4000 отравленных. Мне пришлось побывать в Старо-Радзивиллове, перевязочно-питательный пункт которого принял около 1900 отравленных, из которых 135 - 140 человек уже умерли.

Таким образом, неприятель применил ядовитый газ (хлор) по отношению к нашим войсковым частям в громадных количествах, вызвавших значительные массовые отравления весьма тяжелого характера, с относительно значительной общей смертностью. Судя по описанию наружного вида газа, примененного неприятелем, и по действию его на разные металлические вещи, можно было предположить, что дело шло о применении хлора. Химический анализ ржавчины, полученной с тех металлических вещей, - ружейные патроны, пуговицы, пряжки от поясов и проч., — которые мною были доставлены в Варшавский Политехнический Институт, показал, что означенная ржавчина образовалась под влиянием хлора.

26 мая сего года мне пришлось выехать в Гройцы, Новое Място и Бялу, дабы там собрать материал касательно применения неприятелем ядовитого газа 24 мая 1915 года. В данном случае неприятель применил другой газ, имевший приторный, довольно приятный запах смешанного характера, в этом запахе преобладал запах горьких миндалей. От этого газа наблюдалось раздражение глаз, головокружение, тошнота, головная боль и т. п. В общем газ был выброшен в сравнительно небольших количествах на наши части, стоявшие под Оссою. От этого газа у нас пострадали сравнительно немногие. 27 мая неприятель выбрасывал подобный газ дважды, пользуясь ветром, дувшим на наши передовые окопы. И в этом случае от газа пострадали сравнительно немногие. Химический характер газа остался невыясненным; содержал ли он цианисто-водородную кислоту, которая, как известно, обладает запахом горьких миндалей, - остается вопросом открытым.

30 мая 1915 года утром были получены известия о применении неприятелем ядовитых газов на правом фланге 14-й и левом фланге 6-й дивизий, вследствие каковых известий я отправился в Терезино и другие места района Жирардово. Строгановский подвижной лазарет, стоявший в Терезине, принял около 800 отравленных строевых чинов. Здесь, по словам врачей, были члены комиссии сенатора Кривцова, которые вели опрос, составили протокол и производили фотографические снимки. Судя по наружному виду газа, примененного неприятелем в ночь на 30 мая, по действию его на металлические вещи и по влиянию на человека, пришлось полагать, что дело шло о хлоре. В общем неприятель выбросил этот газ в сравнительно значительном количестве; число пострадавших от газа должно быть оценено в полторы-две тысячи, из которых тяжело пострадавших было приблизительно 10%.

Сего, 24 июня 1915 года, вследствие известий, полученных из Жирардова, я поехал в Терезино. Здесь выяснилось, что в ночь на 24 июня неприятель на фронте Сохачев-Боржимов применил в весьма больших количествах хлор, который был выброшен на наши передовые окопы. В общем, действие газа было весьма интенсивно и простиралось почти на 2,5 полка. Из фронта у нас выбыло относительно довольно значительное количество людей. В Терезине около 2 часов дня 24 июня находилось около 350 отравленных, из которых приблизительно пятая часть была в состоянии тяжелого отравления. Наружный вид различных металлических частей, как-то: патронов, пуговиц, металлических принадлежностей, ружей и проч., свидетельствовал о том, что действие газа было довольно интенсивно. Судя по описанию наружного вида газа и наружного вида разных металлических вещей, можно было предположить, что в данном случае неприятелем был применен именно хлор. Вскрытие одного умершего, произведенное по моей просьбе в Терезине, показало, что патолого-анатомическая картина отравления такова же, какова была у умерших от хлора, примененного неприятелем в ночь на 18 мая. Насколько значительно было количество выброшенного хлора, можно судить по тому, что даже на расстоянии 6 - 8 верст явственно чувствовался запах хлора, так что в тех и других передовых отрядах (врачебных) пришлось применить респираторы.

Из Терезина я проехал в Ежувку, далее в штаб 22 полка, штаб 21 полка, в Гузов и Жирардово; во всех этих местах и пунктах можно было собрать сведения, которые свидетельствовали о весьма значительных размерах использования неприятелем ядовитого газа. Число тяжело отравленных было сравнительно велико. Общее число пострадавших было также относительно весьма значительно. При этом применении хлора неприятель учинил следующее зверство. В одном месте некоторыми воинскими частями наши окопы были оставлены, причем самое меньшее несколько десятков тяжело отравленных не были удалены из окопов. В эти окопы вскоре пришли другие русские воинские части и нашли наших отравленных зверски исколотыми, избитыми и изрезанными. По этому поводу я, по предложению господина командира 21 полка, расспрашивал о происшедшем подпрапорщика Петруканца и других лиц, которые сами видели в окопах изувеченные трупы наших отравленных воинов. Нередко встречались трупы с десятью - двадцатью колотыми штыковыми ранами, разбитыми головами, вспоротыми животами и проч. Таким образом, вне всякого сомнения, что в означенных местах нашего Северо-Западного фронта неприятель повторно применял ядовитые газы, - главнейший из них хлор, - резко действующие на человека, причиняющие большие страдания, вызывающие очень мучительную смерть».

Жертвы германской газовой атаки.

Многострадальный Осовец

А рядовой 226-го пехотного Землянского полка, выдержавшего химический удар в крепости Осовец, рассказывал, что впервые германцы пустили ядовитый газ утром 24 июля 1915 г. В эту ночь 13-я рота, сменившись из передовых окопов, отдыхала в крепости. Около 3 часов ночи бойцов разбудили, сообщив о газовой и обычной атаках германцев. Газ (едкий удушливый сероватый туман, губивший все живое) уже распространялся по крепости. Гибли люди, животные и растения, а медные предметы покрывались зеленым налетом.

Надев респираторы, батальон двинулся к окопам. По дороге лежали трупы, а германцы успели занять обе линии русских окопов. Бойцы бросились в штыки – выбили германцев и вернули окопы. 6 рот полка, занимавшие окопы и участвовавшие в контратаке, сильно пострадали.

Солдат попал в лазарет и жаловался на очень плохое самочувствие: в голове постоянный шум, частые головокружения, дышать и ходить трудно, в глазах туман и слабость во всем теле.

А ефрейтор С. Я. Евсиков вспоминал о тех же событиях следующим образом: «Это произошло на рассвете 24 июля 1915 года. Дело было на германском фронте, близ крепости Осовец, в расстоянии 3 верст от последней. Находился я в окопе. Нас всего в окопах было 3 роты. Со стороны германских позиций на наши позиции были пущены газы. Цвет газа был зеленый, как цвет сукна письменного стола. Запах горький. Действие газов на сидевших со мной в окопах было таково, что из них мало кто остался в живых. Газы шли на наши окопы как густой туман. Действие газов было на все ужасно. Листья на деревьях горели. Птицы лишались зрения. Ружья и пулеметы ржавели и из них нельзя было стрелять. Распространяясь, газы дают от себя какое-то шипение. Пустив газы, германцы пошли на нас в атаку, но были отбиты».

Временно командующий Кавказской гренадерской дивизией сообщал начальнику штаба 2-го Кавказского армейского корпуса 27 сентября 1915 года: «25 августа 1915 года сводный 3 батальон 14 Грузинского полка, состоявший из 7, 8, 9, 10 и 11 рот в числе 499 человек, занимавший позиции впереди озер Гавле и Татаришки, у деревни Замостье, западнее Новых Трок, подвергся обстрелу неприятельскими снарядами с удушливыми газами. Обстрел начался около 1 часу пополудни и продолжался до 6 часов вечера. Сколько было выпущено за это время неприятелем снарядов с удушливыми газами не представляется возможным определить, но понятие о силе обстрела и интенсивности ее может дать заявление одного из батарейных командиров, насчитавшего до 40 выстрелов в минуту. К этому нужно добавить, что направление ветра в сторону наших окопов в свою очередь способствовало и усиливало влияние газов на людей.

С первого же момента обнаружения обстрела удушливыми газами людьми были применены имеющиеся у них повязки против удушливых газов и, несмотря на это, влияние газов не было парализовано. За 5 часов обстрела удушливыми газами выбыло из строя убитыми, ранеными, контужеными и отравившимися до 200 человек. Сколько из них приходится собственно на отравившихся газами не представляется возможным установить, так как за все это время сильный огонь противника не давал доступа к нашим окопам, и отравившиеся газами не могли быть выведены из них.

Физические свойства удушливых газов выражались в зеленоватом цвете и сладковатом вкусе их. Нижние чины, подвергшиеся действию удушливых газов, при врачебном осмотре найдены были в следующем состоянии: все жаловались на общую слабость, чувство разбитости, головокружение, головную боль, жжение в глазах и органах дыхания, тошноту (у некоторых рвоту), затрудненное дыхание. В более тяжелых случаях дело доходило до обмороков и потери сознания. .. По докладу дивизионного врача, во время обстрела пользовались повязками старого типа с 10 слоями марли, пропитанными смесью гипосульфита и соды, закрывались только рот и нос, так как иных повязок не было».

Зверства в ядовитом облаке

Противник проводил газовые атаки не только против боевых частей, но и против раненых.

Газовые удары по санитарным учреждениям

Так, в июне 1915 г. в Галиции, находившийся в деревне Латкиной перевязочный пункт 312 пехотного Васильковского полка подвергся обстрелу со стороны неприятельской артиллерии, расположенной от него на 1,5-километровом расстоянии (причем перевязочный пункт был огражден флагами Красного Креста, которые были видны с неприятельского наблюдательного пункта). Ближайшие русские воинские части занимали позиции на расстоянии около километра от пункта, расположившегося в стороне от боевой линии. При этом обстреле неприятелем были выпущены снаряды с удушливыми газами; многие из находившихся на пункте раненых были убиты или же получили новые повреждения.

16 января 1917 г. Управление главноуполномоченного Российского Общества Красного Креста сообщало в Канцелярию Главного Управления Российского Общества Красного Креста следующее: «В ночь с 15 на 16 ноября 1916 года неприятелем была произведена газовая атака на участках фронта, на коем были расположены Курский перевязочно-питательный отряд № 8 (деревня Голынка) и Великолуцкий подвижной лазарет (разъезд Хвоево) Российского общества Красного Креста. Были пущены три волны удушливых газов, oт действия которых пострадали следующие служащие Курского отряда: до полной потери сознания сестра милосердия Евгения Николаевна Маркова и с последствиями головной боли и тошноты старший врач отряда Борис Константинович Павлов, студент-медик отряда Павел Петрович Кубанов, сестра-хозяйка отряда Мария Алексеевна Евглевская и санитары отряда: Василий Горохов, Дмитрий Васильевич Морозов и Савелий Исаевич Игнатьев».

О том, насколько тяжелы могли быть повреждения от применения химического оружия, свидетельствует случай с рядовым 328-го пехотного полка, 11 июня 1915 г. в Буковине, на берегу р. Днестр, подвергшегося воздействию удушливых газов. А. В. Бржостовский потерял оба глаза – и врач-эксперт пришел к заключению, что глазные яблоки погибли под воздействием влияния химического оружия.

Злодеяния в отравленных окопах

Наконец, внутри газового облака творились еще более ужасные вещи.

Германская пехота, атаковавшая в противогазах и пытавшаяся эксплуатировать результаты газовых атак, оснащалась особыми дубинками с большими набалдашниками - последние, для того чтобы добивать отравленных русских солдат, были утыканы острыми шипами или гвоздями. Но и стандартного вооружения, для того чтобы добивать отравленных русских воинов, оказывалось более чем достаточно – в ход шли штыки, приклады, ножи.

Так, работая с Журналом военных действий 1-го Астраханского казачьего полка, мы отметили следующий показательный факт. Казаки-астраханцы, вместе с бойцами 50-й пехотной дивизии восстановившие положение на фронте 21-го Сибирского стрелкового полка, выдержавшего 24 июня 1915 г. газовый удар немцев у Суха – Воли Шидловской, зафиксировали трупы бойцов, отравленных газами и затем переколотых немцами. А многие из отравленных офицеров, не желавшие попасть в беспомощном состоянии в плен, застрелились.

Германская дубинка, утыканная гвоздями и шипами.

Другой документ также засвидетельствовал, что когда в ночь на 24. 06. 1915 г. противник провел газовую атаку и некоторые русские части оставили передовые окопы, в последних осталось несколько десятков тяжело отравленных. Когда временно оставленные окопы вновь заняли русские части, выяснилось, что германские солдаты убили всех отравленных - причем некоторых перед этим подвергли издевательствам.

Трупы последних имели распоротые животы, разбитые черепа, многочисленные штыковые раны. Акт был составлен подполковником 22-го Сибирского стрелкового полка Астафиевым и подписан свидетелями-очевидцами. По данным документа, среди изуродованных трупов были обнаружены те, которым немцы в разные части тела (в том числе в глаза) вбили русские патроны. Труп одного солдата имел обнаженные ягодицы, а в задний проход был воткнут штык. 20 трупов имели распоротые животы, а 1 труп - отрезанную голову. У трупа капитана Горленко с левой руки содрана кожа - ремнем длиной 15 сантиметров и шириной 2 сантиметра.

А в другом эпизоде глазам русских разведчиков, отправленных выяснить обстановку после газовой атаки германцев, открылась следующая потрясающая картина увиденная ими в окопе, ранее занимаемом сибирскими стрелками. Прапорщик Н. Егоров обнаружил в окопе несколько трупов русских солдат. Они имели раздробленные черепа, колотые раны в живот, грудь и шею. У многих были распороты животы, а у одного – в спину вбито несколько патронов. У всех погибших оказались вывернуты карманы, похищены обувь и вещи из походных мешков.

Младший унтер-офицер П. Пирог увидел у одного трупа вбитые в глаза патроны, и у трех трупов патроны оказались вбиты в грудь. У пятерых мертвецов оказалось перерезано горло - по-видимому, германским штык-ножом. Пирог застал одного стрелка еще в сознании – и последний рассказал, что в окоп пришло человек 20 германских солдат, издевавшихся над ранеными и докалывавшими последних.

Стрелок А. Казарин сообщал о трупе с выколотыми штыком глазами, тогда как у другого трупа оказались спущены белье и верхняя одежда, а штык вставлен между ягодиц. У некоторых трупов оказалось перерезано горло.

Младший унтер-офицер М. Орешкин видел вбитые патроны (в пятки, спину, ноги), а младший унтер-офицер Г. Газдученко сообщал о нескольких трупах с выколотыми глазами.

А. Квятковский, подтверждая слова других разведчиков, сообщил о том что у одного трупа был разрезан живот и выворочены внутренности.

Помимо рядовых, истязаниям в том окопе подверглись и 2 прапорщика.

Мы видим, какие страдания несло оружие, запрещенное международными соглашениями – то оружие, инициатором применения которого стал австро-германский агрессор.