По болотам - из окружения

В предыдущей части цикла мы упомянули боевой эпизод из истории лейб-гвардии Гусарского полка, участниками которого стали Князья Императорской крови Константиновичи – офицеры полка (Лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк в огне Первой мировой войны. Ч. 2. В боях и походах Второй Отечественной). Остановимся на нем подробнее.

"Мешок" для лейб-гусар

Итак, 28 августа 1914 г. при движении 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии из Грабовена на Соколькен, 4-й эскадрон лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка под командованием флигель-адъютанта ротмистра Раевского, при офицерах: штабс-ротмистре Волкове, поручике Тиран, поручике Его Высочестве Князе Гаврииле Константиновиче, корнетах Кисловском и Его Высочестве Князе Игоре Константиновиче, был выдвинут с ночлега (дер. Марценишки) на юг - в направлении озер около Орловен. Эскадрону следовало провести разведку: дойдя до линии озер, отправить срочное донесение и далее вести разведку на юго-запад, по возможности в направлении крепости Летцен. В направлении станции железной дороги, западнее Орловен, накануне, 27 августа, был выслан разъезд от 6-го эскадрона под командованием поручика графа Толстого.

Перед выходом полка из д. Марценишки, 4-й эскадрон выступил для выполнения поставленной задачи. Не доходя Нейвальдского леса, веером через лес и в обход него были высланы офицерские разъезды поручика Князя Гавриила Константиновича и корнетов Кисловского и Князя Игоря Константиновича, а также три унтер-офицерских разъезда.

Ядро эскадрона втянулось в лес и, дойдя до озера с дачным поселком и охотничьими домиками, остановилось. Стало смеркаться. Вскоре начали поступать донесения от разъездов: по всем дорогам, через лес, а также восточнее и западнее последнего, на северо-восток движутся германские колонны всех родов оружия, обходящие скрывавшийся в лесу эскадрон. Разведчики оказались в "мешке". Свободным (пока) оставался лишь уже пройденный путь на Гольдап. До Орловена оставалось еще километров 10 - 15.

Князь Гавриил Константинович вспоминал: «Волков послал меня с несколькими гусарами осмотреть части леса... Двигаясь по лесу, я разослал по сторонам дозорных. Но, вдруг, я услышал звук мотора... Я спешил своих гусар, мы пошли по направлению звука и приблизились к опушке леса. Перед нами, по дороге, ехали три прусских улана. Я приказал стрелять. Два улана упали, а третий ускакал. В шапке одного улана были кусочки его мозгов. Я приказал взять его лошадь - второго упавшего улана мы не нашли. Вероятно, он был только ранен и успел скрыться в лесу. Мне было жаль убитого улана и я его перекрестил. На дороге было опасно оставаться и я снова углубился в лес. Мы сели на коней и возвратились к эскадрону, ведя в поводу лошадь убитого улана. По возвращении к эскадрону, я застал наших офицеров в очень тревожном настроении, так как выяснилось, что лес, в котором мы находились, окружен наступающими немецкими войсками».

"Мешок" завязывался все туже.

В то время, когда 4-й эскадрон подошел к озеру с дачным поселком, он уже был обойден с запада 8-м уланским полком, двигавшимся по западной опушке леса, и частями 1-й пехотной дивизии, достигшими в это время Лиссеп; с восточной же стороны его обходила вся 8-я кавалерийская дивизия германцев. Но это сейчас нам точно известно местонахождение обходивших лейб-гусар неприятельских войск, а тогда эскадрон видел только непосредственную обстановку и знал, что единственный для него свободный путь - это только что пройденный.

3 гусара повезли в штаб дивизии донесение о движении противника. Часа через три один из посланных, вольноопределяющийся Эрдели, прибыл пешком, доложив, что из деревни (которой являлась вероятно Соколькен и в которой должен был находиться штаб), они были обстреляны - причем оба спутника и все лошади убиты. Вольноопределяющийся вернулся пешком к эскадрону.

Штаб дивизии к вечеру 28-го августа уже не мог находиться в Соколькен – дивизия, встретив у Галлубиена германскую 8-ю кавалерийскую дивизию и 1-й егерский батальон, вела с ними бой, постепенно отходя к Гольдапу. Т. о. штаб дивизии оказался в д. Клесцовек, западнее Гольдапа, а полк ночевал в дер. Гросс-Лангемишкен.

В лесу к 4-му эскадрону подошли разъезды от 5-го эскадрона. Обменявшись с вновь прибывшими сведениями о противнике, комэск решил, не задерживаясь, отходить под прикрытием леса, в направлении на Гольдап. Подойдя в полной темноте к северной опушке леса, лейб-гусары услышали впереди, в направлении на Гольдап, сильную винтовочную и артиллерийскую стрельбу. Ночь была туманная и сырая, видимость ограничена, и продолжать двигаться в тумане, не зная где свои и где противник, было рискованно. Решили до рассвета простоять в лесу (если туман не рассеется ранее). Втянулись в лес, выставив охранение - впереди пешие посты по опушке леса и на дороге, в тылу - унтер-офицерские разъезды. И эскадрон, держа коней в поводу, стал ждать рассвета.

В это время на северной опушке леса германскими частями уже были заняты - с запада Кершен, Вильгельмгоф и Лиссен и с востока - Ней-Буткунен, Гольдап и Фридрихсвальде.

На заре 29-го августа штабс-ротмистр Волков, выйдя на холм на опушке леса, увидел невдалеке несколько людей, как будто бы одетых в русские шинели. Посланный выяснить это обстоятельство унтер-офицер доложил, что это разведывательный эскадрон 3-го гусарского Елисаветградского полка. От командира этого эскадрона Волков узнал, что, по его наблюдениям, в лес, где скрывался лейб-гусарский эскадрон, с западной опушки втягивалась неприятельская пехотная колонна с артиллерией, а Гольдап занят частями генерала Хана Нахичеванского (что не соответствовало действительности). Решили уходить на Гольдап - на присоединение к Хану Нахичеванскому.

Между двумя железнодорожными линиями и далее на запад высокие холмы пересекались большой дорогой на Грабовен. Сняв посты, эскадрон вытянулся из леса и направился на Гольдап. Поднявшись на хребет, гусары увидели, что над Гольдапом рвутся шрапнели. Сбоку слева сильная пыль указывала на движение кавалерийской колонны силой не менее полка - наперерез 4-му эскадрону. Вскоре разобрали, что с конницей идет и батарея. Как позднее стало известно, это был германский 8-й уланский полк с батареей.

Ротмистр Раевский выслал три разъезда: на север штабс-ротмистра Волкова, на северо-восток - поручика Тирана и на северо-запад - корнета Князя Игоря Константиновича, а на находившийся сзади холм - тыловой дозор. Отойдя 1,5 - 2 км, все три разъезда и тыловой дозор сообщили о присутствии противника. Справа эскадрон попал под обстрел неприятельских пулеметов.

Произошло замешательство. На что решиться?

Сзади - занятый вражеской пехотой и артиллерией лес (было видно, как батарея уже занимала позицию на опушке). Справа, в направлении на Гольдап, - пулеметный огонь. Слева - кавалерия силой не менее полка, скачущая наперерез эскадрону. Оставалось направление на северо-запад, но – впереди лежало болото. Приблизительно в этом направлении быстро двигалась и неприятельская кавалерийская колонна. Единственная надежда для лейб-гусар - проскочить сквозь оставшийся узкий коридор, сильно заболоченный, с широкими осушительными каналами, пробиваясь сквозь вражескую колонну, идущую наперерез (если она успеет перехватить путь).

Может ли конница действовать в болоте

Штабс-ротмистр Волков скомандовал эскадрону «за мной» и повел подразделение вдоль ручья, прикрываясь от пулеметного огня западным холмом - к поселку между Клесцовен и Гольдапом. С юга и севера от поселка находилось болото, южнее - луг с озерцами и каналами, а к северу - заросли кустарника.

Подошли к болоту – ведь это был единственный выход из «мешка». В этот момент, неприятельская батарея, с открытой позиции, открыла по эскадрону беглый огонь прямой наводкой. Тогда штабс-ротмистр Волков подал команду: «Эскадрон за мной. Врозь!». Эскадрон пошел по топкому лугу.

Здесь и ниже Горохов Ж. Указ. соч.

Стремясь к заманчивым холмикам, казавшимся сухими, взводы рассыпались по топи. Часть их свернула за ротмистром Раевским по проселочной дороге в проселок, а остальные продолжали движение под беглым огнем германской батареи - в северо-западном направлении. Попадая в болото, снаряды рвались плохо. Тем не менее, появились раненые. Под непрестанным огнем батареи, под звуки шлепающих в болото снарядов, эскадрон медленно продвигался но болоту. Шли шагом - ведь болото по брюхо лошадям.

Гусары часто получали «душ» от недолетов и перелетов снарядов, которые зарывались в болоте. После большого перехода и бессонной ночи лошади и люди ослабели. Ослабли и подпруги - многие гусары переворачиваются под брюхо лошадей. Шинели промокли и затрудняли движение потерявшим лошадей спешенным гусарам. Снарядный стакан попадает в круп кобылы «Алла» штабс-ротмистра Волкова. Человек и лошадь падают. Кобылу медленно затягивает болото, а к офицеру пробирается его вестовой Ковалев. Гусар берет штабс-ротмистра к себе, и вдвоем на одном коне продолжается борьба с топью. Лошади поручика Тирана и ротмистра Раевского также были убиты неразорвавшимися снарядами. Лошади, бредущие по брюхо в вязком болоте, подходя к осушительным канавам не могут перескочить последние с места, падают в вязкое топкое дно канавы и, оставаясь лежать, затягиваются топью и исчезают. Безлошадные гусары ползут по болоту, и некоторых уже не видно на поверхности.

Батарея осыпает снарядами поселок и луг, но, т. к. снаряды все также зарываются в болото, потери от артогня незначительны. Шрапнельной пулей в спину ранен гусар Макаров – и штабс-ротмистр Волков делает ему перевязку, предварительно обработав рану йодом.

Часть лейб-гусар с корнетом Кисловским стала выбираться за деревню, на, как казалось, «сухие» места – где еще больше завязали. Конь корнета ловко шел по болоту, но, ошеломленный постоянными плевками снарядов почти у самых ног, запнулся. И Кисловский вместе с седлом съехал ему под брюхо. Оказавшись не в состоянии поправить седло, офицер повел коня в поводу - до «закрытия» или «твердой почвы». Ни того ни другого не оказалось – за кустами была еще большая топь. Впереди - канава, переходя которую, Кисловский увяз по пояс, бросил коня, и, не без труда, еле выбрался в одиночку.

Рядом получил ранение гусар Марьин: снаряд угодил в лошадь, а осколок в гусарскую ляжку. Корнет Кисловский вытащил солдата на сухое место.

Князья Гавриил и Игорь Константиновичи, находившиеся на 4-м взводе в хвосте эскадрона, после команды «Врозь», остановились и пропустили всех людей взвода, и после прохождения последнего взяли направление вправо от поселка. Ротмистр Раевский в это время шел на поселок по дороге. Конь Гавриила Константиновича, чтоб выйти на дорогу, должен был перепрыгнуть канаву. Но - стал вязнуть. Тогда Князь слез с коня и перетащил его через канаву. Когда он подъезжал к домам поселка, вольноопределяющийся Эрдели сообщил ему, что Князь Игорь Константинович остался позади - пешим перед канавой.

Гавриил Константинович с Эрдели и со своим вестовым Манчуком повернули обратно. Близкий разрыв шрапнели чуть не отбросил их назад, но они продолжили двигаться на помощь Игорю. Князь ходил в одиночестве по ту сторону канавы, держа в поводу любимую лошадь и, видимо, не знал, как ему поступить. В это время слева показался, идущий рысью, германский уланский разъезд. Он находился так близко, что были ясно видны бело-черные флюгера пик. Гавриил Константинович стал торопить брата перейти канаву - иначе неизбежен плен. Игорь Константинович попытался обогнуть канаву слева, но стал вязнуть, медленно погружаясь в топь вместе с лошадью.

Манчук и Эрдели пошли на помощь Князю Игорю. Когда, завязая сами, и напрягая все силы, они дошли до него, Игорь Константинович стоял, уже затянутый в болото до самого подбородка... Над топью торчали только поднятые руки и голова. Лошади уже видно не было. Схватив утопающего за руки, Манчуку и Эрдели удалось, кое-как, его вытянуть - и они пошли пешком к дороге. Гусар Картович дал Игорю Константиновичу своего коня, а последний посадил Картовича на переднюю луку. Гавриил Константинович взял в седло безлошадного гусара по имени Рябых – и вся кампания двинулась к поселку.

Эскадрона в поселке уже не было. «Княжеская» группа стали собирать отдельных гусар, потерявших в болоте лошадей и выходивших на дорогу, и затем взяла направление на предполагаемое местонахождение русских войск. Болото было пройдено около 14-ти часов. Преодолели легкий обстрел по дороге и, наконец, встретили казака. Бывшим окруженцам сразу стало легче на душе. Дальше вышли на свою пехоту, оказавшуюся одним из полков 29-й дивизии. В пехотном полку они были крайне радушно встречены и накормлены - оказавшись так голодны, что, по воспоминаниям Князя Гавриила, он съел 5 тарелок супа.

Ядро эскадрона, форсировав болото, собралось в маленьком лесу. Корнет Кисловский, пройдя шоссейную дорогу, стал собирать пеших гусар. Пройдя 4 - 5 км, Кисловский встретил штабс-ротмистра Волкова, барона Фредерикса-Маразли с разъездом 5-го эскадрона и поручика графа Толстого с частью разъезда 6-го эскадрона.

Двинулись дальше - и вышли на свою пехоту, где находился и командир 4-го эскадрона с 20 - 25 гусарами. Подсчитали потери: 7 гусар пропало без вести (вероятно убиты и затянуты в болото), 2 гусара убиты во время поездки с донесением, 5 гусар ранено, 37 коней убито и утонуло в болоте (из них 5 офицерских). Замечательно, что, несмотря на все трудности перехода, ни один гусар не бросил своего оружия. Все вернулись с винтовками и шашками. Только безлошадные побросали свои пики. На заре поседлали, и эскадрон, состоявший из конных и пеших гусар, медленно двинулся на Вержболово, временами попадая в гущу других двигающихся колонн. К полку эскадрон присоединился 31-го августа - около местечка Вильковишки.

Статьи из этой серии

Лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк в огне Первой мировой войны. Ч. 1. Блестящие лейб-гусары

Лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк в огне Первой мировой войны. Ч. 2. В боях и походах Второй Отечественной