«Кровавый снег 1915 года». 7-я армия в операции на Стрыпе

Операция на Стрыпе 14. 12. 1915 – 06. 01. 1916 гг. - кровавый урок позиционной войны. Ч. 1. Наступление 7-й армии – направление главного удара

Операция на Стрыпе стала важным событием на завершающем этапе кампании 1915 г. на Русском фронте Первой мировой войны – продемонстрировав в то же время усилия России по оказанию помощи Балканскому фронту и сербской армии, изнемогающих под ударом армий 3 держав Германского блока. Став неудачным опытом прорыва глубокоэшелонированного фронта противника, рассмотренные события явились важной вехой на тяжелом пути формирования боевого опыта проведения наступательной операции позиционного этапа Первой мировой войны.

Новизна нашей работы заключается в том, что исследуемая тема в отечественной историографии малоизученна и исследована фрагментарно – в то время как нами сделана попытка рассмотреть явление комплексно, изучив боевые действия армий – участниц операции. И сегодня рассмотрим действия 7-й армии, наносившей главный удар в период 16 - 25 декабря 1915 г. у Куйданова.

Русские позиции в Галиции, зима 1915 г. Великая борьба народов. Вып. 6. М., 1917.

Подготовка операции и первый этап

Важнейшей стратегической задачей, стоявшей перед русским Верховным командованием в конце осени 1915 г., была военная поддержка сербской армии, которая вела неравную борьбу с объединенными силами Германии, Австро-Венгрии и Болгарии.

Для решения этой задачи была сформирована 7-я армия (командующий – генерал от инфантерии Д. Г. Щербачев), включавшая в свой состав: 2-й, 16-й, 5-й Кавказский армейские корпуса и 3-ю Туркестанскую стрелковую бригаду. В октябре соединения армии были сосредоточены в г. г. Одесса - Тирасполь (16-й армейский корпус), на ст. Раздельной (2-й армейский корпус), в г. г. Николаев - Херсон (5-й Кавказский армейский корпус) и в мест. Рени (3-я Туркестанская стрелковая бригада).

Командующий 7-й армией генерал Д. Г. Щербачев. Рисунок.

Изначально соединения 7-й армии предназначались для Босфорской экспедиции, в дальнейшем варианты оперативно-стратегического использования армии неоднократно менялись. Так, осенью 1915. рассматривался проект морского десанта на побережье Болгарии (вопрос был проработан под руководством командующего Черноморским флотом адмирала А. А. Эбергарда). Но, по мнению морских специалистов, без наличия морской базы в г. Констанца, в условиях присутствия неприятельских подводных лодок на Черном море, и в осеннее время (в период штормов) десантная операция была труднореализуемым проектом. Она могла привести и к крупным потерям в составе десантного корпуса. Тем не менее, 7-я армия сосредотачивалась в Одесском военном округе именно в расчете на десантную операцию – войска готовились к выполнению специфических задач, были приняты особые меры предосторожности для сохранения военной тайны - даже командиры корпусов до последнего момента не имели информации о пунктах дислокации своих войск.

Начальник Штаба Ставки генерал от инфантерии М. В. Алексеев считал более перспективным сосредоточить армию на Волочиском направлении и в ближайшее время перейти в наступление на галицийском театре военных действий.

Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего генерал М. В. Алексеев

В ноябре от проведения десантной операции было решено отказаться, и 7-я армия была двинута в Галицию – началась переброска ее корпусов на г. г. Гусятин и Волочиск. Армия должна была произвести энергичное наступление на левом фланге Юго-Западного фронта - с целью оттянуть австро-германские силы с Сербского фронта и привлечь на сторону Антанты Румынию.

7-я армия (вошла в состав Юго-Западного фронта 29-го ноября) заняла позиции между 11-й и 9-й армиями – в районе Бенява - Бучач на р. Стрыпа (северный приток р. Днестр). Ширина боевого участка 7-й армии – 48 км.

Директивой Ставки от 10-го ноября Юго-Западному фронту предписывалось нанести удар в направлении, которое командованием фронта будет признано наиболее предпочтительным в сложившейся оперативно-стратегической обстановке.

В развитие этого приказа главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта 24-го ноября обозначил участие в операции всех 4 армий фронта. Цель – потрясти живую силу противника, сосредоточенного на фронте между Полесьем и р. Прут. 8-я и 9-я армии наносят отвлекающие удары, удерживая перед собой силы противника, тогда как главный удар наносит 7-я армия на фронте Бенява – Бучач - для осуществления прорыва на р. Стрыпа. Резервы 7-й армии совместно с 9-й армией должны были быстро развить прорыв в северном и северо-западном направлениях (Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 5. Период с октября 1915 по сентябрь 1916 г. Позиционная война и прорыв австрийцев Юго-Западным фронтом / сост. В. Н. Клембовский. - М., 1920. С. 10.). Главным было «нанесение … сильного удара противостоящим австро-германским силам и энергичное, смелое использование этого удара». Приказ гласил: «Для выполнения цели, поставленной вверенному мне фронту, первоначальной задачей армиям фронта ставлю: разбить живую силу врага, сосредоточенного на фронте между Полесьем и рекой Прутом. Достигнуть этого намечаю энергичным наступлением и боем по следующему плану операции: удерживая первоначально смелыми и настойчивыми натисками силы противника на фронте 8-й армии и привлекши его внимание энергичной атакой 9-й армии в пространстве между Днестром и Прутом, главный удар нанести 7-й армией на фронте Бенява - Бучач в целях прорыва расположения противника на р. Стрыпа и, отбросив его энергичным преследованием за р. Нараювку, резервами 7-й армии совместно с 9-й армией быстро развить прорыв в северном и северо-западном направлениях, стремясь нанести врагу возможно большее поражение.... Развитие прорыва 7-й и 9-й армиями позволит и 8-й армии перейти в энергичное наступление, ведя таковое уступами справа и отбрасывая противника от сообщений его с Ковелем и Владимир-Волынском, но не упуская из внимания связи с соседним фронтом и обеспечения своего правого фланга».

Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал Н. И. Иванов

Соответственно, 7-й армии (направление главного удара фронта) предписывалось прорвать позиции противника на р. Стрыпе и развить прорыв, не позволив австрийцам задержаться на р. Золотая Липа. 9-я армия (левый фланг фронта) должна отвлечь внимание противника операцией в междуречье Днестра и Прута; 11-я армия - разбить противника, отбросив его на север; а 8-й армии (правый фланг) поручалось сковать силы противника на своем фронте. Резерв Верховного командования (предназначался для поддержки Юго-Западного фронта) - Гвардейский корпус (район Новосило - севернее Волочиска-Камионка). Резерв фронта – 82-я (Улашковце-Езержаны) и 48-я (Каменец-Подольский) пехотные дивизии.

День начала наступления - для 9-й армии 14 декабря, а для 7-й армии – 16 декабря 1915 г.

Расположение 7-й, 9-й и 11-й армий перед операцией на Стрыпе. Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 5. Период с октября 1915 по сентябрь 1916 г. Позиционная война и прорыв австрийцев Юго-Западным фронтом / сост. В. Н. Клембовский. - М., 1920.

К началу операции в состав 7-й армии входили: 2-й, 16-й, 22-й, 5-й Кавказский армейские корпуса, 2-й Конный корпус, 3-я Туркестанская стрелковая и две донские казачьи бригады. Армия была полностью укомплектована людьми и обильно снабжена материальной частью (за исключением тяжелой артиллерии). Но в период прорыва эшелонированных позиций противника именно артиллерийские мощности, выделяемые для проведения операции, имели особенно важное значение. Кроме штатной артиллерии (в каждой дивизии это - легкие 3-дюймовые (или горные) батареи, в каждом корпусе - по одному гаубичному (мортирному) дивизиону 122-мм легких полевых гаубиц) армии была придана тяжелая артиллерия: 24 6-дюймовых (152-мм) полевых тяжелых гаубиц (боекомплект 6424 выстрела) и 12- 42-линейных (107-мм) тяжелых пушек (боекомплект 4128 выстрелов).

Для успеха наступательной операции в условиях позиционной войны были необходимы очень сильная тяжелая артиллерия со значительным запасом боеприпасов, а также тщательная всесторонняя подготовка к наступлению. Но ни времени, ни технических возможностей для соответствующей подготовки у командования русской 7-й армии не было. В основу оперативного планирования командования лег фактор внезапности – именно внезапность должна была компенсировать недостаток ресурсов при проведении операции. Стремление к внезапности отняло у русского командования время, необходимое для подготовки к сражению.

Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от артиллерии Н. И. Иванов особое значение придавал сохранению в строгой тайне переброски и сосредоточения 7-й армии и гвардейского корпуса, а также района прорыва (Вольпе А. Фронтальный удар. – М.: Воениздат, 1931. С. 226.). Он писал «Успех всей предстоящей операции главным образом зависит от сохранения в строгой тайне переброски и сосредоточения 7-й армии и гвардейского корпуса и выбранного района прорыва. Для достижения скрытности переброски принят ряд мер.

Демонстрация на Черном море, закрыта румынская граница, прекращено частное пассажирское и товарное движение поездов, прекращена передача частных телеграмм и пересылка почтовой корреспонденции. В дальнейшем необходимо принять все меры, чтобы до последней возможности войска, находящиеся на позициях, не знали о предстоящем наступлении; необходимо внушить лицам, посвященным хотя бы отчасти в ныне подготовляемую операцию, важность сохранения тайны. С той же целью наступление 7-й армии начнется тотчас после ее сосредоточения.

Авангарды и передовые части 23-й пехотной дивизии, XXII армейского корпуса и 82-й пехотной дивизии и кавалерии 11-й и 9-й армий должны оставаться на своих местах до тех пор, пока наступающие части 7-й армии не пройдут их расположения. 7-я армия, приняв во внимание особенность расположения главных сил 23-й пехотной дивизии, XXII армейского корпуса и 82-й пехотной дивизии, займет позицию этих сил за сутки до начала своего наступления, но непременно вечером». Ведь «Опыты всех решительно наступательных боев за последние 4 месяца показали, что при настоящем положении дел, при отличном укреплении противником его позиций, внезапность является если не самым главным, то одним из главных элементов залога успеха... переброска частей 7-й армии должна начаться тогда, когда представится возможность перебросить эту армию компактно всю, не растягивая перевозки и, тотчас же по окончании сосредоточения, ограничившись самым необходимым кратким временем на рекогносцировку и прочие подготовительные мероприятия, приступить к выполнению намечаемой атаки противника. Только при таких условиях можно надеяться, что до известной степени удастся предупредить контрмеры противника и воспользоваться элементами внезапной атаки».

Соответственно, решив скрыть подготовку операции от врага, командование Юго-Западного фронта категорически запретило войскам 7-й армии осуществлять разведывательные мероприятия – ведь разведка должна насторожить противника! Это принесло свои плоды: войска, только что переброшенные из Одесского военного округа, получившие скудные и неудовлетворительные сведения о противнике от тех частей, позиции которых они заняли на передовой, не только не знали объектов атаки, но в полной мере не владели даже информацией о местности, по которой им предстояло наступать. Фактически 7-й армии пришлось драться вслепую.

Противник 7-й русской армии - части 7-й австро-венгерской и Южной германской армий.

Командующий Южной германской армией граф Ф. фон Ботмер

Командующий австро-венгерской 7-й армией генерал Пфланцер-Балтин

Они занимали следующие позиции: Бенявы и Сокольники - корпус Ф. Л. Гофмана (55-я и 56-я пехотные дивизии); далее к югу от Виснювчика до Бучача – 6-й армейский корпус (39-я гонведная пехотная и 12-я пехотная дивизии); от Бучача до Язловца – 36-я пехотная дивизия 13-го армейского корпуса. Конница - 5-я гонведная (находилась в армейском резерве в мест. Заставна) и 6-я кавалерийские дивизии. Перед фронтом 7-й русской армии боевые порядки войск противника были более растянуты, чем перед участком 9-й армии. Но позиции австрийцев были особенно сильно укреплены именно перед фронтом русской 7-й армии. Противник занимал укрепленную позицию на высотах по обоим берегам р. Стрыпы, имея в первой линии 5 дивизий и еще 1 - 2 дивизии в ближайшем тылу. В районе Рогатин была сосредоточена 38-я гонведная пехотная дивизия. Передовые позиции австрийцев были вынесены на линию Юзефовка-Доброполе-Пилява. Ввиду слабой разведки позиций противника (в т. ч. почти полному отсутствию авиаразведки) к началу операции группировка неприятеля во многом осталась загадкой для командования русской 7-й армии.

Кайзер Вильгельм инспектирует австрийские подразделения на Стрыпе. Нью-Йоркская публичная библиотека.

О том, насколько было осведомлено русское командование об австрийской обороне на Стрыпе, свидетельствует письмо начальника штаба Юго-Западного фронта генерала от инфантерии В. Н. Клембовского М. В. Алексееву: «Воздушными разведками с самого начала декабря и в ноябре наличия укрепленных позиций противника по водораздельным высотам Стрыпы и Коропца не установлено. Но имея в виду некоторые указания из минувших боев в сентябре, а равно протекшие 2 - 3 недели со времени появления слухов у противника о нашем переходе в наступление, считаю, что возможность появления новых укрепленных линий как в ближайшем тылу противника, так и по водоразделу Стрыпы и Коропца, не может исключаться из наших соображений по развитию операции».

Визит Эрцгерцога Фридриха Австрийского в Южную германскую армию. Нью-Йоркская публичная библиотека.

Противник занимал сильно укрепленные позиции, имеющие 2 - 3 ряда окопов с широкими полосами проволочных заграждений. Австрийские позиции на участке прорыва 7-й армии были уже далеко не теми, с которыми приходилось иметь дело русским войскам в сентябре: они были значительно усилены и укреплены в расчете на применение русскими войсками тяжелой артиллерии. Оборонительные позиции все время совершенствовались, адаптируясь к зимним погодным условиям и с учетом германского боевого опыта на Французском фронте. Австрийские позиции (особенно узловые опорные пункты и ключевые высоты) были фактически превращены в крепости. Так, высота 382 была, как отмечает архивный документ, «очень укреплена», также как и окопы противника на западном берегу р. Стрыпы, между Гайворонкой и Весьневкой. Пространство между высотой 382 и Бурканувским лесом фактически представляло из себя тактический «мешок», в который попадала пехота наступающего. Противник не просто занимал господствующие высоты – они имели между собой огневую связь и фактически входили в состав единого оборонительного комплекса. Так, с Маковой горы был отлично виден (и простреливался) западный берег Стрыпы. На высоте 370 имелись прочные блокгаузы и редуты - подступы к ней находились под сильнейшим перекрестным огнем с соседних боевых участков. Овладеть высотой 370 было возможно только после взятия высоты 375. Овладеть высотой 370 было возможно только после взятия высоты 375 (РГВИА. Ф. 2126. Оп. 1. Д. 43. Л. 32.).

Австрийские оборонительные позиции на Стрыпе. Великая борьба народов. Вып. 5. М., 1915.

Командир 6-го финляндского стрелкового полка 2-й финляндской стрелковой дивизии 22-го армейского корпуса полковник А. А. Свечин вспоминал: «Местность в Галиции на р. Стрыпе была трудная. Крупные селения лежали на удалении в десяток километров один от другого. В процессе войны исчезли отдельные фермы, рощицы, кресты на перекрестках. Рельеф был мягкий и маловыразительный. Дороги частью скрылись под снегом, частью совершенно стерлись, так как никакой езды между двумя фронтами здесь не было. Успех прорыва должен был основываться на внезапности, и всякие рекогносцировки были строго воспрещены. Местность у полка была совершенно незнакома, так как нас перебросили с другого фронта. Между тем для прямолинейного развертывания путь полку преграждал незамерзший болотистый ручей Ольховчик и для преодоления его в 3 км перед неприятельским фронтом полку предстояло сделать значительный крюк к северу, выйти к с. Петликовце-Нове по остаткам скверной гати и перед фронтом неприятеля загнуть к югу, выйдя на свой участок облическим движением в 45° по отношению к противнику. О противнике сведений было мало. Главная линия сопротивления была сфотографирована летчиком месяц тому назад, дальнейшие полеты были запрещены, чтобы не привлекать внимания австрийцев. Было известно, что занятая неприятелем высота 370 представляет выступ в его расположении, что перед ней других укреплений нет, и против этой высоты и должен развернуться наш полк».

Главный удар русская 7-я армия наносила на участке Виснювчик – Бобулинце, ширина участка прорыва – 8 км. Ответственен за организацию прорыва 2-й армейский корпус (противник – 6-й австрийский армейский корпус), 3-я Туркестанская стрелковая бригада первоначально находилась в армейском резерве (впоследствии как средство усиления была передана командованию 2-го армейского корпуса).

Вспомогательный удар - задача 22-го армейского корпуса (на фронте от Бенявы до Гайворонки; противник - части 13-го австрийского армейского корпуса и 6-й кавалерийской дивизии) и 5-го Кавказского армейского корпуса (левее 2-го армейского корпуса - фронт до Тржибуховце включительно). Соседние со 2-м армейским корпуса атаками на своих внутренних флангах должны были содействовать 2-му корпусу.

Атака 7-й армии. Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 5.

16-й армейский корпус находился в армейском резерве (являлся средством развития предполагаемого прорыва, а его артиллерия была передана на усиление 2-го армейского корпуса), 2-й Конный корпус сосредоточился к юго-востоку от г. Чортков (являлся мобильным средством развития прорыва).

Наступление 7-й армии включает в себя 3 последовательных этапа боевых действий.

Здесь и ниже - австро-германские бойцы и будни позиционной войны, 1915 г. Рисунки фронтовика.

I-й этап – 16 – 18 декабря.

Приказ командующего армией гласил: 2-му армейскому корпусу с 3-й Туркестанской стрелковой бригадой - «решительно атаковать и прорвать расположение противника на фронте Макова Гора (1 верста - восточнее Вишнювчика включительно) и до Белавенец, имея в виду развить успех на Голгоче»; 22-му армейскому корпусу - «наступать на фронте Бенява включительно, Макова Гора исключительно с целью сковать противника на этом фронте и отвлечь его внимание от II корпуса»; 5-му Кавказскому армейскому корпусу с 82-й пехотной дивизией и сводной казачьей бригадой - «наступать на фронте Белавенец включительно, Бучач включительно, развивая свои главные усилия у Белавенец и Петликовце-Старе с целью овладеть высотами западного берега р. Стрыпа у названных пунктов и тем содействовать прорыву II корпуса»; 16-му армейскому корпусу с 2-й отдельной Донской казачьей бригадой - «сосредоточиться в районе Гржиманов – Ивановка -Товсте в армейском резерве»; Конному корпусу - «сосредоточиться в районе Чортков, Бяла, Вышанка» (Вольпе А. Указ. Соч. С. 231.).

На узкий (8-километровый) фронт прорыва подтягивалась сильная (43% от численности армии) ударная группа, вся тяжелая и почти вся горная артиллерия.

Главный удар наносил 2-й армейский корпус, в основе тактических действий которого лежали элемент внезапности и факторы быстроты и энергичности при нанесении удара. Командир 2-го армейского корпуса генерал от инфантерии В. Е. Флуг писал в своем отчете о первом этапе наступления корпуса – ударной силы 7-й армии: «Веря в способность приданной тяжелой артиллерии на несколько часов пробить брешь шириною в 2 версты, высокий подъем духа наших войск – все это побудило произвести атаку … без систематической подготовки, вслед за овладением передовыми позициями противника. Сопряженный с таким образом действий риск, казалось, уравновешивался меньшей готовностью противника, захватываемого врасплох, а результаты в случае успеха могли быть гораздо плодотворнее, т. к. неприятель не успел бы противопоставить новые преграды нашему решительному наступлению на р. Стрыпа».

Фактически, при наличии в составе армии 4-х армейских корпусов, главный удар должен был наносить лишь один корпус. А если учесть, что главный удар на участке корпуса должна была наносить одна дивизия (26-я пехотная) то получается, что главный удар фронта наносился силами одной пехотной дивизии.

В направлении главного удара 2-й армейский корпус задействовал 84 орудия штатной артиллерии, всю приданную армии тяжелую артиллерию (36 орудий) и гаубичный дивизион 16-го армейского корпуса (12 орудий) - всего 72 легких и 60 тяжелых орудий. Плотность артиллерии - около 17 орудий на 1 км фронта, что также было крайне недостаточно. Налицо - общий недостаток сил и средств при осуществлении прорыва глубокоэшелонированных позиций противника. Все это принесло свои плоды.

Тем не менее, первоначально атакующие добились тактического успеха. 16-го декабря австрийцы зафиксировали особенно опасное для себя положение на фронте 132-й бригады 56-й пехотной дивизии, позиции которой были прорваны у мест. Могила. Но дало себя знать удачное расположение артиллерии противника – фланговый огонь орудий 39-й гонведной пехотной дивизии был очень эффективен. Особенно упорные бои шли на фронте 26-й и 43-й пехотных (2-й армейский корпус) и 3-й и 4-й финляндских стрелковых (22-й армейский корпус) дивизий, наносивших удар по позициям австрийского 6-го армейского корпуса.

Во 2-м армейском корпусе 102-й пехотный полк взял Доброполе, 172-й пехотный полк (преодолев 9 рядов проволочных сетей) захватил д. Хупалаванг. Позиции австрийцев были захвачены на всем фронте наступления корпуса.

Документ отметил: «Части подошли на 1000 шагов к главной позиции австрийцев и закрепились, а артиллерия меняет позиции» (РГВИА. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 31. Л. 3.). В этот день австрийцы охватили левофланговую роту 328-го пехотного полка (82-я пехотная дивизия), понесшую значительные потери.

Трофеи - 3 офицера и 114 нижних чинов 4-х полков австро-венгерской армии.

16-го декабря особенно упорные бои шли у высоты 357 и на восточных склонах высоты 382 у мест. Могила.

Части 22-го армейского корпуса, сбив противника, овладели высотами - 336, 340 (севернее и западнее Панталиха), 372 (юго-западнее Панталиха), 382 (у Златники), 369 (восточнее Маковой горы). Было захвачено до 100 пленных.

А. А. Свечин вспоминал: «После взятия с. Петликовце-Нове 3-й батальон … получил задачу развернуться в 700 м не доходя высоты 370 и окопаться. Так как поблизости соседей не было, то 2-й батальон должен был справа прикрыть его облическое развертывание, а 1-й оставался в резерве, чтобы затем, когда освободится 2-й батальон, еще более крупным облическим движением развернуться южнее 3-го батальона. Все двуколки застряли в Ольховце, и связи еще не было. Выйдя пешком к югу от Петликовце-Нове, я заметил в 300 шагах командира 3-го батальона и решил с ним поговорить, чтобы задержать слишком порывистое наступление его рот. Но так как последние цепи резервной роты 3-го батальона уже скрывались впереди за гребнем, то комбат побежал вперед в ту самую минуту, когда я к нему двинулся. Я начал его догонять. … Пробежав свыше километра, я наконец настиг комбата на подъеме, близ вершины какой-то высоты, у проволочных заграждений редута, только что взятого штурмом. У проволоки лежали раненые 9-й роты. Я отдал командиру 3-го батальона распоряжение остановить во что бы то ни стало наступление, так как наша артиллерия изготовится только завтра, и из всей армии сейчас ведет атаку только его батальон. К комбату прибыло донесение командира 9-й роты Ходского: «Овладел редутом на высоте 370». Посланный объяснил, что командир роты находится в 100 шагах впереди, на гребне, где идет сильный огневой бой. Я решил вернуться в штаб полка, повидав по дороге командира 2-го батальона, а на донесении пометил: «передать в штадив» (штаб дивизии – А.О.), и отправил его в с. Петликовце-Нове. … Мне было совершенно ясно, что захвачено передовое укрепление, а не прорвана главная позиция противника, но у читателей донесения слагалось совершенно другое впечатление. Штарм (штаб армии – А.О.) 3 дня учитывал захват важнейшего пункта неприятельского расположения. …

В жизни полка занятая высота с 2 редутами, один из коих с блиндажом против тяжелых гаубиц, твердо упрочилась под именем высота 370. В действительности же это была высота 375, находящаяся в 450 м. севернее высоты 370; здесь австрийцы возвели передовую позицию, о чем нам было неизвестно. У командира полка было очень много других забот: в тылу у него шел бой за Петликовце-Нове … Гать через Ольховец совершенно раскисла, походные кухни и снабжение застряли, стрелковые цепи, лежа частью в грязи, частью в снегу, голодали; за сутки на руках удалось протащить только 6 легких и горных орудий: артиллерия не оказывала никакой поддержки. … Батареи были расположены близ гати через Ольховчик, но наблюдательный пункт командира дивизии и 2 батарей находился непосредственно против высоты 370, в 500 м от нее. Артиллеристы спокойно ориентировались с полной точностью… по своей высокой грамотности русские артиллеристы 1915 г. несомненно были выше английских и германских артиллеристов ...».

Документ отмечал: финляндские стрелки «овладели линией высот с отметкой 359 и юго-западнее, Петликовцы 365, Пилава охвачена с 3-х сторон».

1-й и 3-й финляндским стрелковым дивизиям удалось закрепиться у Сокольники – Бурканув-Гайворонка. Трофеи дня - 8 офицеров и 255 нижних чинов 3-х разных полков противника.

Но туман затрудняет пристрелку сменившей позиции русской артиллерии. В итоге, полки 3-й финляндской стрелковой дивизии, преследуя противника, прорвались далеко вперед и дошли до проволочных заграждений главной позиции австрийцев в районе Бурканув-Гайворонка, но были встречены сильным огнем и уже здесь понесли значительные потери.

В ночь на 17-е декабря артиллерия должна была занять новые позиции.

Вследствие малочисленности тяжелой артиллерии, обработать огнем всю полосу прорыва не представлялось возможным – и для прорыва был намечен 4-километровый участок (господствующие высоты 382 - 384 и позиции между ними). Главные усилия В. Е. Флуг направил на высоту 382 (ее должна была атаковать 26-я пехотная дивизия, усиленная дивизионом 43-й артиллерийской бригады) и на высоту 384 (атака была возложена на два полка 43-й пехотной дивизии с дивизионом артиллерии). Два полка 43-й пехотной дивизии и 3-я Туркестанская стрелковая бригада составили резерв командира корпуса для развития успеха.

17-го декабря русские батареи нанесли огневой удар по позициям 6-го австрийского армейского корпуса, особое внимание уделив 39-й гонведной пехотной дивизии у Куйданова. Материалы Кригсархива сообщают: «…императорский и королевский VI корпус и корпус Гофмана находились под градом снарядов». Траншеи противника были сильно повреждены. Огонь вели 36 тяжелых орудий и мортирные дивизионы 2-го и 16-го армейских корпусов.

Атака была намечена на утро, но сложность развертывания тяжелой артиллерии затянула дело, и артиллерийская подготовка атаки началась лишь около 15-ти часов. Пехота также только к 13-ти часам осуществила перегруппировку для преодоления проволочных заграждений.

Надежда на эффект внезапности не оправдалась, а для ведения «систематического огня» снарядов было недостаточно. Поэтому, когда: «Когда русская пехота в 2 часа пошла в атаку, чтобы осуществить прорыв у Куйданова, она попала под перекрестный огонь пулеметов и орудий и с большими кровавыми потерями была отброшена, несмотря на неоднократные предпринимавшиеся попытки штурма» австрийских позиций. Пехота нашла проволочные заграждения целыми по всему фронту и, когда пыталась разрушить их своими средствами, была встречена сильным ружейно-пулеметным огнем с флангов позиции, и отошла на свои исходные позиции.

Архивный документ сообщает: «Под сильным ружейно-пулеметным огнем приходится разбирать рогатки, которыми противник закрыл проходы в проволочных заграждениях перед окопами».

В. Е. Флуг писал: «Атака 17-го декабря хотя и не удалась, но неуспех ее… можно было приписать тактическим ошибкам (неподдержание передовых войск, прорвавшихся за проволочные заграждения, недостаточное подпирание резервами) и только отчасти дефектам артиллерийской подготовки, зависевшим между прочим от неблагоприятной погоды».

Русская артиллерия молчала всю ночь, позволив противнику оправиться от потерь и восстановить позиции. Это объяснялось как нехваткой боеприпасов, так и необходимостью перегруппировки батарей – т. к. малочисленная артиллерия 7-й армии не могла в должной мере подготовить наступление на всем участке прорыва, ширина фронта артиллерийской подготовки была сокращена еще вдвое. Это вызвало перемещение орудий и, как следствие, новую потерю времени.

18-го декабря наступление продолжилось.

Перед наступлением в этот день огонь артиллерии был сосредоточен уже на 2-километровом участке. Артиллерийская подготовка длилась полчаса. Окопы противника серьезно пострадали, но проволочные заграждения были разрушены только в одном месте. В итоге, лишь 2 - 3 ротам удалось ворваться в расположение противника, но они попали под фланговый огонь и огонь из второй линии обороны – и атака вновь была отбита.

Наступление 2-го армейского корпуса 16 – 18 декабря продемонстрировало, какое важное значение в позиционной войне имеет сосредоточение необходимого количества боеприпасов. Только за 17 – 18 декабря было израсходовано почти 10 тыс. снарядов (причем плотность огня была в 40 раз меньше чем на Французском фронте).

Командир 2-го армейского корпуса писал о наступлении 18-го декабря: «… чтобы использовать не успевший еще остыть наступательный порыв войск и имевшиеся вполне свежие резервы, я решил повторить атаку на следующий день, потребовав от войск устранения замеченных недочетов, а от артиллерии – для большей действенности огня - сосредоточения ее подготовки на значительно более узком фронте – …на высоте 382.

Опять-таки атака не удалась… на этот раз еще большее число войск успело ворваться в окопы противника, а успех был не использован, а затем потерян только благодаря недочетам в управлении войск, при условии наступившей темноты……».

Вновь волны русской пехоты разбились о стрелковый и артиллерийский огонь противника. В случае, если пехота врывалась на позиции врага, развить прорыв вследствие отсутствия резервов не представлялось возможным. Резервы отсекались заградительным огнем австрийцев, а прорвавшиеся бойцы попадали под огонь с флангов и позиций 2-й линии обороны – и попадали в плен либо отступали.

На первом этапе наступления 7-й армии в течение трех дней 2-й и 22-й армейские корпуса овладели двумя, а местами и тремя линиями окопов противника, но преобразовать успех тактический в успех оперативный не смогли.

М. В. Алексеев в телеграмме от 22-го декабря так сформулировал первые итоги операции, констатировав тот факт, что именно недостаточная разведка позиций противника пагубно сказалась на ходе боев: «Начавшаяся операция … выяснила, что, несмотря на длительное тесное соприкосновение с противником, допускавшее и требовавшее самого настойчивого изучения его расположения, только трехдневный тяжелый с большими жертвами бой установил, что позиция противника укреплена чрезвычайно сильно, что очень использованы местные условия в смысле перекрестной фланговой обороны, что проволочные заграждения имеют три полосы, сто шагов каждая, с прочными между ними блиндажами для фланкирования, что, наконец, позиции сильно развиты в глубину. Считаю нужным сообщить это вам и просить распоряжения, чтобы деятельность разведчиков, летчиков, … наблюдателей была направлена на возможно полное, обстоятельное изучение расположения неприятельских позиций, ибо только это знание обеспечивает удачное составление плана боя, выбора пункта атаки, сосредоточения артиллерии, сохраняет от излишних потерь и ошибок в ведении боя» (Капустин Н. Оперативное искусство в позиционной войне. – М.-Л.: Государственное издательство, 1927. С. 52.).

Генерал-квартирмейстер штаба Юго-Западного фронта генерал-майор М. К. Дитерихс писал о неудачах 7-й армии: «Относительно тактической стороны могу доложить следующее: желания было много, порыва, пожалуй, еще больше, но доминировала предвзятость решения при слишком слабой разведке и подготовке серьезной операции. Все торопились, и, по-видимому, сложилось убеждение, что прорыв удастся в один день. Ошибка первоначального шага неминуемо повела за собой все последующие и, как всякое неправильно разыгранное предприятие, могла быть исправлена только коренным решением вопроса... Говорю с большой грустью, ибо мы имели возможность сосредоточить в 7-й армии более значительную тяжелую артиллерию за счет 11-й, но по причинам личным этого не сделали, а, конечно, можно было по самым поверхностным разведкам сказать, что без мощной тяжелой артиллерии Стрыпы не пробить. Наши же 22-й и 5-й Кавказские корпуса 16 числа стихийно понеслись вперед, а 17-го 2-й корпус бросился вслед, на мой взгляд, также не разметав врага огнем» (Там же. С. 53.).

19-го декабря 3-я финляндская стрелковая дивизия прорвалась через проволочные заграждения австрийцев и продвинулась к берегу Стрыпы. Противник отступил на правый берег, не успев уничтожить мосты. Но атака 2-го армейского корпуса на высоту восточнее Суповой сорвалась, и 20-го декабря наступление было прекращено. Русская тяжелая артиллерия начала пристрелку целей перед началом следующего этапа наступления.

Потери войск русской 7-й армии за 17 и 18 декабря:

3-я финляндская стрелковая дивизия (22-й армейский корпус) - 1 офицер и 174 стрелка; 2-й армейский корпус: 26-я пехотная дивизия - 68 офицеров и 4969 нижних чинов, 43-я пехотная дивизия - 15 офицеров и 1356 нижних чинов, 5-й Кавказский корпус – 4 офицера и 329 нижних чинов. Всего за 2 дня - 88 офицеров и 6828 нижних чинов (РГВИА. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 31. Л. 44.).

А за 3 (с 16-го декабря) дня потери составили 152 офицера и 11027 нижних чинов (Там же.).

Австрийцы к исходу 18-го декабря оценили собственные потери (правда, лишь в 6-м корпусе) в 800 человек (Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914 -1918. Band. II. - Wien, 1931. S. 14.).

К концу первого этапа наступления противник сосредоточил значительные резервы в полосе активности русской 7-й армии. В их числе: 38-я гонведная пехотная дивизия из состава Южной германской армии (сосредоточенная у мест. Гниловоды), 9-я пехотная бригада 5-й пехотной дивизии. Орудия и пулеметные команды этих частей и соединений оказались важным подспорьем для потрепанных подразделений, занимавших фронт. Австрийские источники отмечают: «Борьба была серьезная, но гонвед выдержал испытание».

Решительное наступление. Второй этап операции

II этап – 21 – 22 декабря.

Приказ командующего 7-й русской армией от 18-го декабря устанавливал: «Ближайшей задачей армии после прорыва позиций противника на р. Стрыпе ставлю - решительным наступлением правого фланга армии в северо-западном направлении нанести удар в тыл неприятеля, обороняющегося против 11-й армии. Приказываю: XXII и XVI корпусам энергичным наступлением развить прорыв в общих направлениях - XXII корпусу на Козова, XVI корпусу на Рыбники, ... имея целью выйти во фланг и тыл частям неприятеля, противостоящим 11-й армии, ... не допустить их отхода на Золотую липу и совместно с частями 11-й армии разбить эти силы. II корпусу продолжать теснить противника на фронте Подгайцы - Монастержиско с целью не дать ему устроиться на Коропце. V кавказскому корпусу развивать прорыв, в юго-западном направлении с задачей обеспечить маневр армии со стороны Днестра» (Вольпе А. Указ. Соч. С. 238.).

Вследствие необходимости выделения дополнительного времени русской тяжелой артиллерии, осуществлявшей пристрелку, атака началась лишь 21-го декабря – и противник получил 2 дня на укрепление обороны. О неожиданности наступления в дальнейшем думать уже не приходилось.

Главным действующим лицом на этом этапе наступления была 43-я пехотная дивизия 2-го армейского корпуса - ей была передана вся тяжелая полевая артиллерия (24 гаубицы и 12 пушек), а также один легкий и два горных артиллерийских дивизиона 26-й пехотной дивизии - 18 полевых 76-мм и 24 горных 76-мм орудий. Фронт атаки был еще более узким - 400 саженей (менее километра). Тяжелая артиллерия должна была пробить дорогу частям прорыва, а мортирные дивизионы получили задачу обстреливать соседние боевые участки. Причем тяжелая артиллерии получила и специальную задачу - пробить два прохода в проволочных заграждениях. Для достижения нужного эффекта перед началом наступления должно было пристреливаться каждое орудие.

В то же время начались проблемы с обеспечением артиллерийскими боеприпасами - главнокомандующий фронтом следил за их экономным расходованием. В распоряжении корпуса было всего около 700 152-мм и 1352 122-мм снарядов.

43-я пехотная дивизия наступала на высоту 384, 26-я пехотная дивизия - на находившуюся в 3-х км правее высоту 382, а 5-й Кавказский армейский корпус - на лежавшую 3-мя км левее высоту 370. 22-й армейский корпус сковывал противника на своем фронте.

Офицеры русских частей – участниц операции на Стрыпе: 101-го пехотного полка 26-й пехотной дивизии и 169-го пехотного полка 43-й пехотной дивизии. Лазарев С. А. Герои Великой войны. Спб., 2007.

Части 43-й пехотной дивизии дошли до проволочных заграждений и преодолели две полосы обороны противника (необходимые проходы были сделаны), но были остановлены на 3-й полосе обороны австрийцев. Последняя фактически осталась не поврежденной. В ходе артиллерийской подготовки позиции первых двух линий обороны (прежде всего проволочные заграждения) были разрушены, но живая сила австрийцев, укрывшаяся в убежищах, пострадала незначительно. В итоге, противник открыл ружейный и артиллерийский огонь еще до окончания русской артиллерийской подготовки.

Под воздействием сильного флангового стрелково-артиллерийского огня, с наступлением темноты русские части отошли в исходное положение. На остальных участках атаки атакующие подразделения также дошли до проволоки и, не взирая на кинжальный огонь, пытались ее преодолеть - но безуспешно. Противник переходил в энергичные контратаки.

Потери на этом этапе наступления составили: в 43-й пехотной дивизии - 25 офицеров и 2703 солдата, в 26-й пехотной дивизии - 16 офицеров и 1009 солдат, в 5-м Кавказском армейском корпусе - 14 офицеров и 1363 солдата. Трофеями русских войск на этом этапе стали 853 пленных солдата и офицера противника.

На этом этапе сражения 2-й армейский корпус подошел на 1,5 версты к линии Куйданов-Бобулинце; 5-й Кавказский армейский корпус овладел только первой линией окопов противника (в 2-х верстах восточнее Белавенца). Атаки 22-го армейского корпуса были безрезультатны.

Генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта М. Гофман писал: «У австрийцев у Черновиц … случилась маленькая неприятность, но, по-видимому, все опять уладилось» (Гофман М. Записки и дневники 1914-1918 гг. - Л.: «Красная газета», 1929. С. 189.).

Герои войны – С. П. Зайцев, прапорщик 5-го финляндского стрелкового полка 2-й финляндской стрелковой дивизии. Лазарев С. А. Герои Великой войны. Спб., 2007.

В. Е. Флуг так писал о втором этапе наступления вверенных ему войск и о причинах неудачи этого наступления: «т. к. намерения наши после 17-го и 18-го декабря не могли остаться тайной для противника, который …..принимал меры для парирования занесенного удара, то приходилось заняться более тщательной подготовкой.

На новом, намеченном для ударе участке, были детально разведаны важнейшие цели, которые и распределены между дивизиями и батальонами, артиллерийские позиции и наблюдательные пункты выдвинуты возможно больше вперед, налажена самая тесная связь между артиллерией и пехотой. Для производства атаки была назначена другая дивизия корпуса, сравнительно свежая, на подготовку к предстоящей задаче ей было предоставлено время по 21-е декабря, когда и была произведена атака (3-я по счету) на опорный пункт противника на высоте 384.

Атака опять успеха не имела. На этот раз не удалось даже небольшой части войск проникнуть за проволочные заграждения, результат ограничился только некоторым продвижением вперед нашего фронта, местами вплоть до заграждений, но преодолеть их войска оказались не в силах, ввиду отсутствия достаточного числа готовых проходов.

Т. о., на этот раз слабые результаты артиллерийской подготовки проявились с еще большей очевидностью; кроме того оказалось, что уничтожение препятствий другими принятыми средствами, широко отпущенными атакующей дивизии, не дали достаточного результата.

Некоторое утомление войск, как последствие крайне тяжелых жизненных условий (сырость, отсутствие всякого жилья, недостаточность подстилки и топлива) также сказалось в ходе боя 21 декабря.

К огромным потерям от огня противника, понесенным во время наступления и при беспрестанном обстреле наших окопов, стали присоединяться потери от болезней в угрожающих цифрах, низведшие части до 30 - 15% от штатного состава».

После прекращения наступления в течение двух дней корпуса русской 7-й армии вели лишь огневой бой с австрийцами. О том, что 23 – 24 декабря велись лишь бои местного значения, свидетельствует уровень потерь в соединениях армии. Так, потери за 23-е декабря в 22-м армейском корпусе – 9 стрелков, во 2-м армейском корпусе – 3 офицера и 392 нижних чина, в 5-м Кавказском армейском корпусе – 1 офицер и 76 нижних чинов. Всего – 4 офицера и 477 нижних чинов.

Герои войны - Ф. Н. Афанасьев, подпоручик 10-го финляндского стрелкового полка 3-й финляндской стрелковой дивизии. Лазарев С. А. Герои Великой войны. Спб., 2007.

Третий этап и итоги армейской операции

III этап – 25 – 26 декабря.

3-я Туркестанская стрелковая бригада 25-го декабря двинулась в атаку (см. Идеальная ночная атака у Бобулинце. Подвиг и трагедия 3-й Туркестанской стрелковой бригады), захватив участок позиции противника - высоты юго-восточнее Куйданова, но закрепиться не смогла и отошла в исходное положение. Повторная атака также была безрезультатна. Архивный документ свидетельствует: «Где атакуют туркестанцы - идет жестокий бой, австрийцы переходят в энергичные контратаки» (РГВИА. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 31. Л. 63.).

Другие соединения армии содействовали туркестанцам. К 13 часам 25-го декабря части 5-го Кавказского армейского, 22-го и 2-го армейских корпусов начали наступление в районе высот юго-восточнее Куйданова. 22-й армейский корпус вел огневой бой для содействия 2-му армейскому корпусу. Атаки преследовали цель - систематическое разрушение укрепленных позиций противника.

Русское командование для продолжения наступления решило осуществить перегруппировку. 27-го декабря 16-й армейский корпус стал выдвигаться из резерва – его части начали сменять на передовой потрепанные войска 2-го армейского корпуса.

Потери войск русской 7-й армии с 23-го по 25-е декабря:

22-й армейский корпус – 2 офицера и 136 стрелков;

2-й армейский корпус – 60 офицеров и 4947 нижних чинов (в т. ч. в 43-й дивизии за 24 - 25 декабря: 169-й пехотный полк - 2 офицера и 164 нижних чина; 170-й пехотный полк – 4 офицера и 291 нижний чин; 171-й пехотный полк – 79 нижних чинов; 172-й пехотный полк – 23 нижних чина; 26-я пехотная дивизия – 1 офицер и 298 солдат; 3-я Туркестанская стрелковая бригада - 52 офицера и 3642 стрелка);

5-й Кавказский корпус – 4 офицера и 324 стрелка.

Всего - 66 офицеров и 5407 нижних чинов (РГВИА. Ф. 2126. Оп. 1. Д. 43. Л. 58.).

В последующие дни происходило затухание операции.

Так, 28-го декабря позиции 3-й финляндской стрелковой дивизии обстреливались артиллерией австрийцев, на фронте 5-го Кавказского, 2-го и 16-й армейских корпусов также шла перестрелка. Части 2-го армейского корпуса заканчивали сосредоточение в районе Трембовль-Гумниска-Долче-Деревнювка Ивановка (происходила перегруппировка корпусов 7-й армии). Оперативная телеграмма так зафиксировала диспозицию частей корпуса - 43-я пехотная дивизия в Гумниска (170-й пехотный полк) - Малуев Семенув и Погупжаны (169-й, 171-й и 172-й пехотные полки); 3-я Туркестанская стрелковая бригада: 9-й и 12-й туркестанские стрелковые полки с 6-м туркестанским артиллерийским дивизионом в д. Иванувка, а 10-й туркестанский стрелковый полк и 6-й парковый артиллерийский дивизион в д. Глещава. Штаб 26-й пехотной дивизии прибыл в Подгайчики (дивизия находилась в районе Подгайчики-Долхе-Лишанец).

Части 16-го армейского корпуса: 47-я пехотная дивизия занимала позиции восточнее Гайворонка – Куйданов - от Маковой горы до проселочной дороги юго-западнее Доброполе (186-й пехотный полк в корпусном резерве в Хмелевке); 41-я дивизия восточнее Куйданов – Осовце – 164-й пехотный полк у ручья восточнее высоты 384, 162-й пехотный полк у Петликовцы - Новы Михальполе (в дивизионном резерве), а 163-й пехотный полк в корпусном резерве (Лясковцы).

28-го декабря шел огневой бой – русская артиллерия громила австрийские окопы (причем были уничтожены позиции бомбометчиков), обстреливала резервы, дороги от Доброполе на Хмелевку и Лясковце.

Потери за сутки 28-го декабря: 2-я финляндская стрелковая дивизия -15 нижних чинов, 4-я финляндская стрелковая дивизия - 19 нижних чинов, 3-я финляндская стрелковая дивизия - 13 нижних чинов, 41-я пехотная дивизия - 1 офицер и 17 нижних чинов, 47-я пехотная дивизия - 8 офицеров и 241 нижний чин.

29-го декабря 41-я пехотная дивизия потеряла 3 нижних чинов убитыми и 21 ранеными.

30-го декабря закончилась перегруппировка корпусов русской 7-й армии: 16-й армейский корпус сменил на передовой 2-й армейский корпус.

Герои войны – К. И. Дробот, старший унтер-офицер 10-го финляндского стрелкового полка 3-й финляндской стрелковой дивизии. Лазарев С. А. Герои Великой войны. Спб., 2007.

Попытки противника продвинуться от Бобулинце и вдоль Саповского оврага были отбиты огнем русских частей. В этот день разведчики подобрали 6 раненых нижних чинов 20-го туркестанского стрелкового и 169-го пехотного полков, похоронив офицера и 10 нижних чинов 102-го пехотного полка.

Пользуясь снежной вьюгой, противник сделал 2 попытки перейти в наступление от Саповой горы на Доброполе и от Бобулинце на Весоло.

Потери за сутки: 22-й корпус - 16, 5-й Кавказский корпус - 18 человек.

В последующие дни шли бои местного значения.

Импульс последующему развитию операции должно было придать распоряжение командования фронта, в соответствии с которым 9-я армия, усиленная дивизией из резерва фронта, должна была передать три дивизии в состав 7-й армии. Начало нового наступления последней было назначено на 14 января 1916 г., но отложено и впоследствии отменено.

Сражение завершилось. Всего в ходе операции на Стрыпе русская 7-я армия потеряла 317 офицеров и 24511 нижних чинов (Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 5. С. 13.).

Операция оказала большое влияние на тактику позиционной войны, а выводы, основанные на ее результатах, легли в основу целого ряда рекомендаций и тактических указаний.

7-я, 9-я и 11-я армии Юго-Западного фронта и их противник в декабре 1915 г. Фрагмент германской карты. Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914 – 1918. Вd 8. - Berlin, 1932.

Важнейшие выводы, извлеченные из уроков тактических неудач 7-й русской армии.

1) Фронт наступления ударной группы 7-й армии был слишком узок. Армия имела общий фронт 48 км, а участок прорыва составлял 8 (16-го декабря), 4 (17-го декабря), 2 (18-го декабря) и до 1 (21-го декабря) км. 25-го декабря артиллерийская подготовка вообще свелась к нулю - и пехота больше рассчитывала на внезапность своей атаки, чем на подготовку ее артиллерией. Недостаток артиллерии и боеприпасов заставлял постоянно сокращать фронт атаки. Соответственно, он простреливался насквозь перекрестным огнем противника – а это, в свою очередь, вело к срыву наступления. С одной стороны, узкий фронт атаки был тактически предпочтительнее для концентрации на направлении главного удара необходимых ресурсов, но при этом противнику было проще парализовать наступление огнем и сосредоточить необходимые резервы. В случае с 7-й армией получался замкнутый круг – проблемы в материальной части влекли тактические просчеты. Для сравнения – на Французском фронте в ходе операции на р. Сомме в июле 1916 г. на 16-километровом фронте французы имели 94 орудия на 1 км фронта, фронт наступления в 2 раза шире, а плотность артиллерии почти в 4 раза больше, чем в начале наступления 7-й армии. Достижение баланса между шириной прорыва и необходимыми боевыми средствами — один из главных вопросов, который пытался решить наступающий в период позиционной войны.

Записка по поводу выполнения операций на Юго-Западном фронте в декабре 1915 г. и Северном и Западном в марте 1916 г. отмечала: «...наши войска, врывавшиеся в расположение противника, простреливались затем насквозь с обоих флангов, несли значительная потери, не имея возможности закрепить за собою захваленное для развития дальнейшего отсюда успеха. Приносимые жертвы оказывались напрасными».

2) Слабые силы, выделенные для главного удара. В первый период операции 5-й Кавказский корпус топтался на месте, 16-й армейский корпус и 3-я Туркестанская стрелковая бригада находились в резерве - атаковали только 2-й и 22-й армейские корпуса (т. - е. менее 50% сил армии). Во второй период 5-й Кавказский армейский корпус перешел в более энергичное наступление, но 22-й армейский корпус заметно снизил свою активность. Более того, корпуса также выделяли для производства атаки ограниченные силы в 1 - 2 дивизии. 25-го же декабря основные усилия армии вообще легли лишь на одну стрелковую бригаду.

В результате, прорыв ни разу не удался, а пехота (причем бесполезно) несла все большие и большие потери. Так, уже в боях 17 - 18 декабря 26-я пехотная дивизия потеряла 25% боевого состава, продолжая нести значительные потери и впоследствии, а 3-я Туркестанская стрелковая бригада лишилась более половины личного состава в ходе 25-го декабря – т. е. одного дня боя. Опять получался замкнутый круг – недостаточность сил, выделяемых для удара, приводит к большим потерям, и соответственно, боевые единицы постепенно выходят из строя. А это приводит, в свою очередь, к недостаточности сил, пригодных для атаки.

Плотность группировки русской 7-й армии на 1 км фронта уступала аналогичным показателям французской армии во время наступления Шампани в сентябре 1915 г.: в пехоте – в 2 раза, и в артиллерии – в 5 раз.

3) Слабость артиллерии на направлении главного удара (около 200 3-дюймовок, 48 легких гаубиц и 36 тяжелых орудий) привела к тому, что наступление в техническом отношении оказалось не подготовлено.

Теория устанавливала: «На каждый проход (в проволочных заграждениях – А. О.) назначаются 3 орудия или 2 миномета. Стрелять надо сосредоточенным огнем, стремясь сделать проход шириной в 2 м. При нескольких полосах проволочных заграждений, имеющих в общей сумме около 20 рядов кольев, на каждое из 3 орудий, поставленных не далее 3 км от проволоки, надо около 250 гранат, и тогда можно получить почти чистый проход шириной около 2 м».

Вся русская 7-я армия имела лишь 428 орудий (т. е. средняя плотность – менее 9 орудий на 1 км фронта), в том числе лишь 36 тяжелых. В период операции на участке прорыва удалось довести артиллерийские плотности максимально до 35 орудий на 1 км фронта, что в условиях эшелонированной обороны противника и при недостатке боеприпасов было явно недостаточно. Артподготовка продолжалась от 2 часов до получаса. Чтобы краткосрочный огневой налет был эффективен, нужна тщательная разведка позиций противника (а ее, как отмечалось, не было). На долгую же методическую стрельбу по площадям не было снарядов. Известный специалист в области артиллерии Е. Барсуков был вынужден констатировать: «Русская артиллерия, ввиду ограниченности своих средств, особенно вследствие хронического недостатка снарядов, не могла использовать в полной мере методы борьбы, установившиеся в позиционный период войны на французском фронте».

В итоге, в начале наступления русская пехота нашла проволочные заграждения противника целыми на всем фронте, впоследствии окопы австрийцев пострадали сильно, но проволока была разрушена только в одном месте. И даже когда 21 - 22 декабря две первые полосы заграждений противника были разбиты артиллерией и пехота прошла через них – она была остановлена третьей полосой.

Пытаясь разрушить заграждения противника подручными средствами, пехота расстреливалась с флангов и тыловых позиций, каждый раз неся все возрастающие потери.

Перед наступлением 25-го декабря в течение суток тяжелая артиллерия медленным огнем разрушала проволочные заграждения противника, а сама атака велась без артиллерийской подготовки. Но когда окопы австрийцев были захвачены туркестанскими стрелками, то вместо того, чтобы перенести огонь на батареи противника, подавить их заградительный огонь и не дать им возможности поражать прорвавшихся бойцов, русская артиллерия обстреляла собственную пехоту.

За все время операции было сделано около 35 тыс. артиллерийских выстрелов – мизерные цифры. Отсутствие норм расхода артиллерийских боеприпасов также негативно сказалось в ходе операции. 17 и 18 декабря 24 тяжелых гаубицы выпускали ежедневно по 52 снаряда, 21 - 22 декабря - по 30, а 25-го декабря - по 25 снарядов на ствол. Средняя цифра для легкого орудия - по 70 снарядов на ствол ежедневно. Прорывая аналогичные укрепления на Французском фронте, союзники превышали эти цифры в десятки раз (2 – 2,5 тыс. выстрелов на ствол). При том, что при прорыве укрепленной полосы главное слово должно принадлежать артиллерии, интенсивность огня артиллерийских средств 7-й армии неуклонно снижалась в ходе операции. На контрбатарейную борьбу и вовсе не оставалось боеприпасов.

В итоге, на каждом этапе наступления повторялась ставшая привычной ситуация: пехота, ворвавшись на передовые позиции противника, расстреливалась и прогонялась австрийцами. Ситуация усугублялась тактическими просчетами. Выдающийся русский артиллерист В. Кирей отмечал: «Окончательно «подавить» артиллерию противника невозможно, можно только заставить замолчать часть неприятельских батарей….. В русской армии за время первого периода мировой войны укоренился весьма печальный для возможности фланкирования обычай: участок, данный разграничительными линиями для дивизии, считался вместе с тем и участком для позиций батарей ее артиллерийской бригады. Иногда запрещали даже артиллерии становиться вне «своего» участка, хотя бы она, заняв позицию в районе соседней дивизии, могла великолепно фланкировать окопы или подступы к нашей позиции. Участок артиллерии определяется не по району наших позиций, а по окопам и тылу противника. Батареи можно ставить не только в соседней дивизии, но даже и в соседней армии, лишь бы только лучше использовать их огонь».

Штаб русской 7-й армии признал, что: «Умелое применение мошной тяжелой артиллерии, обеспеченной боеприпасами, является главнейшим необходимым залогом … атаки укрепленной позиции. Атака пехоты не может быть успешна пока артиллерия не разрушила проволочных заграждений и фланкирующих построек противника.

Оборудование позиций в несколько линий с 3-4 полосами проволочных заграждений, усиливаемых электрическим током … и с пулеметным огнем по проволочным сетям … вызывает необходимость образования артиллерийского огня, распространяющегося в глубину оборонительной позиции на 10 - 12 км … Прорывающимся частям пехоты необходимо обеспечить поддержку артиллерийским огнем на всем пути их продвижения в глубину неприятельской позиции».

Записка по поводу выполнения операций следующим образом формулировала основные итоги применения артиллерии в ходе операции на Стрыпе: «При атаке особенно важно разработать все вопросы, касающиеся употребления артиллерии, как потому, что мы не обладаем … артиллерией со значительным (по французским нормам) запасом патронов, так и потому, что систематичной, твердо поставленной артиллерийскою подготовкою значительно уменьшаются потери в пехоте. Из всеx задач, которые … возлагаются на артиллерию, особое значение получает в настоящих условиях разрушение искусственных препятствий (преимущественно проволочной сети) и пулеметных блокгаузов и гнезд.

Войсковые начальники должны давать артиллерии ясно выраженные задачи, вполне определенно указывающие: а) на каком протяжении и как следует делать проходы в проволочных заграждениях; б) на каком протяжении срыть окопы противника; в) в каком месте и какие постройки его разрушить и т. п.»

Важнейшее значение придавалось артиллерийскому маневру: «Артиллерия сопровождает атаку интенсивным огнем в тесной связи с порядком развертывания и движения пехоты».

Одними из главных причин срыва операции справедливо были признаны: слабость артиллерии, особенно тяжелой, недостаток боеприпасов, разбрасывание артиллерийского огня вместо сосредоточения в решающем направлении, неумение обеспечить фланги атаки от поражения огнем противника.

4) Было слабо налажено взаимодействие родов войск. Формула «артиллерия стреляет, а пехота наступает» была в 1915 г. господствующей – но волнообразный боевой порядок наступающей пехоты давал возможность обеспечить лишь механическое, а не органическое взаимодействие между родами войск.

Специалист в сфере артиллерийской тактики Е. Н. Смысловский так писал о значимости артиллерийской поддержки для прорвавшейся пехоты: «Уничтожить появляющиеся во время штурма пулеметы артиллерии тыловых позиций весьма трудно также вследствие того, что цели эти имеют чрезвычайно малые размеры по сравнению с рассеиванием снарядов. Для уничтожения необходимо почти прямое попадание снаряда, а это возможно только при тщательной методичной пристрелке и большом количестве выстрелов; на все это требуется время и время, а между тем в этот период боя всякая секунда чрезвычайно дорога.

При малейшем продвижении своей пехоты вперед в глубину атакованного участка, за пределы изученной и наблюдаемой линии, у артиллерии, расположенной на тыловых позициях, исчезают и эти слабые возможности ей содействовать.

Пехота остается совершенно беспомощной; а между тем вряд ли бою можно указать другой такой же период, когда бы эта помощь была также необходима. Атаковавшие цепи, поредевшие от потерь, утомлены и морально и физически; большая часть руководителей убыла; управление нарушилось; ближайшие шаги дальнейших действий неопределенны, их приходится устанавливать самому; а впереди грозная неизвестность с возможными неожиданными появлением противодействия в виде противника и его пулеметов, против которых нет никаких средств борьбы. Выстрел, орудийный выстрел, хотя бы один только звук его здесь, рядом с собою, уже много облегчил хотя бы моральное состояние. Да и противнику, услышавшему его с нового места, откуда-то поблизости, где еще недавно были свои, он дал бы понять о надвигающейся грозной силе и подорвал бы его стойкость Нет другого средства помочь в эти минуты пехоте, как передвинуть орудия вплотную к месту атаки; хотя бы только часть их, хоть одно».

Взаимодействие родов войск было особенно значимо еще и потому, что центр тяжести атаки в позиционной войне – тяжелая артиллерия. Атакующая пехота несет настолько тяжелые потери, что должна хотя бы удержать захваченное. Проволочные заграждения и фланговый огонь пресекали успехи даже самой стойкой пехоты. Соответственно, развить успех прорыва могли только свежие части – а прикрыть их подход опять-таки могла лишь артиллерия.

Командующий русской 7-й армией в своих указаниях, изданных уже 30 декабря 1915 г., неудачу операции объяснял, в том числе, отсутствием артиллерийских наблюдателей в передовых частях: «…артиллерия не могла оказать ближайшей поддержки своей пехоте при контратаках противника, а иногда даже расстреливала свою пехоту. Стрельба артиллерии, расположенной слишком далеко, не была тщательно подготовлена».

Говоря о взаимодействии родов войск, необходимо отметить предложение командира 26-го автопулеметного взвода штабс-капитана Поплавко о рейде всех бронеавтомобилей 7-й армии (9 штук) в тыл противника – в случае успеха прорыва атака бронесил могла сыграть важную роль в развитии прорыва.

5) Важнейшее значение имела разведка, особенно авиационная. Указание отмечало, что: «ввиду невозможности видеть внутренность позиции с наземных наблюдательных пунктов, аэрофотографирование позиции является главным для разработки плана и выполнения атаки, расчет количества артиллерии, особенно тяжелой, и боеприпасов должны производиться в каждом частном случае на основании аэрофотоснимков неприятельской позиции…».

Но, т. к. при проведении операции надежда возлагалась, главным образом, на внезапность, разведка фактически не проводилась. Тайна была соблюдена в полной мере: по показаниям пленных, о готовившейся атаке со стороны русских в течение всего периода сосредоточения и подхода 7-й армии, противнику ничего не было известно. Записка по поводу выполнения операций отмечала: «Важнейшая задача по прорыву на Стрыпе в декабре 1915 года легла на штаб армии, который только что прибыл, и на корпус, ни командир коего, ни промежуточное начальство, ни войска совершенно не были знакомы ни с местностью, ни с характером позиций противника. … фотографий намеченного для атаки участка фронта противника не было; сведения о позиции и даже вообще о расположении противника были скудны ... Войскам было запрещено вести свою разведку, чтобы не показывать новых частей». Но компенсировать отсутствие полноценных сведений о противнике это обстоятельство не смогло.

6) Отсутствие штурмовых плацдармов крайне негативно сказалось на атаке пехоты. Плацдармы позволили бы максимально близко подвести пехотные части к исходным пунктам атаки (сближение на 200 - 300 шагов от противника – иначе пехоте пришлось бы двигаться по простреливаемой местности). Войска шли в атаку без предварительного сближения и несли огромные потери раньше, чем доходили до проволоки противника – например, 5-й Кавказский армейский корпус только при сближении с противником потерял свыше 5 тыс. человек.

Записка по поводу выполнения операций отмечала: «Укрепления противника… оказались настолько сильными и сложными, что взять их, и тем более удержаться во взятом и развить успех глубже без надлежащего сближения с противником (при помощи окопов) и последующей подготовки - было весьма трудно …. Мы должны прийти к выводу… что успешному выполнению атаки должно предшествовать сближение с противником, примерно на 100 саженей, окопами и устройство исходного положения в виде укрепленных плацдармов, по определенно выработанному плану». Документ констатировал: «Многие распоряжения во время боев на Стрыпе свидетельствуют о недостаточной оценке важности сближения и оборудования местности. …… В настоящее время необходимость оборудования местности в целях атаки, т. е. устройство исходных плацдармов, густой сети ходов сообщения и наблюдательных пунктов ясно сознается всеми, и к достижению возможно полного такого оборудования надо стремиться всеми силами».

Создание штурмового плацдарма - важнейшая предпосылка успешного осуществления операции: «…в созданных … плацдармах сосредоточиваются все назначенные для атаки части пехоты в такой непосредственной близости от атакуемой линии, чтобы наступающие могли ворваться на позиции противника без промежутка во времени коротким ударом на широком фронте. При этом ударе нужно отхватить часть неприятельской позиции и прочно закрепить ее за нами. Конечно, полный результат прорыва будет достигнуть сравнительно медленно, но зато при таком выполнении атаки мы избегаем больших жертв».

7) К объективным сложностям при проведении операции нужно отнести мощные оборонительные сооружения и тяжелые погодные условия. Противник грамотно использовал возможности своей обороны – как в огневом, так и в организационном аспектах. Так, пленные 20-го пехотного полка 12-й австрийской пехотной дивизии, показали, что во время обстрела русской артиллерией австрийская пехота временно уходила из окопов в убежища в 10 - 15 шагах за ними. Это позволяло значительно сокращать потери.

Снег (шедший в течение 6 недель и быстро растаявший) значительно затруднил подвоз продовольствия и боеприпасов. Пехота в бою была не в состоянии осуществлять эффективные перебежки, так как ноги солдат глубоко вязли в размокшей почве. По свидетельству некоторых очевидцев, люди оставляли в грязи свои сапоги. Учитывая тот факт, что в районе операции большинство населенных пунктов было сожжено, бойцы не только в стрелковых цепях, но и в резервах были вынуждены лежать в грязи – данное обстоятельство значительно утомляло войска. Слабое развитие железнодорожной сети в оперативной зоне 7-й армии вынудило производить подвоз снарядов войскам с расстояния 60, 80 и более километров по грунтовым дорогам (при общем недостатке транспортных средств). Войска, из боязни остаться совсем без снарядов, начинали их экономить, что, в свою очередь, снижало эффективность атаки.

Операция ослабила вновь сформированную 7-ю армию Юго-Западного фронта – русское Верховное командование неэффективно растратило имевшийся у него в руках мощный стратегический резерв. На каждом этапе операции имелись свои тактические просчеты, был приобретен горький опыт того, что в условиях позиционной войны недостаточными силами нельзя штурмовать укрепленные позиции противника.

Вместе с тем русские войска приобрели опыт штурма эшелонированной обороны, а тактические уроки и выводы, вынесенные и усвоенные русским командованием по результатам тяжелых боев у Куйданова, позволили 7-й армии блестяще осуществить операцию по прорыву обороны противника на Стрыпе впоследствии – в ходе наступления Юго-Западного фронта 1916 г.

Источники

РГВИА. Ф. 2126. Оп. 1. Д. 43; РГВИА. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 31; Летопись войны. - 1915. - №№ 71, 72, 73; Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914 -1918. Band. II. - Wien, 1931; Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914 – 1918. Вand 8. Sommer und Herbst 1915. - Berlin, 1932; Записка по поводу выполнения операций на Юго-Западном фронте в декабре 1915 г. и Северном и Западном в марте 1916 г. Секретно. - Типография Штаба Верховного главнокомандующего, 1916; Фалькенгайн Э. фон. Верховное командование 1914 - 1916 в его важнейших решениях. - М.: Высший военный редакционный совет, 1923; Гофман М. Война упущенных возможностей. - М. - Л.: Государственное издательство, 1925; Гофман М. Записки и дневники 1914-1918 гг. - Л.: «Красная газета», 1929; Свечин А. Тактический факт // Война и Революция. – 1934. - № 7 - 8.

Литература

Боевое расписание частей австро-германской армии, действующих на фронте армии (составлено по сведениям к 1-му января 1916 года). Издание разведывательного отделения Штаба Армии. Б. г., б. м.; Боевое расписание Австро-венгерской армии. Составили поручик Школенко, коллежский секретарь Будилович. Изд. 3, сост. по данным Разведывательного отделения Штаба Юго-Западного фронта к 15 февраля 1916 года. Б. г., б. м.; Выводы из применения артиллерийских масс при атаке. Б. г., б. м.; Великая война. 1915 год. Очерк главнейших операций. Русский Западный фронт. - Пг.: Биб-ка «Вечернего времени», 1916; Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 5. Период с октября 1915 по сентябрь 1916 г. Позиционная война и прорыв австрийцев Юго-Западным фронтом / сост. В. Н. Клембовский. - М., 1920; Макшеев Ф. А. К вопросу о значении артиллерии в современной войне // Военное обозрение. - 1921. - № 1; Капустин Н. Оперативное искусство в позиционной войне. – М.-Л.: Государственное издательство, 1927; Вольпе А. Фронтальный удар. – М.: Воениздат, 1931; Кирей В. Артиллерия атаки и обороны. Выводы из применения артиллерии на Русском фронте в 1914 – 1917 гг. Изд. 2. – Государственное военное издательство, 1936; Барсуков Е. Артиллерия при прорыве укрепленной полосы // Военная мысль. – 1939. - № 9; Князев М. С. Борьба в позиционных условиях. – М.: Воениздат, 1939; Ростунов И. И. Русский фронт Первой мировой войны. - М.: Наука, 1976; Керсновский А. А. История Русской Армии. Тт. 3-4. - М.: Голос, 1994.

Продолжение следует