«Расколоть шифр»

Читая описания морских операций в Первую мировую войну (у Тирпица, Шеера, Корбетта, Джеллико и др. авторов), мы находим ряд указаний на перехваченные и расшифрованные неприятельские депеши и радиограммы: директивы, инструкции, донесения и пр.

Значение перехвата депеш, нередко содержащих боевой приказ или отчет о его выполнении, не подлежит никакому сомнению: именно этим объясняет Э. Людендорф успех операции П. Гинденбурга, приведшей к гибели армии А. В. Самсонова в августе 1914 года, об этом много говорит Корбетт, объясняя перехваченными радиограммами успех отдельных морских операций.

Нам известно, что ключ к германским шифрам был найден в сигнальной книге, взятой на захваченном в августе 1914 года в Балтийском море крейсере «Магдебург». Этот шифр, сообщенный русским морским командованием британскому Адмиралтейству, был затем надлежащим образом использован английским военно-морским командованием.

Но каким образом была поставлена работа британской морской разведки по расшифровке германских сигналов? Исчерпывающие материалы по этому вопросу содержатся в докладе профессора сэра Джеймса Альфреда Юинга, прочитанном 12 декабря 1927 года в Эдинбурге. Из доклада мы узнаем, что автор в первые годы войны возглавлял в Адмиралтействе таинственную «комнату № 40» - в которой шла работа по расшифровке германских депеш.

Д. А. Юинг

В 1903 году докладчик получил пост Начальника Военно-Морских Учебных Заведений (Director of Naval Education). В день объявления войны к нему обратился Начальник Морской Разведки адмирал сэр Генри Оливер - зная, что Д. А. Юинг много работал над вопросами шифрования. Адмирал показал ему несколько перехваченных германских радио-телеграмм, объяснив, что их некому расшифровать - и предложил попытаться отыскать к ним ключ.

Д. А. Юинг привлек к своей работе нескольких друзей, которые засели за дело в отведенной им в Адмиралтействе «комнате № 40». Вскоре их работа получила свое оформление в организации при Адмиралтействе особого секретного бюро - под руководством автора доклада. К 1916 году в этом бюро работали (в глубокой тайне) 50 сотрудников - которые числились «для отвода глаз» на службе в других учреждениях Морского Ведомства и были, для видимости, откомандированы в распоряжение Первого Морского лорда.

Ряд станций ежедневно перехватывал морские сигналы и различные радио-телеграммы противника, которые тотчас же передавались в Адмиралтейство - где в «комнате № 40» должны были найти ключ к непонятным сочетаниям цифр и букв.

В 1915 году бывали сутки, когда в загадочную комнату поступало до 2 тысяч перехваченных сообщений - которые расшифровывались в течение 24 часов. Несомненно, что в успехе этого процесса сыграла большую роль услуга русского морского командования, сообщившего найденные на «Магдебурге» сигнальные книги Великобритании. Благодаря работе «комнаты № 40» британское Адмиралтейство было в курсе всех, даже планируемых, передвижений германского флота.

Накануне боя при Доггер-банке докладчик получил депеши, посредством которых германское командование отдавало приказы эскадрам и даже отдельным кораблям. Расшифровав перехваченные радио, он получил совершенно ясную картину плана выхода германского флота в море. Удалось точно выяснить, какие германские корабли и суда выйдут в море, в котором часу двинется та или другая часть эскадры, и в каком направлении намечен поход. Своевременно удалось сообщить все эти сведения британскому морскому командованию - немедленно принявшему необходимые меры.

Автор доклада говорит, что У. Черчилль в своей книге «Мировой кризис» намекает, что, начиная битву при Доггер-банке, британское морское командование было в курсе всех распоряжений противника. Во время самого боя были перехвачены новые сигналы - немедленно переданные в «комнату № 40». Сидя за столом, Д. А. Юинг переживал колебания германского командования и те размышления, которые заставляли последнее отдать тот или иной боевой приказ.

Не следует преуменьшать роли «комнаты № 40» и в Ютландском бою.

К декабрю 1914 года организация перехвата и расшифровки неприятельских депеш была налажена: большинство ключей известно сотрудникам Д. А. Юинга и фактически ни одно передвижение германского флота не могло пройти незамеченным. А сигналы германского командования быстро попадали в «комнату № 40» - которая работала безупречно.

Кстати говоря, в документах Адмиралтейства это бюро и значилось как «комната № 40» - но о значении данного подразделения было известно только очень ограниченному кругу лиц. Даже большинство работников Штаба Высшего Морского командования не знало о работе бюро, как не знали о нем и члены правительства - ибо малейший намек на эту работу, дойди он до противника, сделал бы ее бесполезной.

Вплоть до конца войны немцы не понимали: почему, выходя в море, они постоянно встречали превосходящие силы британцев. И германское морское командование не подозревало, что каждым передаваемым сигналом оно выдает свои планы противнику.

Д. А. Юинг сообщал, что его сотрудниками были расшифрованы несколько десятков ключей - причем иногда решение давалось случайно. Но затем специалисты настолько усвоили обычные приемы германского шифрования, что перемена ключа не влияла на их плодотворную работу. В 1916 году немцы начали менять ключи главной книги морских сигналов ежедневно в 24 часа, но опытные работники «комнаты № 40» уже к 4-м часам утра могли расшифровать доставленные им в час ночи радиограммы, зашифрованные новым ключом.

Докладчик подчеркнул необычайную «болтливость» цеппелинов, которые, возвращаясь из налета на Великобританию, спешили сообщить шифром по беспроволочному телеграфу о своих боевых подвигах.

Также «болтливы» были командиры некоторых подводных лодок: например в мае 1915 года командир подводной лодки U 20 немедленно сообщил в шифрованном сообщении о потоплении им «Лузитании».

Торпедирование немецкой подводной лодкой «U-20» пассажирского лайнера «Лузитания» 7 мая 1915 г.

Большое значение имела расшифровка сообщений, касавшихся сведения морских единиц в боевые соединения, и расположения минных полей.

Не менее важную работу проделало британское Адмиралтейство путем установления мощных приемников в Ловестофте, Йорке, Мьюркаре и Лервике. Эти приемники были связаны проволочным телеграфом с Адмиралтейством. Любой сигнал с военного судна или воздухоплавательного аппарата был перехвачен одним из приемников - и через полчаса над ним уже работали сотрудники Д. А. Юинга. Иногда им случалось задерживать свое внимание на шифрах, которые оказывались не германскими, а принадлежали союзникам Великобритании.

Работа «комнаты № 40» не ограничивалась расшифровкой только морских радиограмм - ежедневно и одновременно шла работа и над шифрованными политическими депешами. Отрезанная от внешнего мира Германия вынуждена была пользоваться радио для общения со своими зарубежными корреспондентами. Ежедневно из Германии в различные иностранные государства шел поток шифрованных радиодепеш, а в ответ шли шифрованные различными ключами донесения германских агентов из Мадрида, Константинополя, Афин, Софии и ряда городов Северной и Южной Америки. Оказывается, что благодаря «комнате № 40» британская разведка узнала (еще за несколько дней до восстания в Дублине весной 1916 года) о сношениях между ирландскими республиканцами и германским морским командованием. Таким образом, появление на ирландском берегу сэра Роджерса Кейсмента, присланного из Германии для руководства восстанием, не было сюрпризом для британской полиции, арестовавшей его через 3 часа после высадки.

Таким же способом удалось узнать о секретной миссии германского консула в Исфагани доктора Пужена, получившего задание поднять кочевое племя бахтиар в южной Персии против англичан и организовать резню русских и англичан в ряде персидских городов.

Одним из самых больших событий в деятельности бюро стала расшифровка знаменитой депеши Циммермана, ускорившей вступление Соединенных Штатов в войну. В эти дни президент Вильсон еще колебался принять окончательное решение.

«Комната № 40» расшифровала зашифрованную особым новым шифром депешу германского министра иностранных дел А. Циммермана. Вспомним о том, что в ней германский министр предлагал через одного из своих дипломатических агентов мексиканскому правительству заключить военную конвенцию, и в случае разрыва дипотношений между Берлином и Вашингтоном начать войну на южных границах Соединенных Штатов. Эта депеша была конфиденциально передана Бальфуром американскому послу в Лондоне Пэджу, который сообщил ее Вильсону - а последний опубликовал это сенсационное сообщение, вызвавшее взрыв негодования среди депутатов конгресса, многие из которых сразу стали ярыми сторонниками беспощадной войны против Германии.

Докладчик подчеркнул необычайную работоспособность своих сотрудников, перехватывавших различные германские сообщения – они порой проявляли настоящее искусство, успевая за несколько часов найти ключ к самой загадочной депеше.

В последние месяцы своей службы докладчик работал больше в качестве организатора процесса, и сам не расшифровывал депеш. В мае 1917 года он был назначен деканом одного из факультетов Эдинбургского Университета и передал руководство «комнатой № 40» адмиралу Холлю, который руководил подразделением до последних дней войны.

С другой стороны, интересны приемы германской контрразведки, противодействовавшей британцам. Для перехвата британских морских сигналов немцами была сооружена тайная радиостанция с приемниками большой мощности - в глухом лесу около города Неймюнстер в северо-западной Германии. Район радиостанции был окружен проволочными заграждениями, и доступ открыт только для узкого круга сотрудников во главе с лейтенантом Крашуцким – «германским Юингом».

Но высшие германские власти далеко не всегда умели пользоваться плодами работы лейтенанта Крашуцкого. Последнему удалось аккуратно перехватывать все британские сообщения, посланные очень сложным шифром из двух букв, встречавшихся в разнообразных сочетаниях с цифрами. Британский шифр менялся каждый месяц, но немцы в первую же ночь находили к нему ключ.

Временами британское морское командование применяло пять различных шифров, используемых для разных целей. Лейтенант Крашуцкий, расшифровывая британские шифры, обратил внимание германского командования на их сложные и запутанные ключи - указав на все несовершенство очень несложного германского шифра, который легко мог быть разгадан неприятелем.

Таким образом, германский лейтенант догадывался о той работе, которая велась в «комнате № 40». По его мнению, если бы русским и англичанам и не удалось своевременно получить германский шифр на «Магдебурге», они все равно смогли бы найти ключ, сопоставив десяток - другой шифрованных донесений. По германской системе отдельные сочетания букв или цифр постоянно встречались в тех же комбинациях, и можно было легко, найдя два-три обозначения, расшифровать всю депешу. Немцам следовало понять, что англичане могут захватить шифры и на подводных лодках, потопленных у британского побережья на небольшой глубине. Между тем германское командование месяцами не меняло шифра, что иногда вызывало курьезные инциденты. Случалось, что в день введения нового шифра германский морской офицер у радиоприемника забывал захватить с собой ключ на сегодняшний день – но простота шифра давала ему возможность легко разобраться в полученном донесении и самому составить шифр для ответа.

Только летом 1916 года лейтенант Крашуцкий добился должного внимания штабных властей к своим заключениям: он заверил свое начальство в том, что любой работник по шифрам Великобритании сумеет без всяких затруднений быстро расшифровать германскую депешу. Тогда была издана новая книга сигналов - с очень сложным шифрами, ключи к которым менялись ежедневно в течение месяца. Только с этого момента было устранено безобразное, по его словам, явление: пользование во время войны шифрами мирного времени, которые легко могли быть известны англичанам еще в довоенные годы - через шпионов. Крашуцкий подтверждал заявление Д. А. Юинга, считавшего несовершенство германского шифра основной причиной неудачи при Доггер-банке - когда англичане смогли не только предотвратить неожиданное появление германского флота у своего побережья, но и сосредоточить в нужный момент подавляющие силы.

Впервые немцы изменили несколько сигналов перед Ютландским боем. Так, шифрованное обозначение флагманского корабля латинскими буквами «ДК» было заменено знаком «UW», которым до этого обозначался военный порт Вильгельмсгафен. Благодаря этому британские морские власти думали, что флагманский корабль продолжает находиться в порту - и в первой стадии боя с крейсерами они, несмотря на расшифровку сигналов, не знали, что германские главные силы идут навстречу эскадре адмирала Битти. Поэтому для крейсера «Саутгемптон» встреча с германскими линкорами стала полной неожиданностью. Эта военная хитрость стала для англичан тем более неожиданной, что до этого времени германское морское командование не меняло своего шифра. Таким путем удалось перехитрить бдительный надзор ока Д. А. Юинга, от которого не могли укрыться германские сигналы и шифры.

Если допустить, что роль работы учреждений Д. А. Юинга и Крашуцкого в дни Первой мировой войны несколько преувеличена, то все же очевидно – сколь велико было значение «комнаты № 40» и таинственного германского бюро в окрестностях Неймюнстера для успешного исхода боевых операций величайших морских держав, участвовавших в войне 1914 - 1918 гг.

Ну а то что британцы в течение 1915 – 1916 гг. читали германские радиограммы (что повлияло на результат важнейших морских сражений, включая Ютландское) – это, во многом, успех русских моряков-балтийцев, захвативших ценнейший приз в лице крейсера «Магдебург».