«Михаэль» в воздухе

Мы писали о реализации немцами операции «Михаэль» - последней надежды кайзеровского командования в последнюю военную кампанию Первой мировой войны (см. Операция «Михаэль». Мартовское наступление 1918 г. германской армии во Франции. Ч. 2. ; Операция «Михаэль». Мартовское наступление 1918 г. германской армии во Франции. Ч. 1.).

А сейчас посмотрим как разворачивалась в эти судьбоносные дни борьба в воздухе.

Здесь и ниже - Aces high. The war in the air over the Western front 1914-18. L., 1999.

Подготовка к наступлению.

Весной 1918 г., когда германское Верховное командование приступало к реализации своего перспективного большого прорыва, его авиация достигла в количественном и качественном отношении наивысшего предела.

Истребительные силы количественно были удвоены, и целый ряд соединений усилен. Благодаря усиленному производству самолетов и моторов, даже их повышенный расход в связи с крупными наступательными действиями мог быть восполнен. Несмотря на то, что истребительные эскадрильи не достигли того состояния, в каком они должны были находиться, все же качество летного состава было адекватным. Некоторое качественное снижение уровня экипажей, командиров эскадрилий и соединений, а также технического персонала, указывало прежде всего на то, что в дело вовлечены последние силы.

Решение Верховного командования наступать на стык англо-французской армии у С.-Кантена привело к тому, что на участке Аррас - Ла-Фер, после сокращения фронта 2-й и 6-й армий, были введены две новые армии: 17-я - правее и 18-я - левее 2-й армии.

Одновременно были отданы директивы для сосредоточения воздушных сил: две армии должны были быть снабжены воздушными силами и средствами, третья - в соответствии с ее задачами - подлежала пополнению. Для выяснения количества необходимых сил, за основу взят был опыт Фландрского сражения, и каждая армия должна была получить авиационные ресурсы в следующем объеме:

При точной реализации оперативных расчетов, все три армии (14 групп или 42 дивизии) должны были получить 72 авиационных отряда, 68 истребительных эскадрилий, около 80 эскадрилий охранения и 6 бомбардировочных эскадр.

Но этих сил налицо не было, поэтому отказались от придачи группам истребительных частей и сосредоточили истребительную эскадру и эскадрильи в руках армейского командования. Фронт армии был разделен на истребительные зоны, из коих каждая охватывала несколько армейских групп. Особый начальник истребительных групп руководил текущей деятельностью этого вида авиации в пределах армии. Если эти силы оказались бы недостаточными в случае превосходства противника, то в распоряжении командующего воздушным флотом армии имелась эскадра истребителей, которую он мог бросить на усиление.

В основе распределения эскадрилий охранения первоначально не был учтен опыт Фландрской битвы.

Наиболее желательным считали соединение эскадрилий в боевые группы. Однако, несмотря на то, что вопрос о формах применения авиации охранения был ясен, ее не свели в самостоятельные соединения - группы или эскадры, - а распределили по дивизиям, придав, как и ранее, дивизионной авиации.

Лишь ослабив другие фронты, оказалось возможным придать трем вышеуказанным армиям авиацию в следующем составе: 62 авиаотряда (из 153), 39 (из 80) истребительных эскадрилий, 5 (из 7) бомбардировочных эскадр, а также 38 эскадрилий охранения.

Нехватка аэродромов стала главным затруднением для сосредоточения этих сил. Несмотря на то, что во всех армиях приступили к оборудованию максимально возможного количества аэродромов, все расчеты оказались опрокинуты. Нехватка сил и необходимость как можно дольше держать подготовку к операции в тайне, делали заблаговременное оборудование аэродромов немыслимым.

Предыдущие сражения показали, что даже наиболее тщательно скрытая подготовка к наступательным действиям становилась достоянием противника в тот момент, когда сосредоточивались воздушные силы.

Авиация была зависима от аэродромов. В силу этого самолеты вновь приданных армиям объединений держались до поры до времени в разобранном виде в сараях, бараках или в тыловых армейских авиационных парках.

Преждевременный ввод новых соединений был немыслим - если отсутствовало желание привлечь к себе внимание противника. С другой стороны, необходимо было познакомить экипажи с новыми боевыми участками, так как местность в районе Соммы (где разыгралось сражение 1916 г.) создавала (в смысле детальной ориентировки с воздуха) невероятные затруднения.

Вся местность была испещрена воронками, деревни были разрушены, иногда даже стерты с лица земли, а высокая трава придавала всей этой местности однообразный вид. Поэтому наблюдатели и летчики вводимых частей были приданы старым соединениям - для ознакомительных полетов на новых для них участках.

Необходимое содействие вновь введенных истребительных сил старым эскадрильям в сложной обстановке воздушной борьбы должно было иметь ограниченный характер, ибо разнообразие систем самолетов привело бы к отрицательным результатам.

Командующие воздушным флотом армии и авиацией групп реализовали все необходимые меры для приема прибывающих соединений.

Большие затруднения возникли в связи с организацией радиотелеграфной сети (от которой зависел успех продвижения и деятельности авиации).

Командующий воздушными силами Германии в наставлении «О вступлении воздушных сил в маневренную войну» отдал необходимые указания для авиачастей и их летчиков – но они прибыли в войска с некоторым опозданием.

Тщательная подготовка имела успех лишь частично, т. к. полное понимание специфики воздушной войны не везде было достигнуто в полной мере. Точно также не были проведены в жизнь вопросы организации командных инстанций при войсковых группах и создания мобильной сети авиационных наблюдателей (от которой зависела успешная деятельность истребительных эскадрилий).

Вопросам снабжения следовало уделить особое внимание.

Каждый из трех армейских парков должен был питать около 50 - 60 авиационных соединений. Они должны были расширить свою инфраструктуру или создавать ее заново (17-я и 18-я армии). Прежние кризисы и перерывы в железнодорожном подвозе должны были обратить внимание командования на сокращение коммуникационных линий подвоза из тыла на фронт.

Первое, и несовершенное, мероприятие в этом направлении нашло свое выражение в организации арсенала в Ахене и моторной мастерской в Брюсселе. Специально для Большого наступления в Мобеже было организовано северное авиационное депо («Nord»), причем для того, чтобы ввести противника в заблуждение, в Лотарингии обосновалось ложное депо с присвоением ему наименования «Южное». Кроме того, во избежание чрезмерной перегрузки железных и шоссейных дорог переброской грузов, и вследствие того, что в распоряжении командования не имелось «промежуточных парков», было решено организовать вблизи фронта передовые склады и бензохранилища. В районе 17-й и 18-й армий (для подвоза по каналам) были оборудованы специальные суда. Наконец, при условии успешного и внезапного прорыва, можно было надеяться на добычу материалов и горючего в захваченных неприятельских складах и аэродромах. Во всяком случае, благодаря обильному пополнению складов в Мобеже, можно было надеяться, что снабжение в северной части района наступления не пострадает.

К мерам подготовки необходимо было также отнести выбор аэродромов при продвижении войск вперед. Наиболее скверная участь в этом отношении должна была постичь 2-ю и 18-ю армии, которым приходилось пересекать район Соммы. В хаосе окопов и воронок, после 2-летних боев, казалось почти невозможным заранее определить соответствующие площадки для авиации. Для того, чтобы достичь неприятельских аэродромов, необходимо было сделать скачок около 50 км. Тщательная фоторазведка района наступления должна была помочь в ликвидации всех предстоящих трудностей.

Кроме того, по-эскадрильный переход на новые аэродромы приводил к тому, что в первое время надеялись обойтись передовыми площадками. Все эти меры, как и вопросы деятельности авиации, были регламентированы в первые дни сражения - в оперативных приказах от армий до дивизий включительно. Лихорадочно заканчивались все подготовительные работы, и вечером, накануне начала Большого наступления, все авиационные соединения были подтянуты к своим аэродромам, и самолеты стояли в полной боеготовности.

Начало Большой Битвы.

Сильным огневым ударом в ночь на 21 марта 1918 года началось сражение на 70-километровом фронте Круазиль - Ла-Фер - сражение, в ходе которого немцы последний раз пытались найти военное решение 4-летнего конфликта.

В 9 часов 30 минут, когда дивизии всех трех наступающих армий перешли в атаку, изрытое железом поле покрывал непроницаемый туман. Молочно-белая завеса на часы задержала старт самолетов. Змейковые аэростаты в течение ночи бесшумно подтянулись поближе к фронту и висели, покрытые туманом, за своими батареями. В то время как авиация не могла подняться, аэростаты, следуя непосредственно за прорвавшейся пехотой, сообщали об обстановке.

17-я армия получила, таким образом, сведения о занятии Буллекура, Экура, Норейля и Лапикура. Даже во 2-й армии донесения аэростатов были, в первые часы сражения, первыми и единственными сведениями об оперативной обстановке. Командование своевременно знало о том, что противник не думает оставлять дугу у Камбре. Аналогично обстояло дело и в 18-й армии, которая, вместо того, чтобы играть роль прикрытия, вместо 17-й армии стала осуществлять захождение и, в непрерывном наступлении бранденбургских и баварских дивизий, вскоре перешла своим левым флангом р. Уазу.

Части воздушной обороны накануне закончили сосредоточение во 2-й и 3-й зонах (весь германский тыл был разделен на 3 зоны воздушной обороны), в то время как зенитная артиллерия 1-й зоны ночью продвинулась вплотную к пехоте - чтобы во время наступления следовать непосредственно за последней. Так как в самом начале операции зенитная артиллерия еще не имела воздушных целей, она приняла деятельное участие наземном сражении.

Только в 11 часов утра, когда рассеялся туман, боевые самолеты наступающих дивизий могли подняться - и уже к 12 часам армии имели цельные сведения об общем ходе сражения. Вследствие того, что еще менялся центр тяжести операции (особенно в 18-й армии), момент вступления в бой эскадрилий охранения был оттянут до 15 часов. Но после этого они волна за волной ринулись через линию фронта, увлекая за собой втянувшиеся в бой соединения и опустошая ряды противника. То обстоятельство, что высокий процент неприятельской тяжелой артиллерии попал в руки немцам, особенно перед 18-й армией, необходимо в значительной мере приписать боевому и моральному воздействию авиации.

До наступления темноты повторялись атаки последней, и, когда последние боевые самолеты сели в сумерках на аэродромы, командование уже имело фактологическую основу для решений на следующий день.

22 - 23 марта были решительными днями операции. В то время как 17-я армия с трудом продвигалась вперед, 2-я и 18-я армии прорвали вторую и третью позиции противника. Хорошая видимость поля боя привела к тому, что 17-я армия получила необходимые сведения прежде всего от своей авиации. Командование 2-й армии получило от авиации донесения о продвижении частей армии на Монкур-Перонн и С.-Христ; командование 18-й армии - о продвижении на Гам-Гюискар и Шони. Содействие эскадрилий охранения наземным боям стало особо эффективным. Резервы союзников выдвигались в густых построениях с запада и юго-запада - на фронт Шони-Гам-Перонн. Отступающие колонны скапливались на большой «Римской дороге» и у мостов через Сомму и канал. Снопы снарядов, бомб и ручных гранат, бросаемые с самолетов в походные колонны и ряды повозок, производили разрушительное действие. На дорогах из Нойон, Гюискар, Гам, Шони и Перонн отход задерживался пробками, образовавшимися от действий авиации.

Эскадрильи охранения стали ударными эскадрильями, зарекомендовав себя блестяще.

Войска просили поддержки боевой авиации все в большей и большей степени - особенно в тех случаях, когда необходимо было сломить сопротивление противника или когда следовало добить отступающего неприятеля.

После прояснения погоды началась дальняя авиационная разведка, почти отсутствовавшая в первый день наступления. На высоте 6000 метров, снабженная соответствующими приборами и самолетами дальнего действия (Румплер с мотором Майбах), устремилась германская разведывательная авиация в глубокий тыл своего противника - вплоть до моря. Все дороги, ведущие от побережья моря к фронту - как грунтовые, так и железнодорожные, - были задействованы для активного движения. На рейдах Булони, Этапля и Кале наблюдалось сильное движение судов. Войска выгружались и следовали по направлению к фронту.

Союзники, с помощью прибрежных железных дорог, перегруппировали свои силы и спешно бросали на грузовиках резервы (с запада и юго-запада на фронт Аррас-Альбер, а из Парижа - на Амьен и против 18-й армии). Если на 4-й день наступления 17-я армия оставалась у Бапома, а правое крыло 2-й армии с трудом подвигалось вперед, то 18-я армия в стремительном наступлении захватила Мондидье. И германское Верховное командование решило перенести центр тяжести наступления и нанести главный удар в направлении на Амьен, усилив для этого внутренние фланги 2-й и 18-й армий.

DH4S (27-я эскадрилья) под Амьеном в марте 1918 г.

На долю авиационных соединений германцев выпала задача воспрепятствовать и так уже стесненному в своей маневроспособности противнику - подвозу резервов к новому угрожаемому участку фронта.

Для атаки важнейших железных дорог и узлов была назначена бомбардировочная авиация. 18-й армии были приданы одна новая эскадра и отряд тяжелой авиации. На тот случай, если погода не позволит достичь намеченных к бомбардировке объектов, были назначены цели ближе к фронту. Результаты бомбардировок были хорошими - судя по разрушениям в Аббевиле, Крейле, Кале, Буве и Компьене. Особенно сильное действие, сопряженное с пожарами и взрывами, произвела бомбардировка складов материалов и боеприпасов в Бларжи. Быстрое продвижение 18-й армии позволило перебросить 1-ю и 4-ю бомбардировочные эскадры в район Гам. Париж, таким образом, оказался в сфере действия германской авиации.

Центральный, и стратегически самый важный, железнодорожный узел Франции - центр индустрии и французского воздушного флота, большой укрепленный лагерь - мог теперь подвергнуться планомерной атаке с воздуха. Эскадры всех трех армий были подчинены единому управлению. Париж был окружен тройным поясом прожекторов и зенитной артиллерии, ночью создававшими над городом площадь огня и света на высоте 4000 метров. Центр Парижа охранялся на всех высотах истребительной авиацией. Но стремительным налетам помешать это не могло. Немецкий источник сообщает, что «Действие эскадр имело бы наверно решающее значение в ходе операций, если бы разрешено было употребление специально изготовленных зажигательных бомб. Но главное командование, имея в виду гражданское население, которое могли пострадать от ночных налетов, отказалось от этого».

Связь, несмотря на все меры, после начала наступления вскоре порвалась. Менее всего она пострадала в 17-й армии, которая едва продвинулась, и быстрее - в 18-й армии, соединения которой прошли 50 и более километров. Во 2-й армии перерыв телеграфно-телефонной связи мог быть легко восполнен голубиной и технической связью или ординарцами; в 18-й же армии состояние дорог и их загрузка позволили лишь отчасти воспользоваться автосвязью. Точно так же прервалась служба наблюдения воздушной обороны – которая не имела особой оптической или радиосвязи. Только в начале апреля, когда наступление прекратилось, а 2-й и 18-й армиям были приданы авиационные отряды специально для службы связи, - перерывы сети армейской связи могли быть ликвидированы.

Своевременная и эффективная деятельность авиации стала возможной лишь благодаря тесной связи всех соединений со своим командованием и благодаря действиям авиационных офицеров связи.

Только благодаря стремлению начальников эскадрилий и командиров эскадр в самый центр «поля воронок», могли быть выяснены обстановка в воздухе и обеспечено своевременное вступление в бой эскадрилий. О том, как близко стремилась находиться германская авиация к полю боя и насколько это могло оказаться опасным в свете превратностей войны, свидетельствует факт, приводимый немецким источником - что как эскадра Рихтгофена, так и вновь созданная 2-я эскадра под командой капитана Бертхольда, были выбиты из своих аэродромов тяжелой артиллерией противника.

Снабжение не прерывалось, хотя в районе 18-й армии (местность Соммы) оно тормозилось вследствие наличия разрушенных железных дорог. Во многом помог бензин, захваченный на аэродромах союзников. Лишь в одной 18-й армии за период с 21 марта до средины апреля 1918 г. было подвезено для соединений этого оперативного объединения 450 новых самолетов.

Авиационное корректирование огня дало сбои. Причина во многом крылась в действиях самих артиллеристов, не сумевших обеспечить «необходимое число антенн с соответствующим личным составом». В итоге радиотелеграфные части при наступлении остались на месте, а сигнальные полотнища были использованы для других целей.

Кроме того, все отлично подготовленные авиационные радиотелеграфисты были в начале 1918 г., по распоряжению Верховного командования, изъяты из своих частей и переданы в радиоотделения дивизий. Что же касается радиоспециалистов, которые были выделены артиллерией, то они не удовлетворяли своему назначению. Лишь работа тяжелых батарей, действовавших по дальним целям - по Амьену и Дуллену - производилась успешно, совместными авиационно-артиллерийскими усилиями.

Деятельность союзной авиации в течение первых дней сражения была весьма ограничена. Вследствие быстрого отхода англо-французских войск перед 2-й и 18-й армиями, она сильно страдала. Сожженные машины, вывоз которых был невозможен, лежали на аэродромах; бараки и авиационные палатки во многих случаях также были сожжены. В других же пунктах, например севернее и южнее Гама и восточнее Мондидье, в руки немцев попали незначительно поврежденные и вполне годные ангары, бараки, запасные части, резина, а также запасы бензина.

Все же союзникам удалось за сравнительно короткий срок перегруппировать свои воздушные силы.

Когда, в первых числах апреля, сказались сильные контрудары англо-французов, их воздушное сопротивление окрепло весьма заметно.

Никогда ранее столь сильно не сказалось взаимодействие между наземными и воздушными силами, как в ходе затухания операции «Михаэль». Численное превосходство союзников было восстановлено - и на высоте 6000 метров действовавшие до сих пор почти безнаказанно над Амьеном немецкие летчики встретили теперь серьезное сопротивление.

На этой же высоте они встретили сильный заградительный огонь больших групп зенитной артиллерии - в районе Компьена и Нойона. Одиночные разведывательные самолеты немцев теперь не могли пробираться, а если и пробирались за линию фронта, то с трудом. Чаще, чем ранее, теперь требовалось высылать истребительные патрули: разведывательные самолеты нуждались в поддержке целых боевых эскадрилий. Вопрос о разведке боем в воздухе не был решен - в этом сражении наметились лишь его первые контуры. В последнем напряжении боевые эскадрильи стали получать разведывательные задачи. Пользуясь утренним туманом, они прорывались через заграждение зенитной артиллерии - чтобы проникнуть в тыл противника. Огневая мощь боевых эскадрилий давала им (в сомкнутых строях) перевес даже над более сильными истребительными частями союзников. Если же попадались выгодные цели на земле, то, выходя из зоны средних высот, наносился удар по наземным целям.

Все учащающиеся ночные бомбардировочные действия выявили для боевой авиации новое поле деятельности. Чем чаще происходили ночные воздушные бои, тем решительнее подчеркивалось преимущество двухместного самолета перед одноместным и тем чаще приходилось двухместным самолетам боевых эскадрилий участвовать в воздушном бою.

Как только противник германцев перешел в воздухе к наступательному образу действий, немецкая зенитная артиллерия вновь стала действовать в полную силу. Бомбардировочные подразделения союзников (силой до 30 единиц) под прикрытием сильных истребительных частей устремились на линию С.-Кантен - Валансьен. Днем и ночью производились налеты на места скоплений войск, склады и аэродромы. Зенитная артиллерия с трудом одолела «поле воронок». Если легкая зенитная артиллерия медленно продвигалась, то тяжелая застревала у широких препятствий и оставалась там до тех пор, пока соответствующие мостовые сооружения не позволяли ей продвигаться далее. Тяжелая работа выпала на долю зенитной артиллерии в передовых линиях – отражая массированные атаки самолетов союзников на германские войска при форсировании ими Соммы и канала. Зенитная артиллерия небольших калибров (особенно 37-мм) была наиболее востребована.

Но т. к. ее не хватало, центр тяжести противовоздушной обороны был возложен на пулеметные отделения ПВО и на сами войска.

Усиление ночной деятельности авиации на фронте привело к тому, что прожектора были выдвинуты вперед. Там, где их количество было достаточным, была организована заградительная линия прожекторов, приблизительно в 10 км за линией фронта. Наибольшее внимание было уделено особо важным объектам.

Совместные действия зенитной артиллерии и прожекторных частей имели значительный успех: в марте было сбито 50 союзных самолетов (из них 30 - ночью).

Таким образом, борьба в воздухе во время операции «Михаэль» была столь же тяжела, как и на земле. Германским летчикам удалось устоять против численного превосходства противника. В отдельные дни союзная авиация достигала значительных успехов. Тем не менее, потери англо-французов, несмотря на численное превосходство, были более высоки, чем у немцев. В одном только марте они потеряли 364 самолета против 58 немецких.