Оперативное искусство

Оперативное искусство и Русский фронт Великой войны. Ч. 2. Просчеты и достижения

3 июля 2020 г.

В Восточно-Прусской операции 1-ю и 2-ю армии Северо-Западного фронта ждали тяжелые оперативные неудачи (Оперативное искусство и Русский фронт Великой войны Ч. 1. Теория и практика).

Главные причины оперативного поражения русских армий в Восточной Пруссии в августе 1914 г. сводились к следующему.

1) Отсутствие должного управления со стороны командования фронтом. Я. Г. Жилинский не владел обстановкой, его деятельность выразилась исключительно в издании директив (понукающего характера для 2-й армии). Н. Н. Головин так его охарактеризовал: «Генерал Я. Г. Жилинский представлял собою тип высшего военно-бюрократического деятеля, ставившего форму выше существа и исполнение желаний начальства выше пользы дела» (Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 г. на Русском фронте. План войны. С. 77.). Солидарен с ним и Ф. Храмов, отмечая, что «Командование Северо-Западного фронта и армий в этой операции проявило свою слабую оперативную подготовленность и недостаточное умение управлять крупными войсковыми массами на театре войны. Эти слабые стороны командования еще более усугублялись неподготовленностью театра военных действий и большими трудностями материального обеспечения войск» (Храмов Ф. А. Указ. соч. С. 69.).

111.jpg

Великая война 1914 года. Пг., 1914.

Справедливости ради стоит отметить, что многие «грехи» высшего командования были свойственны и союзникам по Антанте.

А. В. Самсонов фактически реализовывал не замысел фронтового командования, а собственную модификацию общего плана. У исполнительного же П. - Г. К. Ренненкампфа было туго с инициативой – важнейшим достоинством военачальника на войне.

Вместе с тем к смягчающим обстоятельствам относится то, что действовать пришлось в тяжелых условиях начала небывалой войны. А. А. Свечин писал: «Громадное искусство требовалось от вождей нашего северного фронта, которые шли на 3 германских корпуса, могущих внезапно обратиться в 14 корпусов (возможная переброска войск противника из Франции после разгрома последней – А.О.). Наше исполнение задачи в Восточной Пруссии стояло совершенно не на высоте поставленной задачи, но русский генеральный штаб вне упрека…- он не забывал о главном театре, он не забывал о своем союзническом долге, он не увлекался эгоистическими целями» (Свечин А. А. Указ. соч.).

2) Не было налажено взаимодействие между 1-й и 2-й армиями. В этом вина как командармов, не наладивших «локтевое взаимодействие», так и командующего фронтом, не сумевшего увязать разрозненные действия своих армий по времени и замыслу в единую фронтовую операцию. Следует также отметить, что взаимодействие должно было иметь место с момента планирования и начала операции, а не в момент начала «Танненберга».

Уже с момента переброски главных сил противника против войск А. В. Самсонова помощь последнему со стороны армии П. - Г. К. Ренненкампфа сводилась к минимуму. Э. фон Людендорф позже писал о критическом моменте своей операции против 2-й армии, что когда армия Ренненкампфа висела, как грозная туча на северо-востоке, ему «стоило только двинуться и мы были бы разбиты...».

Но для того, чтобы помешать планам германского командования, 1-й армии следовало не просто двинуться, а пройти около 60 км по прямой только для того чтобы лишь войти в связь с правым флангом 2-й армии (при условии, что этот фланг будет оставаться на месте). Главным же силам 1-й армии предстоял бы переход около 100 - 110 км (минимум 2 дня форсированного марша при точном целеуказании).

Двухдневная задержка движения армии П.- Г. К. Ренненкампфа (7-9 августа), о чем немцы узнали из переданной открытым текстом радиограммы, имела большее значение для исхода операции, чем если бы 1-я армии двинулась впоследствии на помощь 2-й. Время было упущено. Да и медлительность наступления 1-й армии с 10-го августа переходами не более 15 км в сутки, дала возможность противнику перегруппироваться против 2-й армии. Командование же 2-й армии исходило из ложной оценки диспозиции противника - считалось, что главная масса войск германской 8-й армии спешно отходит к Висле, а против 2-й армии действует лишь заслон, прикрывающий отход. А отсюда делался вывод - спешным наступлением войск 2-й армии сбить заслон противника и перехватить пути его отхода.

3) Слабость сил и средств, выделенных для решения задачи. Теоретически исходная группировка давала русским полуторное превосходство при условии совместных действий 1-й и 2-й армий. Но т. к. это условие отсутствовало в течение всей операции, немцы имели возможность, используя прекрасную сеть железных дорог, сосредотачивать в нужном пункте превосходящие силы и наносить поражение русским армиям по отдельности. Противник был недооценен, а свои силы переоценены.

112.jpg

Великая война в образах и картинах. Вып. 4. М., 1915.

4) Следует отметить и неудовлетворительные действия русской конницы (исключение составляла лишь 1-я кавалерийская дивизия В. И. Гурко), которая не смогла ни наладить преследование противника после многих успешных боев, ни должное взаимодействие с пехотой, ни осуществлять стратегическую разведку, не говоря уже об оперативных действиях.

5) Нарушение режима секретности (главная причина – недостаточное количество криптографов в действующей армии и некачественные шифры).

Германцы перехватывали и читали русские армейские шифры. Прочитали они и директиву главнокомандующего фронтом командующему 1-й армией о приостановке наступления (ведь 2-я армия должна была успеть замкнуть клещи, а немцы перед фронтом 1-й армии отходили слишком быстро). В результате этого командование германской 8-й армии решилось на рокировку войск против армии А. В. Самсонова. Получили немцы и текст директивы фронта штабу 2-й армии.

Германские связисты регулярно докладывали своему командованию содержание перехваченных радиограмм, в которых имелась чрезвычайно важная оперативная информация.

Э. Людендорф писал: «По дороге из Мариенбурга в Танненберг нам была вручена перехваченная неприятельская радиотелеграмма, которая дала нам ясную картину неприятельских мероприятий на ближайшие дни» (Людендоф Э. фон. Указ. соч. С. 52.).

Генерал-квартирмейстер 8-й армии М. Гофман свидетельствовал: «Русская радиостанция передала приказ в нешифрованном виде, и мы перехватили его. Это был первый из ряда бесчисленных других приказов, передававшихся у русских в первое время с невероятным легкомыслием, сначала без шифра, потом шифрованно. Такое легкомыслие очень облегчало нам ведение войны на востоке» (Гофман М. Война упущенных возможностей. С. 23.).

Но вследствие частой путаницы в шифре русские штабы часто вообще пренебрегали шифрованием, и штаб германской 8-й армии получал важнейшие сведения быстрее, чем командиры русских соединений, которым они предназначались. В итоге германское командование знало не только действия, но и намерения русского командования, в то время как последнее во многом действовало вслепую. В такой обстановке со стороны командования противника не требовалось проявления особого оперативного творчества.

При всем этом: «Располагая многочисленными преимуществами, а особенно русскими радиотелеграммами, немцы … упустили многие представлявшиеся им возможности. Причиной этого явились оперативные промахи (порой неряшливость) некоторых германских военачальников и весьма неудачные в тактическом отношении боевые действия германских войск, терпевших в ряде боев жестокие поражения» (Евсеев Н. Августовское сражение 2-й русской армии в Восточной Пруссии (Танненберг) в 1914 г. - М., 1936. С. 281.).

Даже в сражении у Мазурских озер при явном численном и огневом превосходстве действия германского командования оставляли желать лучшего (немцы в буквальном смысле «вытеснили» армию П.- Г. К. Ренненкампфа из Восточной Пруссии).

6) Нерешительные действия фланговых 1-го и 6-го корпусов 2-й армии (отойдя, они позволили противнику окружить центральные корпуса).

Даже после постигшей их неудачи они «совместно с конницей решительным наступлением на фланговые группировки германцев могли сковать их и выиграть время для отхода 13 и 15-го армейских корпусов. Нужно было категорически потребовать от командиров 6 и 1-го армейских корпусов энергичных и решительных действий. Этого не было сделано, ибо командование 2-й армии не знало обстановки на фронте армии…» (Храмов Ф. Указ. соч. С. 48.).

Командир 1-го армейского корпуса сформировал сводный отряд для помощи окруженным войскам (выдвинувшись из Млавы вечером 16-го августа, ночью он достиг г. Нейденбурга, а утром следующего дня овладел городом), но, отбросив противника на 10 км севернее Нейденбурга, части этого отряда вследствие утомленности ночным 35-километровым маршем, развить успеха не смогли. Тем не менее, командир германского 1-го армейского корпуса для отражения этого удара был вынужден значительно ослабить кольцо окружения остатков 13-го и 15-го русских армейских корпусов, повернув фронт ряда частей своего соединения с северного направления на юго-запад. И если бы существовало единое управление окруженными русскими войсками со стороны командарма А. В. Самсонова или кого-либо из командиров корпусов, был шанс разгромить германскую 2-ю пехотную дивизию, и прорваться из окружения на Мушакен и Нейденбург.

7) Ненадлежащее руководство войсками 2-й армии со стороны командарма генерала А. В. Самсонова, покинувшего командный пункт армии и тем оставившего ее без всякого руководства в кризисный момент сражения.

040.jpg

Великая война 1914 года. Пг., 1914.

Выпустив рычаги управления из своих рук, он не нашел ничего лучшего, как перестать руководить армией, выехав в передовые части. А. В. Самсонов нарушил одно из элементарных правил военного искусства, которое требует от командующего армией выбора для своей штаб-квартиры такого пункта, в который может без задержки стекаться оперативная информация и откуда ему легко держать связь с подчиненными войсками.

И это при том, что при отличных войсках русская армия в целом уступала германской в качестве управления войсками, в уровне работы штабов. Тактические достоинства русских войск не использовались оперативным руководством в должной мере, в то время как тактические достоинства германских войск использовались с оперативной выгодой – и хотя русские войска выиграли почти все бои, но оперативно потерпели поражение.

8) Измотанность русских войск в маршах (особенно частей 2-й армии) еще до начала серьезных боев, не налаженная инфраструктура и материальное обеспечение, оторванность от баз снабжения (что во многом объяснялось спешкой с целью помочь союзной Франции). Н. Евсеев отмечал: «Дело не в форме, по которой были разбиты 5 русских дивизий, а в том, что сами по себе «Канны» явились последним, случайным и … не главным этапом армейской операции 8-й германской армии. Дело в том, что половина 13-го корпуса была разбита в заслонах (Алленштейн, Даретен, Грислинен, Гогенштейн), заслонах очень важных в оперативно-тактическом отношении. 15-й армейский корпус в боях 23 – 29 (нового стиля – А.О.) августа потерял большую половину своего состава, полки этого корпуса и приданные ему части (5-й и 6-й пехотные и Кексгольмский полки) представляли только батальоны. Во фронтальных боях русские полки растаяли и были доведены до крайней степени истощения, когда подошел «девятый вал» боевых испытаний. Если бы окруженные в Коммузинских лесах русские полки представляли хотя бы хорошие батальоны, сыто накормленные, с полными патронташами и с мужественными генералами, то они могли бы уйти в любом направлении …» (Евсеев Н. Указ. соч. С. 284.). Н. А. Клюев вспоминал: «… непролазные пески истомили людей и лошадей. Сухарей было кое-где на один день, но во многих частях их совсем не было, так же как и овса и соли» (Храмов Ф. Указ. соч. С. 56.).

При таком материальном обеспечении войск рассчитывать на успех операции было трудно. Здесь стоит отметить, что некоторые исследователи считают - только стремительность (пусть и неотмобилизованных русских войск) могла дать победу и эффективно помочь Франции. Учитывая особенности ТВД, отработку германцами особенностей сражения именно такого типа еще до войны, доля истины в этом есть – шанс на успех возрастал по сравнению с ситуацией, когда планомерное наступление подготовленных войск столкнется с сильными германскими резервами из Франции. Сторонником данной точки зрения являлся и В. И. Гурко, в частности отмечавший: «Германцы предпочли нанести главный удар по Франции как по противнику, который раньше сможет подготовиться к решительным действиям. Однако едва ли можно сомневаться в том, что Германия … была осведомлена о важнейших чертах русского плана стратегического развертывания. Такое положение дел облегчало действия Германии и обеспечивало ей большую свободу в решении направить основную массу своих войск против Франции, оставив на границах Восточной Пруссии только относительно незначительные силы и почти совершенно пренебрегая защитой своих границ к западу от Вислы. …Германия рассчитывала на медлительность нашей мобилизации, а потому побуждала Австрию возможно быстрее начать наступление в Подолии и Волыни, а также по правому берегу Вислы для захвата Варшавы …. Вполне возможно, что этот план удалось бы полностью реализовать, если бы наше наступление, начавшееся раньше, чем могли ожидать германцы, не воспрепятствовало его выполнению … В Восточной Пруссии наше наступление было обеспечено прорывом, который генерал Ренненкампф осуществил, используя все имевшиеся в его распоряжении средства, вопреки связывавшим его инструкциям, которые ему непрерывно посылал генерал Жилинский» (Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 - 1917. М., 2007. С. 31.).

113.jpg

Великая война в образах и картинах. Вып. 4. М., 1915.

Возможно, только такое «огульное» и стремительное наступление русских войск в Восточной Пруссии и могло разрушить германские расчеты и вынудить противника к дополнительным войсковым переброскам на Восток.

Стиль руководства и русских, и германских военачальников был идентичен, но немцев отличала большая динамичность при реагировании на изменяющуюся обстановку, постоянный контроль при благоприятном стечении обстоятельств и информированности. Ю. Н. Данилов отмечал, что военное искусство германцев заключалось прежде всего в умении использовать каждый промах противника, в то время как их действия, отличаясь крайней смелостью и настойчивостью, приводили к тому, что они сильно рисковали и не раз балансировали между поражением и победой.

Восточно-Прусская операция в тактическом плане представляла собой ничью, в оперативном была немецкой победой (прусский балкон «висел» на фланге русской Польши, и активные операции русских были впоследствии чрезвычайно затруднены этим обстоятельством), в стратегическом – немецким поражением.

Оперативный рисунок Восточно-Прусской операции представлял собой попытку армий Северо-Западного фронта добиться оперативного и стратегического окружения главных сил германской 8-й армии.

Основные формы оперативного маневра – прорыв и охват фланга. В Первом сражении у Мазурских озер 1-я армия перешла к обороне.

Оперативный результат Восточно-Прусского сражения был прямо противоположен задуманному - оперативному окружению подверглась ударная группа 2-й армии Северо-Западного фронта. Германская 8-я армия, эффективно перемещаясь и маневрируя, смогла временно нейтрализовать русские армии, нанеся им поочередно тактические поражения.

В Галицийской битве 5 августа – 13 сентября 1914 г. главный удар Юго-Западного фронта наносили 3-я и 8-я армии из Волыни и Подолии на Львов, в то время как 4-я и 5-я армии наступали от Люблина и Холма в направлении на Перемышль и Львов.

Оперативный замысел операции - охват флангов австрийской группировки в Галиции и разгром ее в междуречье рр. Сан и Днестр. Австрийское оперативно-стратегическое планирование предполагало разгром армий правого крыла Юго-Западного фронта (на данном участке противник создал значительное превосходство в силах), в т. ч. также посредством операции на окружение. На юге австрийцы рассчитывали продержаться, пока их главные силы не разобьют правое (северное) крыло Юго-Западного фронта.

008.jpg

Великая борьба народов. Вып. 4. М., 1915.

Структурно Галицийская битва включает в себя взаимосвязанные операции армий и групп армий Юго-Западного фронта.

В ходе Люблин-Холмского сражения русская 4-я армия в боях 10-13 августа с частями австрийской 1-й армии потерпела тактическое поражение и отошла к Люблину, где закрепилась и 14-20 августа отразила натиск противника. Русская 5-я армия в Томашовском сражении попала в более тяжелую ситуацию, ряд ее соединений также потерпел поражение.

Но армиям удалось избежать оперативного окружения. Так, 5-я армия под прикрытием артиллерийского огня арьергарда и конницы (1-я и 5-я Донские казачьи дивизии) отбросила обходящую австрийскую группировку к Замостью, оторвалась от противника и отошла на север, перегруппировав свои корпуса. Отрыв от противника вернул армии свободу маневра. Эти события дали русскому командованию выигрыш во времени, что имело важнейшее оперативное значение, т. к. Галицийская битва представляла собой своеобразный маятник, в котором главным было то, когда быстрее наступит успех – вследствие действий австрийцев (1-я и 4-я армии) на северном фасе битвы или русских (3-я и 8-я армии) на южном.

5-я русская армия избежала разгрома и стала приводить себя в порядок. 4-я русская армия стойко оборонялась под Люблиным, на ее фланг прибыли свежие войска, и перевес на этом участке фронта постепенно перешел к русским. Переброшенные резервы структурируются в новую 9-ю армию.

Галич-Львовская операция 3-й и 8-й армий Юго-Западного фронта окончилась убедительной победой русских войск, фактически уничтожив значение тактического успеха австрийцев на севере. 13-15 августа на р. Золотая Липа русская 3-я армия нанесла поражение австрийской 3-й армии - впервые в ходе Галицийской битвы австро-венгры были разбиты и отступали, понеся большие потери. Русская 8-я армия силами 8-го и 12-го армейских корпусов нанесла поражение армейской группе Кевесса фон Кевессгаза у Подгайцев, и на р. Гнилой Липе атаковала во фланг противника, противостоящего 3-й армии. В этом сражении 16-17 августа австрийцы вновь потерпели поражение и начали отступать.

Были разгромлены войска двух армий противника и сорваны их попытки сковать русские армии и прикрыть правое крыло своей ударной группировки.

012.jpg

Там же.

По оперативной конфигурации Городокское сражение (2-й этап Галицийской битвы) – встречная операция. Прервав наступательную операцию на севере - между Вислой и Бугом - и сосредоточив на своем правом фланге для нанесения главного удара более 2/3 сил своего галицийского фронта, австрийское командование поставило себе целью разгромить 3-ю и 8-ю русские армии и овладеть районом Львова. Но этот маневр, после 6 дней тяжелых боев, под давлением неблагоприятной стратегической обстановки на левом фланге австрийской 4-й армии, окончился неудачей, несмотря на тактические успехи на фронте австрийских 3-й и 2-й армий.

Встречные столкновения приводили к прорывам и обходам. Противник наносил удар в стык между 3-й и 8-й армиями, по корпусам внутренних флангов. Положение на львовском направлении становилось для русских очень тяжелым. 8-я армия контратаковала, используя последние резервы, но охват ее левого фланга удалось остановить.

Австрийцы, перенеся центр тяжести своих усилий в полосу русской 8-й армии, опоздали - 26-27 августа был осуществлен эффективный оперативный маневр командующим русской 5-й армии П. А. Плеве. Во-первых, сформированный им кавалерийский корпус был брошен в тыл австрийской 4-й армии – для разгрома группы эрцгерцога Фердинанда в интересах 3-й армии. Во-вторых, вклинившись между группой эрцгерцога и австрийской 4-й армией, П. А. Плеве направил 2 группы своих корпусов по расходящимся направлениям. Т. о., 5-я армия выполняла задачи в разных направлениях: правой группой (25-й и 19-й армейские корпуса) содействовала 4-й армии, левой группой (5-й, 17-й армейские и конный корпуса) – 3-й армии.

Угроза тылу противника, действовавшего против русских 4-й и 9-й армий, благоприятно отразилась на положении левого фланга русской 4-й армии. Первоначально лобовые атаки войск русских 4-й и 9-й армий на укрепленные позиции противника успеха не имели - это вынуждало их выждать развитие обходного маневра 25-го и 19-го армейских корпусов 5-й армии.

Оперативный прорыв на фронте русских 9-й и 4-й армий у Люблина - Холма был удачен. Большое значение имело то обстоятельство, что 3 свежих корпуса (18-й армейский, Гвардейский и 3-й Кавказский армейский) были направлены русским Верховным главнокомандованием в данный район. Все это позволило этим армиям перейти в наступление, что привело к крупному успеху в боях 20-го августа у Суходолов и 22-го августа у Лопенники.

27-го августа русские войска овладели Томашовым, а 28-го августа 5-й армейский корпус армии П. А. Плеве нанес поражение группе Иосифа Фердинанда, прикрывавшей тыл 4-й армии М. Ауффенберга. Выход соединений 5-й армии в обход правого фланга и в тыл австрийской 1-й армии, привел к тому, что командование противника приняло решение об отходе за р. Сан.

С 30-го августа противник отходил под угрозой флангового удара со стороны русских 9-й, 4-й и 5-й армий.

Результатом второго наступления русских армий 21-30 августа стал разгром австрийских 1-й армии и группы Иосифа Фердинанда и отступление 4-й, 3-й и 2-й армий. Маневр П. А. Плеве разорвал связность австрийского боевого порядка - 5-я армия помогла всем остальным армия фронта, применяя маневр глубокого охвата и двигаясь в эксцентрических направлениях. Парировать действия 5-й армии, уже записанной командованием противника в разряд разгромленных, было нечем, что во многом и предрешило успех сражения в пользу русских.

С оперативной точки зрения Галицийская победа - одна из ярчайших побед русского оружия за всю его историю. И хотя устроить «котел» для австрийской армии не удалось, прежде всего, в силу изменившегося стратегического развертывания австрийских армий, результат сражения впечатлял.

Н. Н. Головин, сравнивая применительно к Галицийской битве оперативную работу русского командования Юго-Западного фронта (прежде всего в лице начальника штаба фронта М. В. Алексеева) с аналогичной деятельностью командования французской и германской армий, отмечал, что имеется полное основание поставить его в один ряд с лучшими представителями и французского и германского генерального штабов.

Оперативный рисунок Галицийской битвы представлял собой попытку 3-й, 4-й, 5-й и 8-й армий Юго-Западного фронта добиться оперативного и стратегического окружения главных сил австро-венгерской армии на Восточном фронте. Формы оперативного маневра – прорыв, действия на коммуникациях и фланговый охват.

Оперативный результат выразился в нанесении серьезного поражения главным силам противника – но оперативного окружения его сил добиться не удалось. Операция интересна маневром 5-й русской армии, эффективно применявшей действия на коммуникациях и фланговый охват сил противника, противостоявших другим армиям Юго-Западного фронта.

Продолжение следует

Статьи из этой серии

Оперативное искусство и Русский фронт Великой войны Ч. 1. Теория и практика

Автор:

3013

Поделиться:

Вернуться назад