1-й лейб-гренадерский Екатеринославский полк и Великое Отступление 1915 года. Ч. 1. Отход перекатами

1-й лейб-гренадерский Екатеринославский императора Александра II полк – заслуженная доблестная часть русской императорской армии.

2-я рота полка, 1911 г.

Полк (старшинство 30 марта 1756 г.) имел 2 Шефов из числа бывших Государей (император Александр II со 2 сентября 1840 по 1 марта 1881 гг. и император Александр III со 2 марта 1881 по 21 октября 1894 гг.) и действующего Государя (с 26 мая 1896 г. – император Николай II).

Нагрудный полковой знак. Андоленко С. Нагрудные знаки русской армии. Париж, 1966.

Пройдя сквозь череду переименований, реорганизаций и боевых походов, к началу Первой мировой войны полк, входя в 1-ю гренадерскую дивизию Гренадерского корпуса (начальник дивизии генерал-лейтенант А. И. Постовский; командир полка полковник П. С. Стаев), имел полковое Георгиевское знамя с надписями «За сражение при Аладже 3 октября и под Карсом 7 ноября 1877 г.» и «1756 – 1856» с Александровской юбилейной лентой (Высочайшая грамота 26 ноября 1878 г.), а также Знаки на головные уборы с надписью «За отличие», пожалованные за отличия в ходе Наполеоновских войн (Гренадерские и пехотные полки. Изд. 2. Под ред. Шенк В. К. Справочная книжка Императорской Главной Квартиры, 1909. С. 25).

Формы чинов полка. Шенк В. К., 1910.

Мы рассмотрим наиболее тяжелый период в истории полка (и русской армии) – в апреле – июле 1915 г., в период борьбы с ринувшейся на восток с решительными целями германо-австрийской военной машиной.

Приказ на отход

Полк (которым в данный период командовал полковник В. А. Дзевановский), после отступления из-под Ченстохова в декабре 1914 г. в составе Гренадерского корпуса 4-й армии, занял позиции в 35 - 40 км к западу и северо-западу от г. Кельцы, где и оставался всю зиму - вплоть до конца апреля. 1-я гренадерская дивизия занимала участок от м. Радошице к югу, через м. Лопушно, примерно до линии железной дороги Кельцы - Ченстохов; севернее стояла 2-я гренадерская дивизия.

Схема № 1.

В ночь на 14-е апреля 1-й гренадерский встал на позицию, заняв наиболее беспокойный ее участок у м. Лопушно - общим протяжением 4 км. Когда противник перешел в энергичное наступление, прорвав фронт 3-й армии у Горлице, как вспоминал фронтовик: «Сидя в окопах, мы не знали хода операции, но гул орудийной стрельбы глухо доходил до нашего слуха, как отдаленные раскаты грома; он был слышен круглыми сутками, особенно усиливаясь вечерами, когда воздух становился более влажным, и на рассвете, когда, сидя в землянках, можно было уловить какое-то содрогание земли. Мы только знали, что начались серьезные и решительные бои на р. Дунаец и, несмотря на 150-верстное расстояние, мы слышали отзвуки сражения. Чувствовалось приближение какой-то развязки. По предшествовавшим сводкам и по общему настроению в окопах хотелось верить, что мы присутствуем при начале, которое должно окончиться общим переходом в наступление. В действительности же было обратное. «Тыловой вестник», в лице интендантского персонала и различных довольствующих учреждений и, наконец, наиболее всегда осведомленных людей «тылового агентства» - наших вестовых, стал систематически приносить недобрые вести. Так, до нас, много ранее официальных извещений, дошли слухи о прорыве и общем отходе 3 армии; затем в окопах стало известно о командировании под большим секретом офицеров штабов дивизии и корпуса, артиллерийских начальников и командиров полков, стоявших в резерве, на сильно укрепленные Илжанские позиции (в районе м. Илжа, ок. 20 - 25 в. южнее г. Радома), для ознакомления с ними, с ведущими дорогами и т. д. Эти вести сейчас же создали в частях, занимавших окопы, то настроение сомнений, которое никакие официальные извещения ни исправить, ни поколебать уже не могли. За первыми известиями пошли слухи об отступлении, которые каждый вечер, с прибытием в расположение позиций кухонь, становились все более настойчивыми и определенными, а в двадцатых числах чуть ли уже не называли места, куда мы должны отходить и назначали примерный день отступления».

А затем командиры батальонов были осведомлены об общей обстановке, требовавшей отхода к востоку всей 4-й армии - в связи с отходом 3-й армии на правом берегу Вислы к востоку от р. Дунаец. Приказ об отступлении, полученный 27-го апреля, предписывал отходить в 23 часа 28-го апреля - стягиваясь к д. Кузняки. Было отдано распоряжение, чтобы с наступлением темноты 28-го апреля все лишнее с позиций постепенно было снято и отправлено в тыл. На позициях следовало оставить по одной роте на каждом батальонном участке - они должны были нести обычную службу в окопах, обмениваясь с немцами редким огнем (создавая видимость привычной обстановки траншейной жизни).

Первый арьергардный бой

Отход с позиций был выполнен - с соблюдением полной тишины, и, в итоге, немцы так и не установили момента отхода. Тем более, в течение ночи происходила обычная редкая стрельба, как обычно. Перед рассветом благополучно отошли и остававшиеся в окопах роты.

29 апреля

В д. Кузняки, где находился штаб полка, все батальоны собрались около 4 часов. Был получен приказ занять позиции: высоту у д. Добржешов - IV батальону; Гору Св. Розалии - I батальону; высоту к северо-востоку от д. Хуциско и хут. Обленгорска - III батальону; II батальон - в сторожевое охранение, примерно по линии д. Соява-Чубач. И к 5 часам батальоны заняли свои участки.

Схема № 2.

На занятых участках окопы отсутствовали - они были только протрассированы (и то не везде) высланными перед отступлением саперами и дружинниками 140-й дружины госополчения. Шанцевого инструмента было крайне недостаточно, и пришлось собирать из близлежащих деревень все, что только возможно. К устройству окопов приступили сразу и с достаточной энергией, несмотря на бессонную ночь. Настроение у гренадер было бодрым.

До 13 часов немцы не появлялись. Отсутствовали и самолеты противника. Около 13 часов с горы Св. Розалии были замечены группы немецких самокатчиков - на шоссе у д. Загурки. Немцы спускались к д. Сноховице. А вскоре в бинокль можно было видеть и пешие немецкие дозоры, выходившие из леса у д. Загурки. За дозорами из леса вышли подразделения пехоты, двигавшиеся разреженными шеренгами, медленно спускавшимися к ручью у д. Сноховице. Здесь они были встречены огнем охранения от II батальона - и вынуждены остановиться.

Вскоре немцы установили на закрытой позиции свою артиллерию, и с 14 часов редким огнем стали обстреливать шрапнелью занятые русскими участки - мешая работать. Но огонь не был энергичным, и работы продолжались до вечера.

Около 16 часов немцы, скрытно подойдя лесом со стороны Юзефина, повели довольно энергичное наступление на IV батальон у д. Добржешов, но, встреченные сильным винтовочно-пулеметным огнем, должны были остановиться. Частично IV батальон перешел в контратаку и отбросил немцев в лес (при этом захвачено около 20 пленных). Остальная часть дня прошла в редкой ружейной перестрелке охраняющих подразделений и в обстреле артогнем русских работ.

Русская артиллерия не отвечала. В течение дня к ротам (благодаря укрытому тылу) были подвезены кухни - и люди получили обед и ужин. Отдыхали гренадеры в течение дня мало и по-очереди, так как неизвестно было - будет ли дальнейший отход в эту ночь или придется удерживаться на следующий день (для чего было необходимо укрепить занятые участки). Мысль о возможности удерживаться объяснялась еще и тем, что соседний справа 3-й гренадерский Перновский полк оставался на своих позициях, лишь несколько подав свой левый фланг. Таким образом, в ночь на 29-е апреля екатеринославцы отодвинулись только на 10 км - от противника не оторвались, а повели его за собой почти на своих плечах; укреплялись на виду у него и отбили его атаки. Потери гренадер заключались в нескольких раненых.

Почти ночная паника и новая линия обороны

В 22 часа было получено приказание - полку отходить на Кузняки, ф. Копытов; в арьергард назначался I батальон. Начать отступление - в 23 часа. В назначенное время батальоны снялись и без особых помех со стороны немцев отошли со своих позиций.

В Кузняках батальоны получили приказ отходить к с. Гржималков, к которому подошли около 2 часов 30-го апреля. Роты I батальона, выдвинув к фронту немцев дозоры, около 24 часов собрались у д. Кузняки, прикрывая отход остальных батальонов. В это время по деревне пронеслась саперная двуколка (где-то задержавшаяся), причем возница крикнул - что немцы наступают и уже заняли окраину д. Кузняки. Это не соответствовало действительности (на окраине д. Кузняки, обращенной к немцам, находились охраняющие подразделения от I батальона), но обстановка способствовала тому, чтобы подействовать на воображение и психику людей: все были утомлены предшествовавшей бессонной ночью и работами по укреплению позиций в течение дня; это была 2-я ночь, требовавшая большого напряжения сил, чтобы побороть естественную усталость и потребность в сне и отдыхе.

Прилегавшие деревни горели, создавая в огромном пламени среди полной темноты неизбежно фантастические картины. По всему фронту отходивших подразделений слышалась ружейная перестрелка, то усиливаясь, то ослабевая. По деревне проходили отдельные отставшие повозки, одиночные люди, догонявшие свои части. И достаточно было этому вознице крикнуть, что немцы заняли Кузняки, как все повозки и отдельные люди в беспорядке с криком бросились по деревне - внося сумятицу в собиравшиеся роты. Момент был близок к началу ночной паники.

Чтобы пресечь беспорядок, командир I батальона скомандовал «смирно», после чего все как бы на мгновение остановилось: это и нужно было для того, чтобы энергично объявить: первый побежавший будет расстрелян на месте и что никаких немцев здесь нет. Поперек улицы был поставлен взвод с приказанием задержать каждого оторвавшегося от своего подразделения. Таким образом, порядок был восстановлен - и батальон спокойно отошел, присоединившись к полку.

4-я рота полка, 1913 г.

30 апреля

К 5 часам полк занял позиции. Укрепления здесь были сделаны не более как наполовину, а на отдельных участках еще меньше. Они состояли из отдельных окопов полной профили на отделение; часть же была только отрыта и оставалась открытой; на участках первой линии почти повсюду были установлены прерывистые проволочные заграждения в 2 - 3 кола; резервные окопы находились в зачаточном состоянии. На этой позиции было приказано удерживаться до темноты.

Около 5 часов со стороны горы Св. Розалии послышалась сильная артиллерийская стрельба, которая через некоторое время стихла. Как потом оказалось (наблюдение с соседнего участка 2-го гренадерского Ростовского полка), немцы атаковали эту гору, предварительно подвергнув ее короткому огневому шквалу. Но атака оказалась напрасна - там никого уже не было.

Шквал германских атак

Заняв гору Св. Розалии и д. Кузняки, немцы около 6 часов повели наступление на участок III батальона, стремясь охватить его слева. Наступление проводилось довольно энергично, но огонь 4 батареи от д. Мушарж и пулеметы III батальона временно приостановили это наступление.

Обозначалось наступление немцев и на участке IV батальона, которое также было приостановлено огнем. После некоторого затишья немцы около 9 часов возобновили свое наступление - причем участки III и IV батальонов подверглись сильному обстрелу как легкой, так и тяжелой артиллерии. Снаряды густо ложились и около расположения I батальона, что заставило рассредоточить его роты в лесу. Под прикрытием огня артиллерии немцы возобновили свои атаки на участке III батальона, причем для поддержки частей, наступавших от ф. Копытова на шоссе, вылетели две бронемашины, также открывшие артиллерийский огонь.

Огонь тяжелой артиллерии немцев причинял окопам серьезные повреждения, и подразделения III батальона несли весьма значительные потери, особенно 9-я и 10-я роты, окопы которых «дымились». Екатеринославцы тяжелой артиллерии не имели, и на участке полка работала, не умолкая ни на минуту, одна 4 легкая батарея, орудия которой были «кровавого цвета». Бронемашины немцев были удачно взяты под артогонь - что вынудило их отойти также быстро, как и появиться. Это ослабило пыл немцев и, несмотря на яростные попытки броситься в атаку, они были приостановлены.

Вместе с тем, под прикрытием атак на участке III батальона, немцы сосредоточивали главный удар на правом фланге полка - против участка IV батальона. Еще около 12 часов командир IV батальона доносил, что наблюдает передвижение колонны противника (силой до 2 батальонов) в районе д. Страшев - что ставит его правый фланг под угрозу. На поддержку IV батальона из резерва была послана 4-я рота.

В начале 13 часа артиллерийский огонь со стороны немцев (как легкой, так и тяжелой артиллерии) вновь усилился, особенно против участка IV батальона - и под его прикрытием немцы неоднократно переходили в атаку, но, неся большие потери, должны были останавливаться и зарываться в землю. Против IV батальона, в охват его открытого фланга, немцы пытались использовать конницу - и бросили 2 эскадрона со стороны д. Страшев. Местность не способствовала атаке конницы, и она, попав под шрапнель, отхлынула назад. На крайнем левом фланге немцы доходили до русских окопов и даже врывались в них на участках почти выбитых 9-й и 10-й рот, но удержаться не могли. На поддержку этого фланга была выдвинута 1-я рота из общего резерва. На соседних участках: справа – 3-го гренадерского Перновского полка и слева – 2-го гренадерского Ростовского полка, немцы также наседали.

В 14 часов был получен приказ выйти из боя и отойти на участок Мниов – Баран, километрах в 7 восточнее занимаемой позиции. Нажим со стороны немцев стал ослабевать - и наступил перерыв в бою, вследствие утомления обеих сторон: немцев, пытавшихся бесплодно сбить гренадер с позиций, и екатеринославцев, оказавших достаточно упругое сопротивление. Роты III и IV батальонов отходили перекатами - мелкими подразделениями и бойцами поодиночке, под прикрытием более крепких рот – 1-й и 4-й, а также выдвинутых из резерва и оставшихся неизрасходованными 2-й и 3-й рот I батальона. Немцы непосредственно не преследовали, считая необходимым дать войскам передышку.

Гренадеры отошли на указанный рубеж, и к 19 часам I батальон занял участок от д. Баран до Заборовице, III батальон - Трженсавка - Мниов; IV батальон находился в резерве в лесу восточнее д. Мниов; II батальон стоял в корпусном резерве. Были потеряны почти полностью 9-я и 10-я роты III батальона; в IV батальоне потери были также значительны.

Новые позиции оказались совершенно не обустроены: большинство окопов было только намечено, и заготовлен материал для их оборудования. Принимая во внимание два предшествовавших ночных отхода и бой этого дня, говорить об укреплении позиций, несмотря на всю необходимость этого, не приходилось. Утомление физическое оказалось велико, но морально подразделения были достаточно сильны и устойчивы. В ротах приступили к некоторому усилению окопов - при посредстве имевшегося только при себе шанцевого инструмента.

Сооружение окопов

Таким образом, в ночь на 30-е апреля екатеринославцы отодвинулись, вернее откинулись, назад на 8 км, и в течение дня, после упорного и тяжелого боя, к вечеру подались назад еще на 7 км - т.-е. вновь тянули немцев непосредственно за собой. Это, несомненно, изматывало противника, но не менее изматывало и русских, постепенно понижая способность к требуемому общей обстановкой упругому сопротивлению. На участке I батальона до темноты было совершенно спокойно, на участке III батальона около 19 часов 30 мин. немцы, выйдя из леса на Мниов, Подуж, наткнулись на гренадер – и короткими вспышками пулеметного огня были вновь загнаны в лес (более не появлялись). Вечер прошел в перестрелке охранения, которое было, по условиям открытой местности, выставлено в виде отдельных полевых караулов и выдвинутых дозоров. Около 20 часов подошли кухни, и в это время было получено приказание: «С наступлением темноты полку отходить по дороге Красна - Гостков». В арьергард назначался I батальон. III и IV батальоны шли по большой дороге от Мниова на Красна, а I батальон двигался плохой лесной дорогой через д. Контраверс, где, пропустив III и IV батальоны, пошел в хвосте. Около 1 часа 1-го мая весь полк стянулся у д.д. Красна - Гостков, сделав, таким образом, за 30-е апреля еще 6 - 8 км (а всего - 21 - 23 км). Утомление уже сказывалось, и роты, остановившись по дороге между этими деревнями, тут же и уснули. Густой лес без дорог облегчал службу охранения, для чего на дорогах к югу от д. Красна была выставлена отдельная застава, и к стороне противника высланы дозоры. Немцы не преследовали.

Продолжение следует