Дух или техника

С давних времен существует спор о том, что важнее на войне - техника или боевой дух. В ходе Первой мировой войны как будто бы выявилось преобладающее значение первой – мощная техника якобы получила приоритет перед моральной составляющей, отходящей на второе место. Так ли это?

П. фон Гинденбург любил говаривать, что войну выиграет тот, у кого крепче нервы (то есть кто более крепок духом) – и события Первой мировой войны в полной мере подтвердили слова фельдмаршала.

Грандиозная Первая мировая война не только не разрушила старую истину, что главным фактором на войне в целом (и в бою - в частности) всегда был и будет исключительно человек – в комплексе его духовной и физической природы. Человек – корень всех явлений, а техника лишь инструмент в его руках, зачастую пасующая перед боевым духом бойца.

Возьмем для иллюстрации этого тезиса две боевых операции.

В ходе Варшавско-Ивангородской стратегической операции 15 сентября – 26 октября 1914 г. ударная группа германской 9-й армии под командованием А. фон Макензена (17-й армейский корпус, части 20-го армейского корпуса и сводного корпуса Фроммеля) наступала на Варшаву, и с 24-го сентября вела тяжелые бои на подступах к городу с сибирскими корпусами русской 2-й армии.

26-го сентября 2-й и 3-й Сибирские стрелковые полки, только что высадившиеся из вагонов, были выдвинуты через Варшаву на линию Владиславов-Пясечно - для прикрытия развертывания главных сил 1-го Сибирского армейского корпуса (в состав которого входили), находившихся еще в пути.

Из вагона – бой. Сибирские стрелки выдвигаются на передовую.

Сибиряки подошли к указанному рубежу утром 27-го сентября.

Они еще не успели сориентироваться на новых позициях, как грянул бой – первый для них бой Великой войны. Немцы засыпали сибирских стрелков градом пуль и снарядов – причем сибиряки были вынуждены выдерживать этот огневой ад, почти не имея полноценных оборонительных позиций. Более того – они не имели возможности отплатить врагу той же монетой - кроме винтовок и незначительного количества пулеметов у них ничего не было: сибирская артиллерия еще была в пути, а другой артиллерии им почему-то не выделили.

Противник технически был очень силен.

Он чувствовал это и смело выкатывал свою артиллерию на открытые позиции, проталкивая наступающую пехоту вперед - но на пути немцев встали сибиряки. И они оказались еще сильней, но не техникой, а своим духом - желанием победить или умереть.

Очевидец отмечал, что «надо было видеть людей, которые, невзирая ни на что, стремились вперед, чтобы сойтись грудь с грудью с врагом. Роты таяли. Молча умирали; потери говорят за них, но устояли, дав возможность подойти войскам из тыла и тем спасти Варшаву».

Историк операции Г. Корольков, говоря о германском ударе группы А. фон Макензена 28-го сентября на Варшаву, отмечал: «Германцы встретили столь сильный отпор и … понесли значительные потери, что заставило ген. Макензена остановить дальнейшее наступление и выжидать подкреплений. Эта остановка германцев в одном переходе от цели действий после достигнутого в бою успеха и составляет стратегическую победу ген. Шейдемана (генерал от кавалерии С. М. Шейдеман – командующий 2-й армией Северо-Западного фронта – А. О.)…» [Варшавско-Ивангородская операция. М., 1923. С. 103].

А затем 2-я армия (1-й и 2-й Сибирские армейские, 1-й и 4-й армейские корпуса) 29-го сентября нанесла сильный встречный контрудар. Контрнаступление русских закончилось серьезным тактическим успехом и обеспечило Варшаву от самой дальнобойной артиллерии немцев.

Мы видим в этом эпизоде, с одной стороны, превосходство германской техники, с другой, - мощь сибирских стрелков, не успевших даже ориентироваться на неизвестной местности, новичков в огневом бою, очутившихся в нем с одним стрелковым оружием, но с высоким боевым духом - и сибиряки победили смертоносную технику противника.

В ходе Летнего наступления 1917 года русские войска готовились наступать на Вильно.

С 6-го по 9-е июля русская артиллерия всех калибров методически громила противника.

Замаскированные орудия на позиции.

За три дня укрепленные позиции германцев были перепаханы вдоль и поперек, и к 7-ми часам 9-го июля клубы дыма и пыли непроницаемой пеленой закрывали все поле впереди пехотных полков, на исходном рубеже ожидающих сигнала к атаке.

Не было и сантиметра в обороне противника, где бы с диким ревом не разрывались русские «чемоданы», и не разлеталась с пронзительным визгом русская шрапнель. Глыбы земли, бревна, куски бетона, колья из заграждений летели во все стороны; многолетние деревья скашивались как былинки, вырывались вместе с корнями. Разгромленные, сравненные с землей немецкие позиции в полном смысле слова кипели в бушующем огне.

Потрясенные немцы реагировали слабо, растерянно и бессистемно ведя ответный огонь незначительной силы. Иногда их артиллерия вдруг наваливалась на какой-нибудь боевой участок, но русская противоартиллерийская группа была начеку – и моментально давила батареи противника, засыпая их градом снарядов.

Настала роковая минута 9-го июля, дня атаки.

Затишье - и вновь ураганный огонь, но уже вглубь обороны противника, чтобы отрезать его резервы, спешащие к передовой.

Цепи русской пехоты бросились вперед.

Три ряда германских окопов и лежащий за ними лес были быстро заняты, и дальше также можно было стремительно двигаться вперед: деморализованный противник убегал, его батареи снимались с позиций.

И что же произошло?

Германцы и русские побежали в разные стороны.

Отход немцев был последствием огневого поражения, а утечка русской пехоты в тыл – последствием разложения революционной армии «свободной» «демократической» России.

Июльская операция 1917 года с технической стороны была подготовлена блестяще – но техника не смогла дать победы. Операция закончилась безрезультатно исключительно потому, что при подготовке наступления моральное состояние войск, переживающих бурную стадию «углубления революции», не было учтено - несмотря на указания войсковых начальников и штабов.

Моральное разложение сказалось особенно сильно, как только пехотные части попали в лес и перемешались.

В данном случае русская техника превосходила немецкую, подготовив своей пехоте легкий путь вперед – к победе. Но боевой дух русской пехоты был сломлен и растлен еще до боя, и наступление оказалось безрезультатным.

Через всю военную историю красной нитью проходит истина, что та сторона бывает побеждена, которая считает себя побежденной, т. е. когда теряет веру в свои силы и нравственно ломается.

Противники засыпают друг друга градом стали, прежде всего, чтобы сломать дух вражеских войск, нанести им моральное поражение. А техника является лишь орудием воздействия (то есть средством) в руках человека – и, разумеется, средство не может иметь приоритет перед тем, кто его применяет. Всегда стоит помнить, что топор рубит дерево, только когда он находится в руках человека.

Но, конечно, в идеале должен присутствовать разумный баланс - между духом и техникой ведения войны.