Действующая армия России в 1917 г. Ч. 2. Последний вклад

Как мы увидели ранее (см. Действующая армия России в 1917 г. Ч. 1. На пике организации и технического оснащения), русская Действующая армия технически в начале кампании 1917 г. была сильна как никогда за войну. Но ее морально-идеологическое состояние после Февральского переворота начало стремительно падать. Вместо мощного весеннего наступления началось разложение русской армии, приведшее ее через год к окончательной гибели.

Революционная гибель армии

Положено оно было законодательными решениями и практическими действиями новой власти (симбиоз Временного правительства и Петроградского совета). Выразился данный факт: 1) в принятии трагического для войск приказа № 1, отменившего самые начала войсковой организации, на которых держится любая армия; 2) в смещении большого количества старших войсковых начальников (143 человека – в т. ч. такие достойные генералы, как В. Н. Горбатовский, В. В. Сахаров, В. Е. Флуг и др.), чем было дезорганизовано высшее звено управления войсками, начинается череда перемещений и назначений. За 9 месяцев 1917 г. сменилось 6 Верховных Главнокомандующих русской армией; 3) во введении выборного начала в армии.

Все эти обстоятельства, а также учреждение института комиссаров Временного правительства привнесли с одной стороны хаос, с другой – двоевластие.

Появляются т. н. братания, носящие, с одной стороны, форму меновой торговли с противником со стороны уставших от войны русских солдат, с другой стороны – являющиеся проводником подрывной деятельности германо-австрийских спецслужб по разложению русской армии и подрыву ее боеспособности.

Братания на фронте носили все более усиливающийся характер (из 220 пехотных дивизий на фронте в марте 1917 г. братание имело место в 165). Борьба с ними велась исключительно по инициативе старших фронтовых начальников. Начальник Полевого Генерального штаба генерал-фельдмаршал П. Гинденбург писал: «Наше положение на восточном фронте становится все более и более похожим на перемирие, хотя и без письменного договора. Русская пехота постепенно заявляет почти всюду, что она больше сражаться не будет. Но она все же… остается в окопах. В тех местах, где взаимные отношения принимают слишком явную форму дружественных отношений, от времени до времени постреливает артиллерия, которая еще подчиняется командирам».

Усилилось дезертирство. Так, если с начала войны до Февральской революции общее число дезертиров составляло 195 тыс. человек, т. е. в среднем 6,3 тыс. в месяц, то с марта до августа 1917 г. количество дезертиров увеличилось в пять раз, а в период 15 июня - 1 июля – в шесть раз. В большинстве случаев это были т. н. «зарегистрированные дезертиры». Например, средняя заболеваемость в марте по сравнению с февралем увеличилась на фронте в два с половиной раза, хотя никаких эпидемий не было и т. п. Фактически это - стихийная демобилизация Действующей армии.

Система управления и снабжения армии была нарушена, боевой дух военнослужащих снизился, нарастала усталость от войны. После начала т. н. демократизации Действующая армия становится слабоуправляемой.

А. А. Брусилов писал: «Положение на фронте было тяжелое, дисциплина пала, основы ее рухнули, армия развалилась. … Мне предстояло стоять на месте и ждать окончательной гибели армии…. мы воевать больше не могли, ибо боеспособность армии по вполне понятным основаниям… перестала существовать».

Знаковыми для развала армии были: приказ Петроградского совета № 1, отменявший принцип единоначалия в армии и учреждавший солдатские комитеты в воинских частях и на кораблях, формирование многоуровневой системы солдатских комитетов и системы съездов солдатских и офицерских делегатов и отмена 12-го марта 1917 г. смертной казни на фронте и военно-полевых судов. Все это ускорило моральное разложение армии, подрывало ее боеспособность и способствовало росту дезертирства.

С разрешения Временного правительства началось формирование новых национальных воинских частей и реорганизация существующих.

Так, Польская стрелковая бригада была развернута в дивизию (в августе 1917 г. получила № 1) в составе 4-х 3-батальонных полков, а уланский дивизион был переформирован в полк. Как только Временное Правительство предоставило широкую автономию польским национальным частям, польский элемент из русских частей Действующей армии стихийно двинулся в «свою» армию. Усилившаяся дивизия послужила кадром для формирования 1-го Польского корпуса в составе 3-х дивизий. 13 июля 1917 г. бывший командир 38-го армейского корпуса генерал-лейтенант И. Р. Довбор-Мусницкий принял командование над 1-м Польским корпусом.

В сентябре 1917 г. был переброшен в Могилевскую губернию, в состав этого соединения, и уланский полк (получивший название «1-й Польский уланский Креховецкий полк»), послуживший основой формируемой 4-полковой уланской дивизии. В августе 1917 г. началось формирование польских 2-й и 3-й стрелковых дивизий, запасной стрелковой бригады и частей усиления. В состав корпуса входили и 2 Рыцарских легиона, являвшихся резервом офицерских кадров и одновременно ударно-штурмовыми подразделениями (192 офицера и 48 солдат в каждом). Войска 1-го Польского корпуса были сосредоточены в районе Минск – Бобруйск – Могилев - Смоленск.

Осенью 1917 г. на Юго-Западном фронте – на Волыни и в Подолии – начался процесс формирования 2-го Польского корпуса и было намечено создание 3-го Польского корпуса.

В итоге, осенью 1917 г. в составе Действующей армии существовали следующие польские части и соединения: а) 1-й Польский корпус (сосредоточен в районе Бобруйска) в составе трех стрелковых и одной кавалерийской дивизий - до 24 тыс. человек; б) 2-й Польский корпус (Бессарабия) в составе неполной стрелковой дивизии и двух кавалерийских полков с одной конной батареей - до 10 тыс. человек; в) 3-й Польский корпус (Винница-Умань), который фактически представлял собой только бригаду в составе нескольких пехотных частей, 2-х полков кавалерии и конно-артиллерийского дивизиона - всего около 3 тысяч человек.

После Июньского наступления 1917 г. Чехословацкая бригада насчитывала более 3,5 тыс. штыков. Ее успешные действия на фронте предопределили согласие русского Верховного командования на создание более крупного соединения на ее основе и ускорили этот процесс - создания 1-й Чехословацкой стрелковой дивизии (4 полка). 7-го июля Верховный Главнокомандующий дал согласие на создание 2-й Чехословацкой дивизии.

26 сентября 1917 г. было начато формирование отдельного Чехословацкого корпуса в составе 2-х дивизий и запасной бригады (до 40 тыс. солдат и офицеров). Интегрировались и переформировывались и отдельные чехословацкие части: Чешско-Словацкий запасной стрелковый батальон переформирован в 1-й Чешско-Словацкий запасной стрелковый полк 12-ротного состава, 4 запасных батальона 2-й Чешско-Словацкой стрелковой дивизии составили 2-й Чешско-Словацкий запасной стрелковый полк (все вместе они составили Чешско-Словацкую запасную стрелковую бригаду); в состав Чешско-Словацких стрелковых дивизий вошли и отдельные инженерные роты.

Верховный Главнокомандующий генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов решил объединить все кавказские кавалерийские части в один корпус. Его приказом от 21 августа 1917 г. № 354 в Кавказскую туземную конную дивизию передали из состава 3-й Кавказской кавалерийской дивизии Осетинский и 1-й Дагестанский конные полки. Кроме того, предписывалось сформировать 2-й Осетинский конный полк. Вместе они составили 2-дивизионный Кавказский туземный конный корпус в составе: 1-я дивизия - Кабардинский, Чеченский, Черкесский и Татарский конные полки; 2-я дивизия - 1-й и 2-й Осетинские, 1-й и 2-й Дагестанские и Ингушский конные полки.

Армянские стрелковые батальоны в июле - октябре 1917 г. были развернуты в полки, а в декабре 1917 г. был создан Армянский армейский корпус в составе 1-й и 2-й армянских стрелковых дивизий, дивизии армянских добровольцев, кавалерийской бригады, территориальных и маршевых частей.

Появление ударных и национальных частей было лишь нюансами на фоне разложения основной массы Действующей армии.

Весной 1917 года солдатские комитеты вступили в многочисленные конфликты с офицерами и генералитетом, по их инициативе происходит смещение значительного количества представителей командного состава.

Митинг на фронте - Нива. 1917. № 38.

Постепенно протекает большевизация солдатских комитетов. Наиболее активно этот процесс шел на ближайшем к Петрограду Северном фронте, и в меньшей степени на Западном фронте. На более удалённых Румынском, Юго-Западном и Кавказском фронтах влияние большевиков было слабее. Ко времени Октябрьской революции большевизация Действующей армии достигла в целом 40% личного состава.

Нарастающее разложение армии сопровождалось насилием над офицерами. Так, в ходе Февральской революции только на Балтийском флоте (прежде всего в Кронштадте и Гельсингфорсе) 3 и 4 марта было убито до 200 офицеров. В марте - ноябре на фронте также было убито несколько сотен офицеров, столько же покончило жизнь самоубийством, тысячи лучших офицеров были смещены с должностей и изгнаны из своих частей.

Мемуары очевидцев полны воспоминаний об этих трагических фактах.

Так, генерал П. Н. Краснов писал: «…пехота, шедшая на смену кавалерии, шла с громадными скандалами. Солдаты расстреляли на воздух данные им патроны, а ящики с патронами побросали в реку Стырь, заявив, что они воевать не желают и не будут. Один полк был застигнут праздником Пасхи на походе. Солдаты потребовали, чтобы им было устроено разговенье, даны яйца и куличи. Ротные и полковой комитет бросились по деревням искать яйца и муку, но в разоренном войною Полесье ничего не нашли. Тогда солдаты постановили расстрелять командира полка за недостаточную к ним заботливость. Командира полка поставили у дерева и целая рота явилась его расстреливать. Он стоял на коленях перед солдатами, клялся и божился, что он употребил все усилия, чтобы достать разговенье, и ценою страшного унижения и жестоких оскорблений выторговал себе жизнь. Всё это осталось безнаказанным…».

А. И. Деникин вспоминал: «Я помню хорошо январь 1915 года под Лутовиско. В жестокий мороз, по пояс в снегу однорукий бесстрашный герой полковник Носков, рядом с моими стрелками, под жестоким огнем вел свой полк в атаку на отвесные неприступные склоны высоты 804. Тогда смерть пощадила его. А вот теперь пришли две роты, вызвали генерала Носкова, окружили его, убили и ушли».

Удивительной была сама возможность активных действий русских войск в 1917-м. Катастрофу в русской армии (от уничтожения дисциплины до падения управляемости) зафиксировал и противник. Немцы отмечали, что русские войска «уже не те».

Военный историк А. Г. Кавтарадзе констатировал: «Состояние русской армии весной 1917 года принципиально отличалось от прежнего. Раньше к началу операции на том или ином фронте не возникало сомнений в боеспособности войск и главное затруднение состояло в плохом материально-техническом обеспечении боевых действий. К маю 1917 года положение изменилось. Впервые за время войны материально-техническое обеспечение в том числе тяжелой артиллерией, снарядами и т. д., не вызывало особых опасений, зато боеспособность войск, не желавших больше воевать, также впервые за время войны нельзя было признать удовлетворительной».

Все это в комплексе привело к потере русскими войсками в значительной степени своей боеспособности и управляемости, что и показали события лета - осени 1917 г.

Л. Г. Корнилов на посту Верховного Главнокомандующего попытался приостановить процесс гибели русской армии. Для восстановления дисциплины в Действующей армии вновь вводится смертная казнь. Кавалерийские и ударные части противодействуют дезертирству. Например, казаками 1-го Астраханского казачьего полка лишь 10 – 11-го июля были задержаны до 2-х тыс. (!) дезертиров, преимущественно из состава 1-й и 2-й сибирских стрелковых дивизий.

Но Корниловское выступление в августе 1917 г. свело на нет положительную динамику, а процесс гибели армии стал необратимым.

Уже на следующий день после Октябрьской революции, 26-го октября 1917 г., 2-й Всероссийский съезд Советов принял Декрет о мире. 8-го ноября Совет народных комиссаров поручил исполняющему обязанности Верховного Главнокомандующего Действующей армией генерал-лейтенанту Н. Н. Духонину вступить в контакт с командованием противника на предмет прекращения боевых действий и начала мирных переговоров. В тот же день, за отказ выполнить это распоряжение, Н. Н. Духонин был смещен с занимаемой должности (Верховным Главнокомандующим вооруженными силами РСР был назначен прапорщик Н. В. Крыленко). Позиция последней русской Ставки и Н. Н. Духонина лично, до конца противившегося сепаратным переговорам с противником, явилась последним образцом верности вооруженных сил России союзническому долгу. Это привело к гибели Ставки.

9-го ноября председатель Совета народных комиссаров В. И. Ленин совершил беспрецедентный шаг – минуя командование, он обратился к войсковым частям Действующей армии с предложением немедленно и самостоятельно начинать мирные переговоры с противостоящим противником.

Германия сообщила о согласии начать мирные переговоры, которые начались 20-го ноября – и в тот же день Н. В. Крыленко, вступив в Могилев, уничтожил Ставку.

16 декабря 1917 года Совет народных комиссаров РСФСР и ВЦИК приняли декреты «О выборном начале и организации власти в армии» и «Об уравнении в правах всех военнослужащих». Первый из них окончательно объявил единственной властью в армии не командиров, а соответствующие солдатские комитеты, советы и съезды, введя также принцип выборности командиров. Второй упразднил все чины и знаки отличия.

Основные начала военной организации были уничтожены, и Действующая армия как организованная вооруженная сила к началу 1918 г. фактически прекратила свое существование.

Действующая армия в Летнем наступлении

Действующая армия провела кампанию 1917 г. – последнюю военную кампанию России в Первой мировой войне.

Разработанный временно исполняющим обязанности начальника Штаба Верховного Главнокомандующего генералом от кавалерии В. И. Гурко совместно с генерал - квартирмейстером Штаба Верховного Главнокомандующего генерал-лейтенантом А. С. Лукомским план предусматривал перенос стратегических усилий Действующей армии на Румынский фронт и Балканы. На Северном, Западном и Юго-Западном фронтах Ставка отказывалась от масштабных операций.

Николай Второй поддержал этот план. Но из руководителей фронтов с планом Гурко - Лукомского согласился лишь А. А. Брусилов. Главнокомандующие войсками Северного и Западного фронтов категорически воспротивились балканскому направлению, считая, что «наш главный враг не Болгария, а Германия». Они не понимали специфику коалиционной войны. Генерал В. И. Гурко находился в Ставке временно и не мог настоять на принятии своего плана. Государь же в лучших традициях старых военных советов не хотел давить на генералитет.

В итоге, принятый план был компромиссом. Главный удар в летней кампании должен был наносить Юго-Западный фронт, добившийся наибольших результатов в 1916 г. и традиционно наиболее успешный из всех фронтов австро-германского фронта.

Сроки наступления по различным причинам неоднократно переносились, вследствие чего противник был введен в заблуждение.

Наступление вели четыре армии (с севера на юг): Особая, 11-я, 7-я и 8-я. Главный удар наносили 11-я и 7-я армии: 11-я - на Львов, 7-я – на Бобрки через Бржезаны, охватывая с двух сторон войска 2-й австро-венгерской и Южной германской армий. 8-й армии ставилась задача наступать вдоль Карпатского хребта на Калуш и Болехув, отбрасывая 3-ю австро-венгерскую армию за р. Стрый. Особой армии предстояло сковать Группу армий генерал-полковника А. фон Линзингена.

На Румынском фронте 4-й и 6-й русским армиям совместно с 1-й и 2-й румынскими армиями предстояло разгромить противника в районе Фокшан и занять Добруджу, 9-й русской армии – сковать противника в Карпатах.

На Северный и Западный фронты возлагалось нанесение вспомогательных ударов на участках по выбору главнокомандующих.

Подготовка была самой тщательной: в полосе протяженностью 100 верст удалось сосредоточить 52 пехотные и 8 кавалерийских дивизий при поддержке 1114 орудий. Значительным было массирование сил и средств: до 2 - 2,5 дивизий и 30 - 35 орудий на версту фронта. Русская артиллерия являлась грозной силой и в количественном, и в качественном отношениях. Управление артиллерийскими средствами было полностью централизовано, при подготовке к наступлению применялись новейшие методы разведки. На участках прорыва русские войска превосходили противника по людям в три раза, в артиллерии – в два раза.

Войска Юго-Западного фронта насчитывали свыше 1 млн. человек, имели около 7 тыс. пулеметов, 2,2 тыс. бомбометов, 568 минометов, 3,5 тыс. орудий, 226 аэропланов.

Противник - 7-я австро-венгерская армия, Группа армий Э. фон Бём-Эрмолли (2-я австро-венгерская, Южная германская армии), Группа армий А. фон Линзингена - насчитывал свыше 300 тыс. человек личного состава, имел более 4 тыс. пулеметов, 2,7 тыс. орудий, 226 аэропланов.

5 русских бронепоездов и 26 бронеавтомобилей противостояли 4 бронепоездам противника. Со стороны неприятеля действовал элитный турецкий 15-й армейский корпус (в составе Южной армии), с русской стороны – Чехословацкая стрелковая бригада (в 7-й армии). Классическое превосходство наступающих русских войск над противником 3 к 1 имело бы место, если бы все соединения и части Юго-Западного фронта обладали примерно равной боеспособностью, но боевые качества большинства русских корпусов и дивизий стремительно приближались к нулю.

Командованию Юго-Западного фронта пришлось различными способами поднимать боеготовность и дееспособность войск, формировались ударные части из офицеров и лучших солдат, боевые порядки войск насыщались техникой. Впервые за войну расход боеприпасов был не ограничен и на действия артиллерии (как и кавалерии, наименее разложившегося, рода войск) ложился значительный объем выполняемых задач.

Атака в 1917. - Нива. 1917. № 27.

Со стороны противника помимо австрийских войск Э. Бем-Ермоли и 7-й армии, германцы представлены группой войск А. фон Линзингена и Южной германской армией графа Ф. фон Ботмера. Группа войск А. фон Макензена включала в свой состав 9-ю германскую армию и противостояла русским 4-й и 6-й армиям Румынского фронта.

Войсками Юго-Западного фронта 16 - 30 июня был осуществлен Тарнопольский прорыв, а 1 – 15 июля осуществлялось отражение контрнаступления австрийцев и германцев.

18-го июня после двухдневной артподготовки, сровнявшей вражеские окопы с землей, 11-я и 7-я армии перешли в наступление. Благодаря результативному артиллерийскому огню и действиям отборных частей в первые два дня наступления был достигнут тактический успех - захвачены 2 - 3 линии окопов противника. Генерал пехоты Э. Людендорф отмечал: «Русское наступление в Восточной Галиции сопровождалось большим расходом боевых припасов…».

Но вскоре продвижение замедлилось: войска стали обсуждать приказы и митинговать. В сфере действительного огня противника наступление велось в основном ударными частями, в то время как остальная пехота неохотно следовала за ними или отказывалась наступать. Ушедшие вперед ударные части без поддержки главной массы войск в основном погибли, а в их составе лучшие солдаты и офицеры Действующей армии.

Попытки возобновить наступление, в том числе и введение в бой 20 июня Гвардейского корпуса, результатов не дали. Так, по словам солдата одного из финляндских полков «артиллерийская подготовка к атаке была произведена блестяще. Проволочные заграждения противника были сметены, и наш полк с небольшими потерями ворвался, в первую линию полуразрушенных немецких окопов. Вторая и третья линии обороны были взяты с боем. Контратака обошлась дорого немцам. Около двухсот трупов рослых немецких юношей и молодых мужчин… лежало в разных позах, уткнувшись в землю. За третьей линией наши цепи залегли и потребовали смены, так как еще на митинге один из гвардейских делегатов заявил, что гвардия сменит нас, как только мы прорвем линии обороны германцев. Все усилия генералов толкнуть нас в дальнейшее наступление кончились ничем. 6-й Финляндский полк заявил, что условие свое выполнил и ждет гвардию для смены. Так как смена откладывалась, то солдаты и солдатская часть полкового комитета выделили делегацию в части гвардейского корпуса.

Каково же было наше озлобление и ярость, когда мы узнали, что солдаты гвардейского корпуса и не собирались наступать…. так как фактически всем корпусом руководит один из большевистски настроенных дивизионных комитетов».

Но неожиданно для командования успех пришел в полосе 8-й армии (против 3-й австро-венгерской). 23-го июня 16-й армейский корпус овладел южнее г. Станиславов передовыми позициями противника, а на следующий день удачно отразил контратаки, чем сковал его силы и отвлек внимание.

25-го июня правофланговый 12-й армейский корпус, наносивший в армии главный удар, севернее г. Станиславов успешно прорвал оборону противника на всю глубину, разгромил 26-й австро-венгерский корпус и взял в плен 131 офицера и 7 тыс. солдат, захватил 48 орудий.

27-го июня соединения 8-й армии под командованием генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова заняли г. Галич, на следующий день - г. Калуш. Но, не имея резервов для наращивания успеха, войска 8-й армии вынуждены были приостановить продвижение. Общие потери фронта с 18 июня по 6 июля составили до 2 тыс. офицеров и свыше 56 тыс. солдат. Эти потери пришлись в основном на долю отборных частей, а без них 11-я, 7-я и 8-я армии в значительной мере потеряли боевую устойчивость.

Противник оказался в критическом положении, о чем свидетельствовал генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта полковник М. Гофман: «Если бы не удалось удержать линию Ломницы и взять обратно Калуш, а отступление 3-й армии продолжалось бы, - то Стрый, главный тыловой пункт Южной армии, и нефтяные источники Дрогобыча оказались бы под угрозой».

Э. Людендорф подтверждал: «большие русские силы прорвали австро-венгерский фронт между Зборовом и Бржезинами. Австро-венгерские войска массово сдавались противнику…. русское наступление на 3-ю австро-венгерскую армию южнее Днестра увенчалось полным успехом. Австро-венгерские войска подались назад; только что прибывшая свежая германская дивизия пыталась остановить отступление, но была увлечена общим потоком. Русские продвинулись до Ломницы и заняли Калуш. Положение главнокомандующего Восточной зоной было критическим».

Противник организовал контрудар.

Из Франции 30-го июня отправились на Русский фронт 7 отборных дивизий (они вошли в состав 23-го резервного, 51-го и Бескидского корпусов). Э. Людендорф писал: «Главнокомандующий Восточной зоной должен был ввести в бой значительные резервы, чтобы 20 июля (нового стиля – А.О.) сдержать натиск. Он сосредоточил на Тарнопольском направлении предназначенные для контрудара между Зборовом и Серетом войска, и туда же были направлены дивизии с запада».

Германский историк Х. Риттер констатировал: «Германское верховное главнокомандование нашло в себе достаточно нервной силы, чтобы с напряженного до крайности французского фронта взять дивизии, предназначавшиеся для того, чтобы окончательно разбить русских».

Был создан так называемый Злочевский отряд (12 дивизий, из них 11 немецких - 92,5 тыс. штыков, 2,4 тыс. сабель, 935 орудий, 1173 пулемета). Перед ним ставилась задача нанести удар по левому флангу 11-й армии в общем направлении на Тарнополь.

6-го июля Злочевский отряд перешел в контрнаступление, нанося главный удар вдоль железной дороги Львов-Тарнополь. Отряд силами девяти дивизий на фронте 20 км прорвал восточнее Злочева оборону 11-й армии, части которой не проявили стойкости и начали отступление. Противник устремился в образовавшийся прорыв, развивая успех в юго-восточном направлении.

К вечеру 8-го июля 11-я армия отошла к р. Серет, что вынудило и командующего 7-й армией начать отвод армии на восток. Русские войска почти не оказывали сопротивления, откатываясь назад. И если контрудар 6-го июля по 25-му русскому армейскому корпусу положил начало откату русских войск, то удар противника с фронта (в т. ч. Южной германской против 7-й русской армии) довершил дело.

9-го июля против соединений 11-й, 7-й и 8-й армий Юго-Западного фронта перешла в наступление вся группа войск Э. Бем-Ермолли. Вследствие отхода 7-й армии начала отступление и 8-я армия, оставив без боя гг. Галич и Калуш. 10-го июля противник на левом фланге 11-й армии форсировал р. Серет. 11-го июля шли бои за Тарнополь.

К 14-му июля русские отошли на государственную границу (р. Збручь). Как отмечали очевидцы, противника «сдерживали только кавалерия и отдельные, не потерявшие боеспособности пехотные части. Остальные обсуждали на митингах и в комитетах боевые приказы, а чаще всего вообще отказывались их выполнять и неудержимым потоком устремлялись в тыл».

Однако дальнейшее наступление немцев было приостановлено. Следует отметить успех русской 7-й армии в боях с Южной германской. 25-й резервный и 27-й резервный германские корпуса у Бржезан были отброшены (взяты 12,5 тыс. пленных, 24-я германская резервная дивизия была разбита).

Русские наносили контрудары (19-го июля у Гусятина 34-м, 41-м и 22-м армейскими корпусами были опрокинуты и отброшены за р. Збручь германский Бескидский и 25-й австро-венгерский корпуса, а 23-го июля 3-й Кавказский армейский корпус 8-й армии опрокинул германский 27-й), но общей картины это уже не меняло.

Удары русских войск в рамках летнего наступления на других фронтах — 5-й армии на Северном фронте и 10-й на Западном фронте - успеха не имели, но также не по военным причинам.

Так, на Западном фронте артиллерия практически уничтожила укрепления врага. Очевидцы оценивали эту артиллерийскую подготовку как проведенную блестяще. Войска, поднявшись в атаку, почти не встретили сопротивления, прошли две-три линии окопов, побывали на неприятельских батареях, сняли прицелы с орудий и ... вернулись назад. Препятствовавшие этому офицеры уничтожались.

М. Гофман писал применительно к этим боям: «Нам пришлось немного еще поволноваться, когда 21-го числа (нового стиля – А. О.) сильной атакой около Крево, южнее Сморгони, русским удалось прорвать наш фронт и оттеснить одну ландверную дивизию, сражавшуюся… блестяще. Мы не могли там немедленно помочь: понятно, что лишь через несколько дней могла туда подойти одна сейчас же отправленная дивизия…. До того времени 10-я армия должна была сама себе помочь, что она и сделала. Сильным артиллерийским огнем нам удалось задержать русских, проникших в наши позиции, и, в конце концов, принудить их снова отдать занятые ими окопы. Русская армия много потеряла вследствие революции в моральной стойкости, - раньше же наше положение могло бы стать тут… более тяжелым».

За два дня боев 10-я армия Западного фронта потеряла до 40 тыс. человек, что составляло около половины всех введенных в сражение войск.

10 июля после сильной артиллерийской подготовки ударная группа 5-й армии Северного фронта у г. Якобштадта достигла некоторого тактического успеха, но обычные войска не поддержали успех ударников, отказались продолжать наступление и вернулись на исходные позиции.

Атака 47-го сибирского стрелкового полка, лето 1917.

Совместное наступление русских и румынских войск на Румынском фронте, начавшееся 7 июля, развивалось успешно, но из-за неудач на других фронтах было приостановлено.

Успешное с тактической точки зрения, Летнее наступление 1917 г. ознаменовалось тяжелыми стратегическими последствиями. Очевидно, что в полной мере реализовать стратегическое планирование Ставки в послереволюционных условиях возможности уже не было. Огромное влияние на ход и исход кампании оказало падение боеспособности и боевой упругости русских войск.

Летнее наступление показательно широким применением Действующей армией различной боевой техники. Это артиллерия ТАОН, авиация и бронесилы. Но техника не смогла компенсировать отсутствие боевого духа и воли к победе.

Необходимо подчеркнуть блестящее поведение русской артиллерии, обеспечившей прорыв и поддерживавшей войска в наступлении, а также кавалерии (особенно в прикрытии отходящей пехоты на втором этапе операции). П. Н. Врангель, один из участников данных событий и командир кавалерийской дивизии, отмечал: «Пехота наша на всем фронте продолжала отходить, не оказывая врагу никакого сопротивления. В день фронт наш откатывался на 20 - 30 верст. Дисциплина в отходящих частях была совсем утеряна. Войска оставляли массу отставших и беспощадно грабили население на пути своего следования. Маневрируя в стыке флангов 7-й и 8-й армий, мой корпус держался в переходе впереди, беспрерывно ведя арьергардный бой». Следует отметить героическое поведение русских ударных частей, проложивших дорогу главным силам, а также 1-го гвардейского корпуса (под Тарнополем Петровская бригада нанесла поражение прусской гвардии).

Русская пехота еще демонстрировала порывистость и храбрость в атаках, но прежней стойкости у нее уже не было. Действия митинговавших и отказавшихся наступать соединений второго эшелона русских армий привели к гибели ударных батальонов, своевременно не поддержанных. 25-й армейский корпус, например, совершил изменнические действия, взбунтовавшись и уйдя в тыл, что открыло Злочевскому отряду немцев путь в тылы 7-й русской армии.

Генерал В. И. Гурко позднее писал: «Наше наступление могло закончиться только разгромом тех немногих все еще сохранивших боеспособность полков, которые двинутся вперед, оставляя позади основную массу армии, неспособную отразить даже самые робкие контратаки противника».

Процесс разложения и демократизации зашел слишком далеко, и виновны в этом прежде всего были политические партии и движения России, ради своих интересов и в угоду моменту разрушавшие армию. Немцы отмечали, что хотя в наступательном порыве русский солдат 1917 г. и был похож на солдата старой армии, а вот его стойкость и дисциплина были уже далеко не те. Так, П. Гинденбург писал: «Но войска Керенского - это не войска Брусилова. Только год прошел со времени последнего наступления, («Брусиловского прорыва» 1916 г. – А. О.), но это был год тяжелых потерь и глубокого разложения русской армии. По¬этому русское наступление у Станиславова, несмотря на благоприятные перспективы, удается не вполне».

Э. Людендорф отмечал, что «это уже были не прежние русские солдаты». А «русская армия в беспорядке отходила назад – ее мозг был одержим недугом революции».

Последнее наступление Действующей армии благотворно сказалось на положении дел на Французском фронте - в очередной раз русская армия помогла оттянуть на себя силы противника и облегчить положение французов, оправляющихся после революционных выступлений в своей армии весной 1917 г. Французские историки считали «наступление Керенского» вторым важнейшим моментом (после событий августа 1914 г.), способствовавшим спасению Франции русской армией. Как писал историк А. А. Керсновский, «уже покрытая ядовитой сыпью большевизма, наша армия все ещe продолжала самоотверженно выручать союзников, дав возможность Фpaнции продолжать заниматься лечением своей вооруженной силы, а Англии развернуть и устроить на континенте свои армии...».

Всего, пользуясь пассивностью западных союзников России, противник в период русского наступления перебросил на восток до 13-ти германских (из них 11 с Французского фронта) дивизий и 3 австро-венгерских дивизии с Итальянского фронта.

В июне германцами в Россию было переброшено 5 пехотных дивизий (15-я резервная, 2-я, 94-я, 95-я и 96-я пехотные – 2 с Французского фронта и 3 из Германии) при двух отбывших на Французский фронт; в июле – 8 пехотных дивизий (1-я гвардейская, гвардейская егерская, 2-я, 5-я, 6-я, 20-я пехотные, 16-я резервная и 4-я эрзац дивизии – все с Французского фронта); в августе – Альпийский корпус (с Французского фронта).

Войска из Франции немцы перебрасывали «скрепя сердце». Э. Людендорф отмечал, что «для контрудара (июльского – А.О.)… были необходимы подкрепления с Запада… На Западном фронте командиры с большой неохотой отдавали дивизии на восток».

Т. о., главной заслугой операции было спасение в очередной раз Франции, армия которой была временно небоеспособна из-за собственных революционных беспорядков. Ослабевшая Россия со своей стремительно теряющей боеспособность, разлагающейся армией в очередной раз доказала верность союзническому долгу.

Успешное с тактической точки зрения, Летнее наступление знаменовалось тяжелыми стратегическими последствиями (были потеряны завоевания брусиловской операции 1916 г.), а гибель лучших кадров Действующей армии ускорила утрату ею боеспособности. Неудача операции с военной точки зрения во многом объясняется разложением русских войск (прежде всего пехоты), так как и материально-техническое обеспечение операции и подбор командования следует признать удачными. Тем не менее, действия русских войск в летнюю кампанию 1917 г. явились серьезным испытанием для противника.

Противник понес значительные потери – около 37 тыс. человек пленными, 45 тыс. убитыми и ранеными, 121 орудие, 99 минометов, 403 пулемета. По австрийским данным только Южная армия лишь за период 16 – 23 июня потеряла свыше 12,5 тыс. человек (5444 германца, 4556 австрийцев, 2526 турок).

Русские (только армии Юго-Западного фронта, без войск Западного и Северного фронтов) с 18 июня по 6 июля потеряли около 50 тыс. убитыми и ранеными, свыше 8 тыс. пленными и пропавшими без вести, 257 орудий, 191 миномет, 546 пулеметов, 14 бронеавтомобилей и 2 бронепоезда. Учитывая, что бои продолжались до конца июля, а общее количество русских пленных достигло 42 тыс. человек, следует признать общие потери Юго-Западного фронта не менее чем в 125 тыс. человек.

Вместе с тем, германцам и австрийцам был преподан хороший урок, и они были вынуждены держать крупные силы на Русском фронте. Результаты летнего наступления русской армии косвенно подтвердили – каким грозным испытанием для противника (наверняка превзошедшим по результатам Брусиловское наступление) было бы наступление Действующей армии 1917-го года, если бы не государственная катастрофа России.

Рижская оборонительная операция

В рамках Рижской операции 19 – 24 августа 1917 г. русская 12-я армия Северного фронта (15 пехотных и стрелковых дивизий, 3 стрелковые бригады, 3 кавалерийские дивизии, кавалерийская бригада) противостояла германской 8-й армии (11 пехотных и 2 кавалерийские дивизии), планировавшей занятие г. Рига с перспективами наступления на Петроград и овладения балтийским побережьем.

Германцы тщательно подготовились к операции, сосредоточив мощный артиллерийский кулак в 2 тысячи орудий.

Уже в первый день германского наступления 2-я гвардейская пехотная дивизия противника быстро и почти без потерь переправилась на восточный берег Западной Двины напротив Икскюля и вклинилась в первую позицию русских, но дальнейшее ее продвижение встретило сопротивление частей 186-й пехотной дивизии 12-й армии. Попытки 14-й баварской дивизии форсировать реку на участке 21-го армейского корпуса провались.

Командующий 12-й армией приказал командиру 43-го армейского корпуса нанести контрудар противнику и отбросить его на западный берег реки (силами 33-й, 136-й пехотных дивизий, 2-й Латышской стрелковой бригады и бригады 116-й пехотной дивизии). Однако провести контрудар одновременно всеми силами не удалось, разрозненные контратаки в основном успеха не имели.

Латышские стрелки в бою под Ригой. Посевин С. Гибель империи. Северный фронт (из дневника штабного офицера для поручений). - Рига, 1932.

20-го августа противник возобновил наступление. Одновременно его тяжелая артиллерия начала обстрел Риги. 14-я баварская дивизия прорвалась на правом фланге 21-го армейского корпуса и отбросила части 185-й пехотной дивизии. Стойкость 2-й латышской стрелковой бригады, остановившей наступавшую в направлении Роденпойс 2-ю гвардейскую дивизию противника, предотвратила окружение в районе Риги основных сил русской 12-й армии.

Не исчерпав всех возможностей обороны, командование 12-й армии в ночь на 21-е августа приказало оставить позицию на р. М. Егель и отходить, что явилось первым шагом к сдаче Риги и началу отступления на север.

Противника сдерживали только части спешенной кавалерии, отряд партизан имени Л. Н. Лунина и Ударный полк подполковника П. В. Глазенапа.

Вновь на итоги операции оказало большое влияние состояние русской армии, в частности, многовластие или, лучше сказать, безвластие. Участник боев офицер С. Посевин рассуждал следующим образом: «…перейди русская 12 армия за Двиной, против Риги, в контратаку, и к вечеру 19 августа вся германская артиллерийская масса и большая часть территории Курляндии были бы в руках русских армий, без особых к тому усилий; а перебравшуюся через реку Двину у Икскюля германскую пехоту заставили бы вернуться обратно в исходное положение. Нужно подчеркнуть - это сделано не было. Всевластные комитеты и Главкосев были против».

Потери 12-й армии составили 25 тыс. человек (из них 15 тыс. пленными и пропавшими без вести), 190 легких и 83 тяжелых орудия, 256 пулеметов, 185 бомбометов, 48 минометов. Потери германцев до 5-ти тыс. человек - это почти исключительно жертвы огня русской пехоты, т. к. артиллерия 12-й армии была нейтрализована германцами с помощью химических боеприпасов еще до начала активной фазы операции. Маневрирование же резервами и подтягивание свежих огневых средств в условиях революционной разрухи было практически невозможно.

Боец Ревельского ударного батальона смерти. Christian Orther M. Sturmtruppen. Wien, Austria. 2005.

Итоги

На боевые действия Действующей армии в кампании 1917 г. сильный отпечаток наложило морально-политическое состояние русских войск, терявших свои боевые качества в послереволюционный период. Все наступательные операции русских войск шли по одной схеме - «революционный порыв» в наступлении и неизбежный вражеский контрудар, использование противником снижения боевой устойчивости деморализованных русских войск, сводящей на нет все успехи наступления. Именно по такой схеме развивались события на Юго-Западном (июнь – русское наступление, июль – неприятельский контрудар) и Румынском (соответственно июль – август) фронтах. Оборонительные операции характеризовались быстрым фиаско оборонявшихся русских войск с преждевременным оставлением сильных позиций.

Тем не менее, в кампании 1917 г. армии германского блока понесли значительные потери. Германцы потеряли до 350 тыс. (при 900-х тыс. на других фронтах) человек – 28% от всех потерь их войск пришлись на Русско-румынский фронт. Австрийцы около 150 тыс. бойцов потеряли на Русско-румынском фронте (при 316-ти тыс. на других фронтах) – 32%.

Общие потери русской армии в 1917 г. на всех фронтах оцениваются примерно в 400 тыс. человек.

В ходе кампании 1917 г. русские войска захватили значительные трофеи - до 100 тыс. пленных австрийцев и более 20 тыс. пленных германцев, 200 орудий и до 500 пулеметов.

Но, несмотря на все достижения и жертвы, русская Действующая армия стала жертвой политики революционных властей России.

Декрет от 15 (28) января 1918 года о создании Рабоче-крестьянской Красной армии, начало австро-германского наступления и стихийная демобилизация привели к тому, что части Действующей армии были расформированы, прекратив свое существование в феврале - апреле 1918 г.

Источники

РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 618.; РГВИА. Ф. 2003. Oп. 2. Д. 334.; РГВИА. Ф. 2620. Оп. 2. Д. 68.; РГВИА. Ф. 2890. Оп. 1. Д. 147.; РГВИА. Ф. 2890. Оп. 1. Д. 65.; РГВИА. Ф. 2992. Оп. 1. Д. 42.; Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914 -1918. Bd. VI. - Wien, 1936.; Наставление для ударных частей. – Типо-Цинкография Штаба Особой армии, 1917.; Разбор организации прорыва неприятельской позиции в направлении на Митаву в декабре 1916 года. Секретно. Типография Штаба Верховного главнокомандующего, 1917.; Отчет о действиях Морских сил Рижского залива 29 сентября – 7 октября 1917 г. Морская историческая комиссия. Федеральная архивная служба России РГАВМФ. - СПб., 1998.; Гинденбург П. Воспоминания. - Пг., 1922.; Гофман М. Война упущенных возможностей. - М. - Л.: Государственное издательство, 1925.; Брусилов А. А. Мои воспоминания. - М.: Воениздат, 1983.; Граф Г. К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию. - СПб.: «Гангут», 1997.; Врангель П. Н. Записки. Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. Т.1. - Мн.: Харвест, 2002.; Деникин А. И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии февраль-сентябрь 1917. - Мн., 2002.; Людендорф Э. фон. Мои воспоминания о войне 1914 - 1918 гг. - М. – Мн.: Аст-Харвест, 2005.; Краснов П. Н. Воспоминания о русской императорской армии. - М.: Айрис-Пресс, 2006.; Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 – 1917. - М.: Центрполиграф, 2007.

Литература

Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 7. Кампания 1917 года / сост. А. М. Зайончковский. - М.: Высший военный редакционный совет, 1923; Риттер Х. Критика мировой войны. - Пг.: Военное издательство Петроградского военного округа, 1923.; История Гражданской войны в СССР. Т. 1. - М., 1935; Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи в исполнении общесоюзных задач и обязанностей во время войны 1914 - 1917 гг. - Париж, 1939; Краткий словарь оперативно-тактических и общевоенных слов (терминов). – М.: Воениздат, 1958; Гаврилов Л. М., Кутузов В. В. Перепись русской армии 25 октября 1917 г. // История СССР. - 1964. - № 2 (март-апрель); Кавтарадзе А. Г. Июньское наступление русской армии в 1917 году // Военно-исторический журнал. – 1967. - № 5.; Гаврилов Л. М. Численность русской Действующей армии в период Февральской революции // История СССР. - 1972. - № 3 (май-июнь); Керсновский А. А. История Русской Армии. Т. 4. - М.: «Голос», 1994; Фомин М. Батальон смерти 38-й пехотной дивизии // Военная быль. – 1996. - № 8 (137); Базанов С. Н. К истории развала русской армии в 1917 году // Армия и общество. 1900 - 1941 годы. Статьи, документы. - М.: ИРИ РАН, 1999.; Базанов С. Н. Формирование добровольческих национальных частей в русской армии в годы Первой мировой войны // Патриотизм – один из решающих факторов безопасности Российского государства. - М.: Экономическая литература, 2006; Солнцева С. А. Ударные формирования русской армии в 1917 году // Отечественная история. - 2007. - № 2.; Олейников А. В. Ударные батальоны русской армии. Организация, тактика и подготовка штурмовых частей в Первую мировую войну (1915-1917 гг.) // Военно-исторический журнал. - 2010. - № 8; Олейников А. В. Штурмовые части русской армии в боях 1916-1917 гг. // Военно-исторический журнал. - 2011. - № 4; Олейников А. В. Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой. М.: Вече, 2015.; Wagner A. Der Erste Weltkrieg. - Wien - Herold Verlag, 1993.

Статьи из этой серии

Действующая армия России в 1917 г. Ч. 1. На пике организации и технического оснащения