Трудное лето 1915 года. Ч. 1. Стратегический откат и его причины

На фоне многих известных боевых событий на Русском фронте Первой мировой войны Великое отступление русской Действующей армии на австро-германском фронте летом 1915 г. из Польши и Галиции фактически является белым пятном – под влиянием постреволюционной политической коньюктуры в историографии сложилось устойчивое мнение: Великое отступление 1915 г. – это катастрофа, переломный момент борьбы на Восточном фронте войны, приведший к деградации русской армии и нарастанию революционной ситуации в России.

Так что же это было?

Русский фронт летом 1915 г.: направления и коммуникации. Корольков Г. К. Несбывшиеся Канны. - М., 1926.

Великое Отступление (Великий Отход) 1915 г. – это стратегический откат русской Действующей армии на австро-германском фронте летом 1915 г. из Польши и Галиции как результат Горлицкой стратегической операции 19 апреля – 10 июня 1915 г. и последующих активных операций противника вследствие захвата им стратегической инициативы.

Великая война в образах и картинах. Вып. 9.

От «Зимних» Стратегических Канн к «Летним»

Для того чтобы парировать активные действия русских армий в Восточной Пруссии и Карпатах, а также добиться перелома в борьбе за Передовой театр («польский балкон») - попытаться замкнуть в кольцо центральную группировку русских войск в Польше, австро-германское командование еще зимой 1915 г. приступило к выполнению «Зимних стратегических Канн». Оно нанесло мощные удары также на флангах Русского фронта – в Карпатах и Восточной Пруссии. После борьбы с переменным успехом русские войска в ходе Второй Праснышской операции и Карпатской битвы сорвали стратегическое планирование противника.

Прекрасно понимая крайне неблагоприятно сложившуюся для себя оперативно-стратегическую обстановку, австро-германское командование приняло решение на проведение операции, которая гарантированно будет иметь стратегический успех с далеко идущими последствиями. Избрав главным объектом воздействия своей военной машины русскую армию, весной 1915 г. противник сосредоточил максимально возможные силы и средства на Русском фронте.

Уже «Зимние стратегические Канны» привели к сосредоточению на Востоке в течение января стратегического резерва Германии: 75-й, 76-й, 77-й, 78-й, 79-й, 80-й резервных дивизий. В начале февраля с Французского фронта германцы перебросили для участия в «Зимнем сражении в Мазурии» (Второй Августовской операции) еще 2 дивизии – 31-ю и 42-ю пехотные.

Генерал-квартирмейстер Штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов писал: «С точки зрения наших западных союзников, происшедшее отвлечение на наш фронт четырех германских корпусов, из коих три совершенно свежих и сформированных с особою заботливостью, должно было, конечно, оцениваться, как факт чрезвычайно для них благоприятный. Подготовлявшийся против них очередной удар был отведен в нашу сторону. Английское военное министерство получило возможность продолжать работу по дальнейшему развитию своей вооруженной силы, а французское командование оказалось в состоянии провести задуманное им второе наступление в Шампани».

Начальник Полевого Генерального штаба германской армии генерал пехоты Э. фон Фалькенгайн так охарактеризовал обстановку, когда принималось решение о применении стратегического резерва: «австро-венгерское главное командование в январе 1915 года предложило наступление через Карпаты при поддержке немецких сил. При этом главную роль играло стремление надолго обеспечить границы Венгрии и освободить Перемышль …. четыре совершенно свежих, с особой заботливостью снаряженных и обученных немецких корпуса, вероятно, достигли бы крупных результатов в любом пункте востока, раз только они нашли бы себе на нем применение … начальник генерального штаба вначале крепко держался мысли применить новые корпуса на западе … только одно соображение реально оправдывало новое решение, а именно: убеждение, что иначе Австро-Венгрия в короткий срок рухнет, придавленная гнетом войны» (Фалькенгайн Э. фон. Верховное командование 1914 - 1916 в его важнейших решениях. - М.: Высший военный редакционный совет, 1923. С. 63.).

Об этих корпусах Э. фон Фалькенгайн писал: «генерал-фельдмаршалу фон Гинденбургу (командующий германским Восточным фронтом – А. О.) были предоставлены в распоряжение четыре корпуса общего резерва - лучшие, какими когда-либо на войне располагала Германия - для осуществления наступления из Восточной Пруссии, согласно его и главного австро-венгерского командования предложений».

Германский историк О. фон Мозер следующим образом комментировал проблему применения германских стратегических резервов: «Первым более или менее значительным вопросом, подлежавшим разрешению в 1915 г., была необходимость использовать 4 новых немецких корпуса, тщательно подготовленных, укомплектованных лучшими немецкими контингентами и командирами. Начальник штаба немецкого верховного командования, верный своему основному плану войны, решил нанести при помощи их первый сильный удар на западном фронте. Но тяжелое положение Австро-Венгрии, карпатской границе которой все более и более угрожали русские, не улучшалось, несмотря на то, что на поддержку австро-венгерской армии были переброшены значительные немецкие части, вошедшие в состав Южной армии. Это побудило Фалькенгайна воздержаться от нанесения удара на западном фронте».

В итоге, Э. фон Фалькенгайн был вынужден констатировать: «с болью в сердце начальник генерального штаба должен был решиться на использование на востоке молодых корпусов, единственного к этому моменту общего резерва. Такое решение знаменовало собою дальнейший отказ, и притом уже на долгое время, от всяких активных предприятий крупного размаха на западе».

Для действий в Карпатах германцы также были вынуждены выделить целый ряд соединений. Подготовка к Горлицкой стратегической операции привела к формированию целой армии (германской 11-й), сформированной из элитных фронтовых соединений. Так, в течение марта 1915 г. на Русский фронт были переброшены 5 германских пехотных (19-я, 20-я пехотные, 82-я, 81-я резервные, 11-я баварская) и 3 кавалерийских (3-я, гвардейская и Баварская) дивизии. 11-я баварская пехотная дивизия прибыла из Германии, все остальные – с Французского фронта. Австрийцы к марту увеличили свою группировку на Русском фронте примерно на 3 дивизии, сохранив этот показатель до июня 1915 г. включительно (до появления Итальянского фронта).

Во время Карпатской и Горлицкой операций (весна 1915 г.) группировка австро-венгерских войск на Русском фронте достигла своего максимума – до 50-ти дивизий. Однако переброски австрийцев оголили их Балканский фронт, о чем свидетельствовал, в частности, адмирал О. Р. Вульф: «Австро-венгерское командование получило возможность зимой 1914/15 годов использовать против русских на Карпатах 8-й и 13-й корпуса, а также сводный корпус Краусса... Против Сербии остались только части ландштурма и Дунайская флотилия».

Об этом же писал и Э. фон Фалькенгайн: «Оказалось невозможным из-за возрастающего русского нажима снять для Сербии какие-либо австро-венгерские части с Карпатского фронта. Наоборот, даже части уже бывшие на Дунае, пришлось взять для поддержки на Карпатах».

Важнейшими обстоятельствами (кроме беспрецедентного оперативного и технического усиления), приведшими к успеху противника под Горлице, были - выбор района (на галицийском ТВД, где русские войска не ожидали именно германского удара) и участка (позиции русской 3-й армии, наиболее сильно истощенной в ходе предшествовавших галицийских сражений) прорыва в сочетании с усилившейся материально-технической недовооруженностью русских войск (особенно плохо обстояло дело с боеприпасами – их объемы формировались в расчете на краткосрочную маневренную войну).

В итоге, в ходе тяжелейшей и многоступенчатой Горлицкой стратегической операции, шедшей с переменным успехом, австро-германские войска добились тактических и оперативных результатов, сумев придать им стратегическую окраску. Они захватили инициативу – русские войска переходят к стратегической обороне, но носящей активный характер.

Противник вновь, теперь уже в более благоприятной обстановке, решил окружить русские войска в Польше - нанеся удары на севере и юге «польского выступа», реализовать «Летние стратегические Канны».

Именно с июня, после завершения Горлицкой стратегической операции, а также Томашовского (Томашовское сражение 1915 года. Ч. 1. Под натиском Макензена ; Контрудар. Ч. 2. В обороне и наступлении) и Таневского (Контрудар. Ч. 1. Таневское сражение разворачивается ; Контрудар. Ч. 2. В обороне и наступлении ; Контрудар. Ч. 3. «Засадный полк» генерала Веселовского готовится к броску ; Контрудар. Ч. 4. В 4 часа утра 22 июня ; Контрудар. Ч. 5. Преодолевая бешеное сопротивление противника ; Контрудар. Ч. 6. Деревня Лесничувка и господский двор Бобы ; Контрудар. Ч. 7. Образец активной обороны) сражений 1915 г. русские войска и были вынуждены начать Великий отход. Но отступление производилось по единому стратегическому плану, русские войска наносили эффективные контрудары. Главной причиной стратегического отступления была необходимость выровнять фронт и грамотно эвакуировать Передовой театр – не позволить замкнуть в стратегический «котел» армии, находившиеся в центральной Польше.

Великая война в образах и картинах. Вып. 9.

Соотношение сил русской армии и ее противников

Маневр осуществлялся при неблагоприятном соотношении сил.

В начале июня соотношение сил противников на Русском фронте (с севера на юг) было следующим:

1) 300-километровый участок от Балтийского моря до р. Неман в полосе р. р. Виндава и Дубисса занимали - русская 5-я армия генерала от кавалерии П. А. Плеве (9 пехотных и 7,5 кавалерийских дивизий) и германская Неманская армия генерала пехоты О. фон Белова (8 пехотных и 4,5 кавалерийских дивизии). Боевой участок характеризовался нестабильностью, стороны наращивали свои усилия – наблюдался (как осенью 1914 г. на Французском фронте) своеобразный «Бег к морю».

2) 400-километровый участок от р. Неман до р. Висла занимали - русские 10-я армия генерала от инфантерии Е. А. Радкевича (8 пехотных, 1 кавалерийская дивизии), 12-я армия генерала от инфантерии А. Е. Чурина (9,5 пехотных, 1 кавалерийская дивизии), 1-я армия генерала от кавалерии А. И. Литвинова (8 пехотных, 3 кавалерийских дивизии) и германские 10-я армия генерал-полковника Г. фон Эйхгорна (9,5 пехотных, 1 кавалерийская дивизии), 8-я армия генерала артиллерии Ф. фон Шольца (9 пехотных, 1 кавалерийская дивизии), армейская группа генерала артиллерии М. фон Гальвица (8 пехотных, 1 кавалерийская дивизии). Эти группировки (с учетом резервов - русские 30,5 пехотных и 6,5 кавалерийских дивизий против германских 26,5 пехотных и 3,5 кавалерийских дивизий) выполняли задачи прикрытия: русские - линии Немана (от Ковно до Гродно), Белостокского района и фланга армий на левом берегу р. Висла, германцы – Восточной Пруссии. Русская группировка (в этом ее важнейшая задача) обороняла северный фланг «польского балкона».

3) 225-километровый участок на левом берегу р. Вислы занимали - русские 2-я армия генерала от инфантерии В. В. Смирнова (8 пехотных 1 кавалерийская дивизии), 4-я армия генерала от инфантерии А. Е. Эверта (8 пехотных, 2,5 кавалерийские дивизии) и германская 9-я армия принца Леопольда Баварского (8 пехотных, 1 кавалерийская дивизии), германская армейская группа генерал-полковника Р. фон Войрша (5 пехотных, 1 кавалерийская дивизии), австрийская 1-я армия фельдцейхмейстера П. Пухалло фон Брлога (2 пехотных, 1 кавалерийская дивизии). Русская группировка находилась в центральной Польше, прикрывая Варшаву, Ивангород и Люблин; она намечалась в качестве главного объекта ударных действий противника - являясь главной «жертвой» «Летних стратегических Канн». В общей сложности русские 16 пехотных и 3,5 кавалерийских дивизии противостояли 17 пехотным (с учетом резерва) и 3 кавалерийским дивизиям противника.

4) 330-километровый участок между р. р. Висла и Днестр занимали - русские 3-я армия генерала от инфантерии Л. В. (П.) Леша (11 пехотных, 2 кавалерийские дивизии), армейская группа генерала от инфантерии В. А. Олохова (8 пехотных, 3 кавалерийских дивизии), 8-я армия генерала от кавалерии А. А. Брусилова (11 пехотных, 3 кавалерийских дивизии), правый фланг 11-й армии генерала от инфантерии Д. Г. Щербачева (2 пехотных, 1 кавалерийская дивизии), резерв фронта (2 пехотных дивизии) и австрийская 4-я армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда (14 пехотных дивизий), германская 11-я армия генерал-фельдмаршала А. фон Макензена (17 пехотных, 1 кавалерийская дивизии), австрийская 2-я армия генерала кавалерии Ф. фон Бем Эрмоли (12 пехотных, 2 кавалерийские дивизии). Противник, имея значительное превосходство в живой силе и технике (австро-германские 43 пехотных и 3 кавалерийских дивизии против русских 34 пехотных и 9 кавалерийских дивизий), в течение 1,5 месяцев вел безостановочное наступление, в конце Горлицкой операции, 9-го июня, овладев г. Львов. Русские войска постоянно вели напряженные бои и с большими потерями отходили с одного рубежа на другой. Превосходство противника было тем значительнее, что русские дивизии являлись таковыми лишь по названию, превратившись в полки и даже в батальоны. Данная группировка русских войск должна была прикрывать южный фланг «польского балкона».

5) 330-километровый участок по р.р. Днестр и Прут занимали – русские часть 11-й армии (5 пехотных дивизий), 9-я армия генерала от инфантерии П. А. Лечицкого (11 пехотных, 6 кавалерийских дивизий) и германская Южная армия генерала пехоты А. фон Линзингена (9 пехотных дивизий), австрийская 7-я армия генерала кавалерии Ф. Пфланцер-Балтина (10 пехотных, 5 кавалерийских дивизий). Австро-германские 19 пехотных и 5 кавалерийских дивизий оттесняли русские 16 пехотных и 6 кавалерийских дивизий из пределов Буковины – но далеко не всегда успешно.

В общей сложности на 1,4 тыс. км фронте русские до 106 пехотных и до 35 (с учетом резервов) кавалерийских дивизий противостояли 113,5 пехотным и 19 кавалерийским дивизиям противника. Учитывая проблемы в сфере материально-технического снабжения, превосходство противника над русскими войсками было достаточно ощутимым. Число полевых орудий в русской Действующей армии сократилось на 25%, а производство не смогло компенсировать даже боевых потерь.

В данный период Русский фронт приковал к себе 1 млн. 333 тыс. германских и австрийских солдат и офицеров (им противостояли 1 млн. 690 тыс. русских бойцов), в то время как Французский фронт – 1 млн. 800 тыс. военнослужащих противника (но им противостояли 2 млн. 450 тыс. англо-французских солдат и офицеров при равноценном техническом оснащении).

Великий отход: русские стрелки в окопе. Великая война в образах и картинах. Вып. 9. - М., 1916.

Совещание в русской Ставке 4-го июня выявило, что армии Юго-Западного фронта имеют некомплект в 170 тыс. человек (пополнение возможно лишь в размере 20 тыс. бойцов), снарядов и патронов настолько мало, что приходится лимитировать расход боеприпасов (из-за него появилась даже т. н. лишняя, т. е. не обеспеченная снарядами, артиллерия, и это при том, что число орудий сократилось), ощущался острый недостаток оружия, обученных пополнений и офицеров. Более того, было констатировано, что на устранение этих недочетов в ближайшее время нет никакой надежды.

Без пополнений, без оружия и боеприпасов русским войскам пришлось сражаться с хорошо вооруженным и обильно снабжаемым противником - подвиг русской армии в кампании 1915 г. можно назвать беспримерным. Войска были лишены возможности проявлять активность, без которой любая операция не может считаться полноценной. Ведь сокращение численности войск ведет к утрате ими своего функционального назначения. Дивизия в 2 тыс. штыков - это уже не дивизия, а слабый полк, который будет лишь охраной для своей артиллерии и обозов. Планируя оперативно-тактический маневр, необходимо учитывать допустимый расход боеприпасов и скорость их пополнения – но именно в этом назрела основная проблема. Понижающаяся численность боевых частей сокращала возможности огневой обороны русских войск и препятствовала реализации ими контратак. Генерал от инфантерии М. В. Алексеев писал: «…наши корпуса и дивизии существуют лишь на бумаге, а некоторые из них, к горю начальников, умирают на их глазах. Дивизия, вышедшая из боев в составе 1000 человек и не получившая немедленно пополнений, постепенно расходует и свой небольшой кадр, навсегда выбывая из рядов армии как прочная маневроспособная единица. Получается затем дивизия совершенно ополченческого типа…» (Весна и лето 1915 г. Из писем генерала от инфантерии М. В. Алексеева // Военная Быль. 1966. № 71. С. 37.).

Офицер 269-го пехотного Новоржевского полка вспоминал: «К августу 1915 года из 11-ти молодых прапорщиков, прибывших в Новоржевский полк в начале января 1915 г. (5 Алексеевского военн. училища и 6 Александровского военн. училища), остался невредимым только один, да и он кончил войну инвалидом. Из прибывшего пополнения составился 2-й батальон. Фельдфебелей и унтер-офицеров дали из 1-го батальона. Офицеров старых не было и в командование ротами 2-го батальона вступили только что прибывшие прапорщики, да и батальоном командовал некоторое время тоже прапорщик, В. Ф., но считавшийся уже старым офицером полка, так как состоял в полку с января 1915 года. 3-го и 4-го батальонов в это время совершенно не существовало. Вот что представлял наш полк в августе 1915 года».

А. М. Заончковский отмечал: «при таких условиях, силы сторон для борьбы были совершенно неодинаковы и вся задача Алексеева должна была свестись к выводу русских армий из-под того удара который нацелило на них немецкое командование».

Итак, как мы выше отметили, главным было то, что снижающаяся численность боевых частей сокращала мощь огневой обороны русских войск, блокируя и эффективность их контратак – т. е. налицо объективно снижающаяся оперативно-тактическая активность.

Русская пехота, лето 1915 г. Великая война в образах и картинах. Вып. 9. - М., 1916.

Т. о. снизились как маневроспособность, так и оборонительная устойчивость русских войск.

Учитывая переход стратегической инициативы в руки противника, начавшего реализацию «Летних стратегических Канн» и наличие недостаточной ресурсной базы (переброски в Галицию ослабили и армии Северо-Западного фронта), было принято решение на отход.

Окончание следует