Выручить корпус и армию. Дело у Чулчице 22 июля 1915 г.

Июль 1915 г. выдался жарким для русской конницы. Мы писали о подвиге архангелогородских драгун 18-го июля (см. Две атаки в один день - русская конница против германской пехоты. Ч. 1. Архангелогородские драгуны у дер. Грабово 18 июля 1915 г. ; Две атаки в один день - русская конница против германской пехоты. Ч. 2. Закрыть прорыв). В ходе той же Наревской операции 10 – 20 июля 1915 г. кавалеристы и артиллеристы 1-го Конного корпуса проявили мужество и героизм. Приказ по 1-й Донской казачьей батарее (8-й конно-артиллерийский дивизион 8-й кавалерийской дивизии) так сообщает о подвигах нескольких чинов батареи в бою 10-го июля у дер. Старе - Замск: «Несмотря на действительный ураганный огонь тяжелых и легких батарей противника урядник Федот Пономарев и бомбардир Тимофей Аксенов проявили выдающееся мужество и храбрость, несколько раз быстро восстанавливая нарушенную связь, что давало возможность нашей батарее не прерывая огня успешно поражать противника и получать своевременно сведения о группировке противника, куда немедленно сосредотачивать огонь… будучи телефонистом находясь под действительным артиллерийским огнем противника спокойно и точно передавал команды бомбардир Даниил Фолимонов, что способствовало быстрой и меткой стрельбе, благодаря чему немцам были нанесены большие потери» (РГВИА. Ф. 2007. Оп. 1. Д. 35. Ч. 1.).

И мы хотим вспомнить об очередном деле, когда русская конница, выручая пехоту, решала важнейшие оперативно-тактические задачи. На этот раз отличились подразделения 2-й Сводной казачьей дивизии - спасшей отходящую пехоту 14-го армейского корпуса и 3-ю армию в целом. И. Ф. Рубец писал: «Конная атака 2-й сотни есаула Негодкова и 6-й сотни хорунжего Кулеша 1-го Волгского казачьего полка у посада Савин и с. Чулчицы ... для спасения нашей пехоты. Наступление задержано, но сотни понесли большие потери. Убит хорунжий Кулеш» (Рубец И. Ф. Конные атаки Российской Императорской Кавалерии в Первую мировую войну. С. 46.).

Мы упоминали об этой атаке ранее. Вспомним чуть подробнее.

Завершалась Люблин-Холмская операция, и войска Северо-Западного фронта вели ожесточенные арьергардные бои с германскими 11-й и Бугской, и австрийскими 1-й и 4-й армиями.

В час ночи 22-го июля германская пехота 22-го резервного корпуса у дер. Чулчице прорвалась на стыке двух дивизий 14-го армейского корпуса - между 71-м пехотным Белевским полком 18-й пехотной дивизии и 279-м пехотным Лохвицким полком 70-й пехотной дивизии. 71-й полк отступил к дер. Сайгаце – и в прорыв устремилась пехота противника. 279-й полк также готовился отходить, что ставило в тяжелое положение штаб, батареи и тылы корпуса, которым пришлось бы оставить посад Савин.

Командующий 2-й Сводной казачьей дивизией генерал-майор П. Н. Краснов для парирования прорыва противника выдвинул 2 резервные сотни 1-го Волгского казачьего полка.

П. Н. Краснов

Генерал вспоминал: «2-я и 6-я сотни этого полка ночью на 22 июля 1915 года у посада Савин атаковали в конном строю наступавшую на нас и уже прорвавшую фронт нашей пехоты германскую пехоту, навели на нее панику и порубили батальон германцев. Пали смертью храбрых офицер и казаки.

Помню лунный сумрак, зарево горящей деревни и круглый холм вдали, ярко озаренный огнями пожаров, на котором, как иглы, появились силуэты германцев. Помню противное ощущение свиста и щелканья пуль, которые били по нас спереди и слева. Помню стройную фигуру командира Лохвицкого пехотного полка, подошедшего с полным трагического значения докладом: «Полк дольше держаться не может, мы отходим».

Я вызвал две сотни Волгцев и 1-й Линейный казачий полк. Через пять минут появились темные фигуры казаков. Они на рыси снимали папахи, крестились, скидывали из-за спины винтовки, готовясь соскочить для пешего боя.

- Одеть винтовки! - крикнул я. - Атака в конном строю. …

Ко мне подъехал командир сотни.

- Кого атаковать? - спросил он.

- Строй лаву, - скомандовал я, - 2-я сотня в первую линию, 6-я за нею на триста шагов. Направление на круглый холм...».

Есаул Негодков получил приказ: лавой атаковать наступающую пехоту противника; левый фланг - направление вдоль горящей деревни, правый - на вершину ярко освещенной пожаром Лысой горы. Идти двумя лавами, впереди 2-я сотня, за ней 6-я. Направление - на холм. Погромче гикать.

«- Как местность? Проходима? Болот и канав нет?

- Совершенно проходима...

Сотня поскакала, выстраивая лаву. Замелькали казаки с развевающимися за плечами башлыками…. За 2-й сотней стала разворачиваться и 6-я…. Вспыхивали впереди огоньки ружейных выстрелов, влево, звеня котелками, с глухим гомоном, шла отступающая пехота. Когда они подошли к неприятелю на полверсты, неприятель увидел их и открыл страшный огонь из винтовок и пулеметов. Короткий, страшный гик, трескотня ружей и томительная тишина…. Я проехал еще вперед и понял, что победа наша» (Краснов П. Н. Воспоминания о русской императорской армии. – М., 2006. С. 466 – 467.).

Казаки 1-го Волгского полка

Другой очевидец писал об атаке: «Передовые люди …. увлеченные молодым доблестным офицером хорунжим Кулешем, подскочили к окопам. Здесь под ними, - их было шесть человек, убили лошадей. «Братцы, все одно погибать» - крикнул кто-то из казаков. Кулеш и с ним шестеро казаков бросились в окопы и начали работу кинжалами. Во время этой схватки Кулеш был убит выстрелом из ружья в упор в рот. Германцы столпились вокруг шести смельчаков. В эту минуту на выручку казакам подоспели остальные казаки. Началась рубка.

По всему фронту целой германской дивизии пронеслось известие, что массы казаков атакуют германцев. Цепи начали отходить. На выручку начальник дивизии бросил батальон германской пехоты, который колонной бегом побежал к месту схватки. На него наскочила, прошедшая сквозь 6-ю сотню, вторая сотня есаула Сурикова. Германцы бросили ружья и подняли руки вверх. Казаки, исполняя приказ своего начальника, их изрубили и бросились дальше к господскому двору деревни Став, где помещался штаб германский пехотной дивизии. Штаб обратился в поспешное бегство. Но болото, узкая гать и наступившая полная темнота остановили дальнейшее движение Волгцев. …. Наши потери - около 25 казаков, потери германцев - более 500 изрубленных пехотинцев. Но не так был важен материальный убыток неприятеля от этой конной атаки двух сотен… не более двухсот всадников, как важно было нравственное потрясение германских войск, наступавших к Влодаве, и что оно было весьма велико, показали дальнейшие события».

По словам пленных германских офицеров, захваченных впоследствии, весь следующий за казачьей атакой день был посвящен успокоению пехоты, потрясенной ночной атакой двух сотен. Для охраны окопавшейся германской пехоты был выдвинут полк германской кавалерии, который встал в резервной колонне недалеко от Влодавского шоссе.

Вечером в распоряжение начальника арьергарда 14-го армейского корпуса и командующего 2-й Сводной казачьей дивизией прибыл бронеавтомобиль «Добрыня». В 23-м часу «Добрыня» двинулся по шоссе в направлении к Холму. В 3 км от русской линии охранения он заметил кавполк германцев и начал обстреливать его из пушки. Германские кавалеристы поскакали назад - к своим. Германская пехота приняла свою конницу за казаков и встретила ее убийственным винтовочно-пулеметным огнем. Беспорядок прекратился лишь к утру. Но вследствие этих ночных действий русских мобильных подразделений – 2 казачьих сотен и броневика - германское наступление остановилось на период 23 - 26 июля. Лишь 27-го германцы осторожно двинулись вперед, и их авангард вошел в соприкосновение с русскими у д.д. Петридова, Букова и Луковска.

Наступление противника на этом участке фронта было остановлено на 5 суток – что имело важное значение для судьбы 14-го армейского корпуса. Абсолютная внезапность для противника и дерзновенность выполнения – вот секрет успеха ночной казачьей атаки у Чулчице.