Стратегический успех разведчиков Кавказской армии в 1916 г.

К концу Русско-турецкой войны 1877 - 78 гг., когда русские войска овладели Карсом и продвинулись до Эрзерума, турецкая армия на Кавказско-Анатолийском фронте уже не могла успешно противодействовать доблестной Кавказской армии. Но условия мира были продиктованы Турции не Россией, а Берлинским конгрессом - и именно поэтому русские приобретения на Кавказской фронте, естественно, не соответствовали достигнутым успехам.

Но непосредственные контакты с турками давали некоторые преимущества. В их числе - право иметь своих военных агентов в составе консульств в Эрзеруме, Трапезунде, Ване, Бейруте и Багдаде. И в упомянутые города были командированы офицеры Генерального Штаба (переименованные в чиновников МИДа).

Командующий Кавказской армией генерал от инфантерии Н. Н. Юденич на передовых позициях, Первая мировая война.

Однажды, по соглашению с турецким командованием, в 90-х годах XIX века, была произведена полевая поездка офицеров Генерального Штаба от границы до Эрзерума - где русские офицеры были дружественно встречены гарнизоном этого города. Поездка имела целью обследовать дорогу, ведущую по горам - к северу от главной дороги от Караургана до Эрзерума. Обследование этого пути показало, что дорога вполне доступна для движения артиллерии и обозов (именно путем и двинулась турецкая 3-я армия перед операцией у Сарыкамыша - выходя на фланг Кавказской армии).

Военные агенты в Турции, подчиненные, кроме константинопольского военного агента, Штабу Кавказской армии, производили маршрутные съемки своих районов, что позволяло составить и корректировать 20-верстную карту Кавказа и передового турецкого театра военных действий. Но 20-верстная карта не годилась для тактических решений, тем более что она была составлена по результатам маршрутной съемки.

Таким образом, русские должны были начать операции на Кавказском фронте в 1914 г., в сущности, без карт, в то время как турки (под руководством немецких топографов в 1913 - 1914 гг.), посредством полуинструментальной съемки, отсняли будущий театр военных действий.

Но случай в корне изменил эту неблагоприятную для русских ситуацию.

В начале войны с Турцией один из русских миноносцев, крейсируя у Анатолийских берегов Черного моря, захватил турецкую шаланду, шедшую без охраны из Константинополя в Трапезунд. Командир миноносца заставил шаланду следовать в Севастополь - где было выгружено много тюков с какими-то картами. Командированный из Тифлиса офицер-переводчик сразу установил, что это были только что отпечатанные в Берлине карты, являющиеся результатом производившихся перед войной съемок.

Военно-Топографический отдел занялся изготовлением фотокопий этих карт - с отпечатанными на них яркой краской названиями на русском языке поверх турецких наименований.

И вскоре Кавказская армия получила прекрасные 5-верстные карты.

За несколько месяцев до войны полковник Е. К. Вышинский был назначен начальником Кавказского отделения Главного Управления Генерального Штаба, а на его место Главное Управление назначало молодого офицера Генерального Штаба – капитана Г. И. Клерже.

Е. К. Вышинский сдал Г. И. Клерке свою агентуру, которая базировалась главным образом на армянские, наиболее верные России, элементы населения и налаженную связь с ней Тифлиса (после неизбежного оставления русским консульством Эрэерума - в случае разрыва дипломатических отношений с Турцией).

Но Г. И. Клерже решил эту агентуру распустить, не создав новой агентуры. Он решил вербовать мусульманскую агентуру. Это решение было тем более неудачным и неосторожным, что международная обстановка стала угрожающей.

Результат сказался с первых же дней войны с Турцией.

Агентурных сведений в штаб Кавказской армии не поступало, и движение турецкой 3-й армии перед операцией под Сарыкамышем на крайний правый фланг сарыкамышской группы не было заблаговременно известно русским. Это породило очень тягостные для них условия Сарыкамышской операции - которая вылилась в блестящую победу русского оружия только благодаря испытанной стойкости кавказских войск и твердой позиции генерала Н. Н. Юденича и других военачальников.

В дальнейшем дальняя разведка также была крайне слаба. Агентуры почти не было. Да и получаемые от нее сведения, вследствие трудности сообщений, прибывали с опозданием. Ближайшая разведка работала значительно лучше, но ее сведения не представляли существенного интереса - т. к. наиболее ценную информацию получали от опроса пленных.

Наиболее ценные сведения удавалось получать от унтер-офицеров, задавая им вразбивку ряд вопросов в таком порядке, что им не было понятно, что своими ответами они дают русским весьма существенные данные.

После Битлисской операции, совпавшей со штурмом Эрзерума, начальником разведывательного отделения штаба Кавказской армии был назначен подполковник П. Н. Шатилов.

П. Н. Шатилов.

Оставление союзниками Галлиполийского полуострова создавало принципиально новую обстановку - как для англичан, так и для Кавказского фронта. Высвободилась турецкая 2-я армия, отбившая все атаки союзников в Проливах и, естественно, переброска ее против русских или англичан требовала принятая предварительных мероприятий, вызывая закономерное беспокойство.

Особенно беспокоились англичане - и почти ежедневно полковник Пайк заходил в штаб Кавказской армии - узнать, нет ли данных о перспективном использовании турками своей 2-й армии.

Первые существенные данные, имевшие отношение к турецкой 2-й армии, были получены от опроса одного из пленных турок, проживавшего в районе Александретты. Он, между прочим, сообщил, что через северный хребет севернее Александретты был прорыт туннель - и железная дорога теперь шла от Скутари через Ниссебин без задержки у Александретты. Это позволяло предполагать, что турецкая 2-я армия может быть направлена как против Кавказской армии, так и против англичан.

Наконец, удалось получить полную картину будущего развертывания 2-й армии.

Летом 1916 года один из казачьих разъездов, время от времени посылаемых в никем не занятый 200-километровый промежуток между Эрзерумом и левым флангом 1-го Кавказского корпуса, двигавшегося в направлении на Эрзинджан, захватил турецкого офицера, находившегося во главе турецкого разъезда.

У этого офицера была очень объемная полевая сумка, которую, естественно, у него отобрали.

В тот же день выяснилось, что захваченный офицер именует себя полковником, начальником оперативной части штаба 2-й армии и заявляет, что добровольно сдался русскому разъезду. Обстановка пленения, как будто бы, соответствовала его заявлению. При появлении разъезда, атаковавшего турок, захваченный офицер оказался спешенным, а его аскеры ускакали, избегая встречи с казаками.

На следующий день захваченный офицер прибыл в сопровождении конвоя в штаб армии в Сарыкамыш, и П. Н. Шатилов приступил к его допросу. Знание турком французского языка способствовало допросу - без надобности прибегать в помощи переводчика.

Уже с первого же дня допроса было установлено, что он действительно начальник оперативной части 2-й армии и командирован в будущий район развертывания этой армии - чтобы решить целый ряд вопросов, связанных с намеченной операцией 2-й армии, которая должна была нанести удар в тыл русских корпусов, наступающих на западе и не прикрытых со стороны Диабекирского направления. Операционным направлением турок был намечен Мамахатун, находящийся между Эрзерумом и Эрзинджаном (к которому подходил 1-й Кавказский корпус).

На вопрос о причинах своей сдачи в плен, захваченный полковник заявил, что он это сделал вследствие серьезной обиды, нанесенной ему турецким командованием. После победы, одержанной 2-й армией над англо-французами у Галлиполи, все военачальники получили новые ответственные назначения, а его, несмотря на исключительную роль, которую он сыграл в Галлиполийской операции, обошли только потому, что он не природный турок, а происходил из черкесской семьи, покинувшей Россию и обосновавшейся в Турции. И он... решил перейти на сторону России - родины своих предков. Подход и развертывание 2-й армии были установлены во всех деталях. Были выяснены тыловые пути от Ниссебина, конечного пункта железной дороги, где должны были высаживаться из вагонов турецкие части, уточнены этапные пункты и, наконец, район сосредоточения всей армии - причем в документах сосредоточение обрисовывалось во всех деталях, до батальона включительно.

Из сообщений турка стало известно, что 2-я армия заново снаряжена, и снабжена для предстоящих действий в горах австрийскими гаубицами на вьюках, заменившими почти все пушки на колесах.

В связи с переходом турецкого полковника поневоле возникал вопрос, не изменит ли турецкое главное командование намеченный план создания нового, по существу, фронта против Кавказской армии? На этот вопрос турок ответил, что подготовка к направлению против русских 2-й армии зашла настолько далеко, что у него нет сомнений - изменения плана ожидать не приходится. Кроме того, он считал, что условия захвата в плен он обставил настолько реально, что находившиеся с ним аскеры едва ли могли понять действительную обстановку добровольности его сдачи.

Но Н. Н. Юденич, ознакомившись с полученными данными, в соответствии с которыми завершение сосредоточения турецкой 2-й армии должно было состояться только через 2,5 месяца, решил не принимать никаких мер противодействия намеченному турками новому фронту наступления - до тех пор, пока не получит подтверждения о начавшемся сосредоточении противника с помощью разведки. Это позволяло продолжать наступление на запад - через Эрзинджан и далее.

Разъезды, высылаемые после перехода турецкого полковника в направлении на Ниссебин, встречали лишь слабые соединения курдов, но никаких следов появления регулярных турецких сил не отмечалось. Наконец наступил день, когда передовой батальон турецкой 2-й армии должен был, но данным пленного турецкого полковника, появиться на левом фланге будущего развертывания этой армии.

Вечером этого дня был послан приказ командиру 1-го Кавказского корпуса, находящемуся впереди Эрзинджана, послать разведывательную сотню в район, где ожидалось появление этого батальона - с требованием захватить языка. Сотня обнаружила в указанном районе присутствие турецкой регулярной части - и захватила одного аскера.

При его допросе оказалось, что он принадлежит к тому полку и даже батальону (табору), который и ожидался в разведанном районе.

После этого никаких сомнений о появлении на Кавказском фронте турецкой 2-й армии уже не было, и Н. Н. Юденич начал сосредотачивать сильную группу для противодействия новому оперативному объединению противника.

Через месяц начались упорнейшие бои на огнотском направлении - которые не дали туркам ожидавшихся ими результатов. Все атаки противника отбивались, а на Эрзинджанско-Трапезундском фронте русские продолжали активные действия.

Вероятно, в военной истории не было случая, чтобы одна из сторон заранее, за два с половиной месяца, знала о появлении на ее фронте целой новой армии - причем заново снаряженной и снабженной вооружением, приспособленным к условиям нового ТВД. И победа русских войск в Огнотской операции не в последнюю очередь была вызвана этим уникальным случаем – и небывалым успехом русской разведки.