Стратегия
Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 6. «В сухом остатке»
Кратко отметив особенности военного искусства русской армии в ее боевых кампаниях (Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 5. Стратегия и боевые кампании позиционной войны – 1916 – 1917 г.г.), подведем итоги.
Характеризуя стратегическое искусство русской армии в период Первой мировой войны, необходимо отметить следующие обстоятельства.
Специфика коалиционной войны привела к тому, что Верховное командование русской армии не имело возможности реализовывать единое стратегическое планирование, исходя только из национальных стратегических интересов. Результатом стало стратегическое наступление по расходящимся направлениям как в кампании 1914 г., так и зимой-весной 1915 г.
В кампании 1914 г. компенсировать стратегическую рассеянность удалось с помощью мощного стратегического резерва (корпуса 2-го эшелона) – который составлял 14% от всей Действующей армии. В кампании 1915 г. такого резерва уже не было.
Если в кампании 1914 г. необходимость такой стратегии диктовалась условиями Франко-Русской военной конвенции, то во втором случае – вызывалась исключительно оперативной инерцией и возможностью и желанием Ставки координировать действия фронтов. Фактически зимой - весной 1915 г. командующие фронтами реализовывали собственные оперативные замыслы, лишь в общих чертах согласованные со Ставкой.
В ходе «Зимних стратегических Канн» австро-германское командование смогло парализовать попытку осуществить стратегическое наступление как на северном (зимнее сражение в Мазурии) так и на южном (контрнаступление в Карпатах) флангах русского стратегического построения. Недостаток ресурсов привел к переходу к стратегической обороне, а дальнейшая ситуация усугубилась после перехода противника к реализации крупномасштабных наступательных планов в рамках весенне-летней кампании 1915 г.
Летом 1915 г. главной стратегической задачей для русского Верховного командования стала борьба за вывод войск из «польского мешка» и занятие оптимальных стратегических рубежей в расчете на будущие операции. В этот период начала реализовываться стратегия обширных театров. Операции русской армии в этот период – Митаво-Шавельская, Виленская, борьба за Двинск и Якобштадт, сражения на Серете, Стрыпе, у Луцка и Чарторийска главной задачей имели борьбу за выгодные стратегические рубежи и плацдармы.
В кампании 1916 г. уже реализуется единая стратегия Ставки. Но и в этот период специфика коалиционной войны накладывает более чем существенный отпечаток на стратегическое планирование и, самое главное, реализацию стратегических планов. Вместо одного мощного наступления весной-летом 1916 г. приходится в марте провести наступление у Нарочи (в результате чего потенциал Северного и Западного фронтов оказался в значительной мере подорван), начало активных действий Юго-Западного фронта также было сдвинуто. В результате, несмотря на общий успех кампании, искомый стратегический результат не наступил.
Именно рассеянность стратегии русской армии в 1914 - 1916 г.г. (что объясняется прежде всего союзническими обязательствами России и спецификой коалиционной войны) не позволила достигнуть решительного результата в борьбе ни с одним из противников.
Само стратегическое развертывание в 1914 г. страдало важнейшим нарушением основного правила стратегии - необходимости сосредоточения наибольших сил на важнейшем направлении, хотя бы даже ценой оголения второстепенных участков фронта. Именно интересы коалиции в целом вынудили Россию действовать подобным образом.
Вместе с тем оперативно-стратегические усилия русской армии в значительной мере способствовали победе всего блока Антанты в Первой мировой войне.
Одной из упущенных возможностей русской стратегии был босфорский вопрос. Дважды (в 1915 и 1916 г.г.) была упущена возможность реализовать переферийную стратегию, осуществив комбинированную операцию по овладению проливами Босфор и Дарданеллы.
В начале 20-го века Проливы имели для России важнейшее экономическое и стратегическое значение. Лозунг – «ключи от Босфора находятся в Берлине» оказался в корне неверным – итоги Второй мировой войны являются ярким тому доказательством.
К весне 1916 г. операция для овладения Босфором была подготовлена. Считая, что вопрос о Проливах будет решен победой над Германией, начальник Штаба Верховного главнокомандующего М. В. Алексеев считал Босфорскую операцию ненужной затеей, способной лишь отвлечь войска от главного театра войны, и тем отсрочить победу. Это при том, что оперативно-стратегическая обстановка в этот период складывалась для русских войск исключительно благоприятно. К весне 1916 г., вследствие ряда катастроф на Кавказском фронте, постоянных неудач в районе Суэцкого канала и Палестины, а, особенно, вследствие тяжелых потерь при обороне Дарданелл, боеспособность турецкой армии была в значительной мере подорвана, а материальные ресурсы исчерпаны.
Последний удар боеспособности турецкой армии нанесло германское Верховное командование, потребовав, в связи с успехами Наступления Юго-Западного фронта летом 1916 г., отправки на галицийский фронт целого турецкого корпуса. В состав корпуса были включены наиболее боеспособные части из состава группировки, находившейся в районе Проливов и Константинополя.
После переброски в июле 1916 г. этого корпуса в Галицию, в районе Проливов осталось всего 3 дивизии. Учитывая слабую пропускную способность железнодорожных путей, германцы при всем желании не смогли бы подвезти в угрожаемый район значительные подкрепления ранее, чем через 2 недели после начала русской десантной операции. В этой обстановке даже небольшой русский десант (2 - 3 дивизии, т. к. большее число соединений М. В. Алексеев не считал возможным выделить из состава Действующей армии) мог сыграть важнейшую стратегическую роль.
В 1916 г. Турция была самым слабым звеном Германского блока, и Босфорская экспедиция вместе с Брусиловским наступлением могли завести цепную реакцию обрушения вражеской коалиции. На правильность этой стратегической идеи указывает то обстоятельство, что крушение Германского блока в Первой мировой войне в 1918 г. началось именно на второстепенном - Салоникском фронте - с капитуляции Болгарии. Историк А. А. Керсновский был абсолютно прав, когда писал: «Ключи от Босфора полагали в Берлине…. Сейчас мы видим, что ключи от Берлина находились на Босфоре» (Керсновский А. А. Мировая война. Краткий очерк. Белград, 1939. С. 6.).
Первая мировая война окончательно опрокинула стратегические концепции о возможности достижения победы путем разгрома противника в генеральном сражении. Исход войны определился в длительной, напряженной борьбе.
В начале войны была сделана попытка добиться победы путем ведения решительного стратегического наступления. Однако, вследствие мощного развития огневых средств подавления противника и тяжелых потерь, все воюющие стороны, израсходовав почти все материальные запасы, были вынуждены перейти к стратегической обороне. Сложилась новая форма ведения войны - длительная борьба на сплошных позиционных фронтах. Достигнуть победы в создавшейся обстановке можно было только путем проведения ряда стратегических наступательных операций, осуществляемых одновременно или последовательно на различных фронтах.
Огромный размах вооруженной борьбы потребовал изменения способов стратегического руководства. Управлять огромными армиями по старой схеме «главнокомандующий - армия» стало невозможно. Поэтому сложилась новая структура управления: Ставка - фронт (группа армий) - армия. Уже с самого начала войны было введено деление Действующей армии на два фронта: Северо-Западный и Юго-Западный (в то время как у французов процесс объединения армий начал определяться лишь в сентябре 1914 г., также как и командование над 8-й и 9-й германскими армиями было сосредоточено в руках П. Гинденбурга также в сентябре 1914 г.). Наступление группировки П. Гинденбурга на варшавский плацдарм в сентябре - октябре 1914 г. требовало реакции русского командования - и первоначально почти пустой Передовой театр (Русская Польша) начал с сентября 1914 г. заполняться войсками из обоих фронтов. На первых порах Ставка подчинила эти войска Юго-Западному фронту, а затем передала Северо-Западному фронту. Но налицо была необходимость нового, срединного, фронта.
И в ходе Лодзинской операции в ноябре 1914 г. нечто подобное проявилось в группировке из войск (2-я, 1-я и 5-я армии и отдельные отряды), объединенных под временным руководством командующего 5-й армией П. А. Плеве. Но эта группировка была подчинена не Ставке непосредственно, а Северо-Западному фронту. И лишь в августе 1915 г., в обстановке расширившегося после Великого отхода Русского фронта, был образован такой срединный фронт - Западный.
После присоединения Румынии к державам Согласия первоначально на новом ТВД оперировала румынская армия с входящим в нее русским армейским корпусом, а затем, после разгрома румынской армии А фон Макензеном, появился Румынский (Русско-румынский) фронт, подчиненный русской Ставке под номинальным командованием румынского короля.
Русская армия в Период Первой мировой войны использовала все формы стратегического маневра - стратегический прорыв, стратегическую фланговую атаку, стратегический охват и окружение, грамотно оперировала стратегическими резервами.
Важнейшее оперативно-стратегическое значение имел железнодорожный маневр Верховного командования в Галицийской битве. 9-я армия (Гвардейский, 1-й, 18-й армейские корпуса) сосредотачивалась в районе Варшавы в качестве резерва, который, перейдя в наступление по левому берегу р. Вислы, мог помочь армиям Северо-Западного фронта преодолеть барьер германских крепостей на Нижней Висле. Но в момент кризиса Галицийской битвы русское Верховное командование развернуло железнодорожные эшелоны с корпусами армии, направив их на правый фланг 4-й армии (в район Люблина) - что позволило переломить ход противостояния в Галиции.
В ходе Варшавско-Ивангородской операции русское Верховное командование осуществило широкий маневр как по грунтовым, так и по железным дорогам, наладив одновременное наступление четырех армий. Благодаря этому маневру русское командование смогло создать перевес в силах над противником на главном участке операции (1,6 к 1 в пехоте и 1,5 к 1 в артиллерии), что в немалой степени способствовало победе. Как отмечал Г. К. Корольков: «русским принадлежал конечный стратегический успех, так как генерал Гинденбург был принужден отказаться от продолжения операции, не ожидая тактического неуспеха…. на его стороне были преимущества технического снабжения и неограниченного расходования боевых средств и все-таки он принужден был признать свой стратегический неуспех и начать быстрый отход» (Корольков Г. К. Варшавско-Ивангородская операция. М.: Высший военный редакционный совет, 1923. С. 251.).
Следует назвать имена трех выдающихся стратегов русской армии эпохи Великой войны, обладавших присущим им стилем оперативно-стратегического творчества, деятельность которых отразилась на ходе боевых операций на Русском фронте – великого князя Николая Николаевича, М. В. Алексеева и Н. Н. Юденича.
При всех недостатках и упущенных возможностях, стратегическое искусство русской армии стояло на должном уровне, являясь ключевым фактором в деле победы Антанты над Германским блоком в Первой мировой войне.
Статьи из этой серии
Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 2. Во главу угла
Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 1. В преддверии войны
Автор: Олейников Алексей Владимирович
Поделиться:
