Последний рывок русской армии. Июньское наступление Юго-Западного фронта 1917 года

Планы и перспективы

План последней кампании русской армии в Первой мировой войне был выработан в конце 1916 г. Большое значение для стратегического планирования держав Антанты имела межсоюзническая конференция 3 ноября в Шантильи. На этой конференции был утвержден план объединенного наступления армий союзников в феврале 1917 г.

В ноябре 1916 г. русская Ставка опросила соображения командующих фронтами, а 17 - 18 декабря в Ставке прошло совещание командующих фронтами, на котором и был принят план кампании 1917 г.

Огромный отпечаток на новое оперативно-стратегическое планирование Ставки наложила личность нового начальника Штаба - во время болезни генерала от инфантерии М. В. Алексеева обязанности начальника Штаба Главковерха в период 11. 11. 1916 г. – 17. 02. 1917 г. исполнял один из способнейших генералов Действующей армии генерал от кавалерии В. И. Гурко, характеризуемый как человек, обладающий твердой волей и упорством (Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 7. Кампания 1917 года. М., 1923. С. 12.).

Генерал-адъютант М. В. Алексеев.

Генерал от кавалерии В. И. Гурко.

Союзники России в ходе кампании 1917 г. весьма рассчитывали на точное стратегическое планирование русской Ставки (Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны. М., 1991. С. 182.). В. И. Гурко и новый заместитель начальника Штаба Верховного генерал-лейтенант А. С. Лукомский разработали план кампании, в соответствии с которым стратегическое решение переносилось на Балканы и Румынский фронт. На своих Юго-Западном, Западном и Северном фронтах Ставка от масштабных операций отказывалась.

Генерал-лейтенант А. С. Лукомский.

И не случайно, что в скором будущем именно прорыв на Балканах принес союзникам по Антанте победу в войне. Румынский театр военных действий позволял крупномасштабные маневренные боевые действия, экономически и политически был наиболее опасен для Четверного союза, открывая дорогу на Балканы. На Русско-Румынском фронте находились войска всех государств центральной коалиции и наносимый удар был ударом по всему Германскому блоку в целом. К началу кампании 1917 г. противник был вынужден снять с иных ТВД и перебросить на Румынский 31 пехотную и 7 кавалерийских дивизий. На данном фронте было сосредоточено и 25% русской Действующей армии.

На упомянутом совещании 17 - 18 декабря 1916 г. с предложением В. И. Гурко - А. С. Лукомского был солидарен лишь Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А. А. Брусилов. Главнокомандующие армиями Северного и Западного фронтов категорически воспротивились балканскому направлению, считая, что «главный враг Германия, не Болгария».

Генерал-адъютант А. А. Брусилов.

В итоге, принятый план был компромиссом.

Предполагалось что главный удар будет наносить Юго-Западный фронт 7-й и 11-й армиями на Львов, а вспомогательный - 8-й армией на Болехов-Калуш. На Русско-Румынском фронте русским 4-й и 6-й и румынским 1-й и 2-й армиям предстояло нанести поражение противнику в районе Фокшан и захватить Добруджу, в то время как русской 9-й армии следовало сковать неприятеля в Карпатах. На войска Северного и Западного фронтов возлагалась задача нанести вспомогательные удары – на участках, выбранных командующими.

В ходе Петроградской конференции 19. 01. – 07. 02. 1917 г. были согласованы военно-политические мероприятия и уточнены некоторые аспекты плана предстоящей кампании. В мероприятии участвовали делегации Великобритании, Италии, России и Франции. Они подтвердили стремление своих правительств довести в предстоящую кампанию войну до победного конца. Участники делегаций посетили фронт, встречались с представителями политических партий. На фронте они убедились в прекрасном состоянии русской Действующей армии и в возможности довести войну до победы. Результатом конференции было решение нанести поражение германской коалиции согласованными ударами на главных театрах войны. Британский политик Д. Ллойд Джордж называл это формированием «единого фронта». Историческое значение конференции также заключалось в том, что впервые с начала войны она проходила на Восточном фронте – в этом косвенное признание заслуг России в течение двух с половиной лет тяжелой войны (прежние конференции почти все проходили в Шантильи – штаб-квартире французской Ставки).

Итальянский дипломат М. Альдрованди-Марескотти вспоминал: «Гурко говорит: «Мы не должны спешить. Войну мы выиграем, это несомненно; неважно, произойдет ли это через год или через месяц…. Он вновь касается своего взгляда на войну, которая, по его мысли, будет выиграна, неважно в какой срок» (Альдрованди Марескотти Л. Дипломатическая война. Воспоминания и отрывки из дневника (1914 – 1919). ОГИЗ, 1944. С. 64., 68.).

Д. Ллойд Джордж отметил, что русское Верховное командование залогом успеха и ключом к победе считает согласование усилий и объединение ресурсов всех союзников (Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т. 3. М., 1935. С. 352.).

Было очевидно, что как только установилась позиционная война – победа над державами Германского блока, из-за ресурсного преобладания держав Антанты, - лишь вопрос времени.

Очевидно, что план кампании 1917 г., проводившейся в обстановке позиционной войны, не обещал русской армии решительной победы, но он предусматривал серьезную боевую активность, что означало высокое напряжение врага - как и в прошлогодней кампании. Ведь для коалиционной войны имело значение именно напряжение Германского блока на всех ТВД, а не «победы» в позиционных боевых действиях.

Современники отмечали, что зимой 1917 г. русская армия достигла пика материального и организационного развития. Начавшееся в 1917 г. ослабление и последующая гибель Русского фронта позволили немцам провоевать во Франции лишний год – перебрасывая свои дивизии и вывозя материальные ресурсы с востока на запад.

Этот факт отметил и исследователь военной статистики подполковник французской армии Лярше, отмечавший что с октября 1917 г. начинается «опорожнение» Русского фронта в пользу Французского (Подполковник Лярше. Некоторые статистические данные войны 1914-1918 гг. // Военный зарубежник. 1934. №12. С. 114.). И он же писал, что свобода действий высшего командования Германии приобрела необходимый размах лишь с началом краха русской армии в 1917 г. – именно он высвободил массу германских войск и позволил противнику в начале 1918 г. сосредоточить четыре пятых своих сил Франции (Там же. С. 113.). Также специалист отмечает, что Русский фронт притянул к себе и большую часть австро-венгерской армии – гораздо больше, чем Итальянский. И весьма вероятно, что если бы Россия в 1917 г. продолжила бы борьбу с такой же энергией как и в предыдущей кампании, то Австро-Венгрия рухнула бы в 1917 г., и война была бы сокращена на год (Там же. С. 128.).

Кампания 1916 года продемонстрировала кризис германских резервов. Французский генерал Бюа писал: «Конец 1916 года отмечает самый критический момент германской армии, который она никогда еще не переживала не считая окончательного ее кризиса 1918 года. Ее фронт был прорван союзниками в двух местах: в июне (в Галиции) и в июле (на Сомме) что ей угрожало падением; в августе, наконец, Румыния объявляет войну в пользу Антанты и таким образом расстраивает всю оборонительную систему австро-германского укрепления» (Генерал Бюа. Германская армия в период войны 1914-1918. Расцвет и упадок. Маневры по внутренним операционным линиям. Париж-Нанси-Страсбург, 1922. С. 40.).

Состояние резервов Германии летом-осенью 1916 г. (на такой же низкой точке резервы были лишь в ноябре 1918 г.) иллюстрирует следующее авторитетное высказывание: «Если бросить беглый взгляд на то, чем располагала германская армия во Франции в этот период, отдаешь отчет той опасности, которой подвергался наш враг в середине сентября, когда наши усилия на Сомме представляли наибольшее могущество…1 июля (нового стиля – А.О.) с началом Соммского сражения он имел 16 дивизий в резерве (из которых 8 были отдохнувшими), к 1 августа он располагал только 10-ю совершенно изнуренными очень тяжелым боем; 17 сентября в резерве были только 3 или 4 дивизии. К несчастью, это было тогда, когда наши операции начали замедляться… Поэтому 12 октября мы находили неприятельский резерв равный 12 дивизиям. Кризис уже миновал» (Там же. С. 43.).

На кризис германских резервов в период Брусиловского наступления и битвы на Сомме обратил внимание и германский военный историк Х. Риттер: «К жестоким ударам молота на Сомме присоединилось генеральное наступление русских на фронте от Румынии до Восточного моря. Германия, вся израненная, истекала кровью. Наступил кризис, ставший вопросом жизни…. за отливом всех сколько-нибудь излишних отрядов и отрядиков в австрийскую армию, для первоначального германского фронта, на протяжении почти 1000 километров, в резерве оставалась одна единственная кавалерийская бригада. Наконец, в роли спасителей появились даже турки» (Риттер Х. Критика мировой войны. Пг., 1923. С. 142.).

Это говорит о том, что: а) кризис резервов противника в кампании 1917 г. носил бы еще более острый характер, и, соответственно, б) в случае должного согласования усилий всех союзников при нанесении скоординированных ударов по Германскому блоку у Антанты имелся реальный шанс добиться победы в 1917 году.

Также и по мнению А. А. Брусилова война могла окончиться в августе 1917 года (Беседа с генералом Брусиловым // Летопись войны 1914-1916 гг. № 110. С. 1760.).

Оперативно-стратегическому планированию Ставки не суждено было сбыться ввиду Февральского переворота 1917 г., положившего начало страданиям российской государственности. Вместо мощного весенне-летнего наступления началось разложение русской армии, приведшее ее через год к окончательной гибели.

Верховный главнокомандующий русской Действующей армией император Николай II и представители армий-союзниц: Франции, Англии, Бельгии, Италии и Сербии.

Русская армия в 1917 г.: сила техники и слабость духа

К 15 декабря 1916 г. русская Действующая армия на европейском (австро-германском) фронте (включая Румынский, но без Кавказского) включала в себя 158 пехотных дивизий, 5 пехотных бригад, 48 кавалерийских дивизий и 4 кавалерийских бригады. Противостоящие силы противника - 133 пехотных и 26,5 кавалерийских дивизий (Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 7. Кампания 1917 года. М., 1923. С. 16.).

На конец 1917 г. в Действующей армии имелось 205 пехотных и эквивалентных им дивизий (69 армейских и приравненных корпусов), 48 кавалерийских дивизий и 7 отдельных бригад (10 конных корпусов), значительное количество технических и специальных частей и соединений.

К началу Февральской революции Действующая армия насчитывала около 7,2 млн. человек (Гаврилов Л. М. Численность русской Действующей армии в период Февральской революции // История СССР. 1972. № 3 (май-июнь). С. 202.), а к 26. 10. 1917 г. – более 6 млн. человек (Гаврилов Л. М., Кутузов В. В. Перепись русской армии 25 октября 1917 г. // История СССР. 1964. № 2 (март-апрель). С. 89.).

К 1917 г. и в 1917 г. произошло значительное техническое усиление войск Действующей армии.

В 1916 г. был создан корпус тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН) в составе 6 артбригад и иных технических подразделений. К весне 1917 г. в нем было 338 орудий различных калибров и назначения. Находясь вне подчинения обычным войсковым единицам, ТАОН являлся мощнейшим средством оперативного усиления.

Орудие тяжелой артиллерии на позиции.

К 1917 г. значительно возросла насыщенность частей и подразделений Действующей армии минометами. Применялись 47-мм и 58-мм легкие, а также 152-мм тяжелые минометы.

К 1917 г. артиллерия Действующей армии добилась и серьезных тактических достижений. В частности, русская артиллерия первой освоила новый метод стрельбы - по исчисленным данным - и 3. 12. 1916 г. блестяще применила его на практике в районе г. Двинск. Был освоен и метод артиллерийской стрельбы по т. н. сближенным боевым участкам.

Произошли изменения и в сфере связи. В марте 1917 г. было создано Управление заведующего техническими средствами при Ставке, занимавшееся организацией работы телеграфа и радиотелеграфа в армии, обеспечением телеграфных и радиочастей, учетом специалистов и имущества. В сентябре 1917 г. Управление было преобразовано в Отдел службы радиотелеграфа Действующей армии. Беспроволочный телеграф применялся все шире – например, для корректирования самолетами артиллерийского огня.

Тяжелая автомобильная радиостанция русской армии.

К концу 1916 г. маскировка глубоко проникла Действующую армию - большинство частей было обучено т. н. «краскомаскировке». Применение краскомета, позволившего осуществлять массовое окрашивание различных поверхностей, помогло маскировке занять должное место на передовой. Особого развития маскировочное дело достигло как раз на Юго-Западном фронте - где, благодаря деятельности военного инженера К. И. Величко, с октября 1916 г. началось усиленное обучение войск маскировке.

Замаскированная 152-мм гаубичная батарея у леса Радиотын. Юго-Западный фронт, июнь 1917 г.

С боеприпасами положение на фронте постепенно улучшалось, и со второй половины 1916 г. стало удовлетворительным. Именно в 1917 г. Россия справляется с трудностями по удовлетворению потребностей своей армии в отношении снарядов легких и средних калибров, постепенно освобождаясь от заграничной зависимости. Снарядов первого типа поступает в этот год свыше 14 миллионов (из них лишь около 23% из-за границы), а к орудиям средних калибров - свыше 4 миллионов (с тем же процентом заграничного производства). В отношении же снарядов к орудиям ТАОН количество заказывавшихся извне боеприпасов в 3,5 раза превышало производительность отечественной промышленности. В 1917 г. снарядов к орудиям 8 – 12-дюймового калибра в армию поступило около 110000.

Организационно и количественно выросли авиационные силы.

Так, в Летнем наступлении действия Юго-Западного фронта поддерживали 38 различных авиаотрядов (226 самолетов).

Из жизни русского авиаотряда.

Летом 1917 г. русские пилоты одержали 23 воздушных победы, потеряв при этом 8 своих машин.

Летчики 7-го корпусного авиационного отряда. Слева – В. И. Янченко (16 подтвержденных побед).

Эффективно зарекомендовали себя новые самокатные батальоны.

Яркой иллюстрацией боевых качеств этих частей являются бои 3-го и 5-го самокатных батальонов с германской пехотой 9 июля 1917 г. в районе дер. Маловоды и на переправах. В распоряжении начальника 11-й кавалерийской дивизии 9-го июля сосредоточиваются 3-й и 5-й самокатные батальоны, 20-я и 27-я самокатные роты и 11-й конно-артиллерийский дивизион.

Брошенный правее дер. Маловоды на угрожаемый участок, 3-й самокатный батальон отбрасывает наступающий германский 114-й пехотный полк, занимает переправы и ведет бой до темноты.

Брошенный на другой угрожаемый участок, 5-й самокатный батальон 3-ротного, крайне неполного состава, на окраине дер. Маловоды сталкивается с наступающим 143-м германским пехотным полком. Без выстрела, стремительной штыковой атакой батальон опрокидывает германские стрелковые цепи и гонит немцев 3 км, заканчивая уничтожение противника до подхода его резервов.

Не меньшим упорством отличались бои 20-й и 27-й самокатных рот 6-го июля под дер. Потоки и 8-го июля на участке Щетов-Выбудув.

6-го июля роты вели упорный бой под дер. Потоки. Отбив атаки австрийцев, переносом огня 7 пулеметов самокатчики содействовали контратаке стрелкового полка 11-й кавалерийской дивизии на занятый противником участок. Причем самокатные отделения и взводы действовали без связи, имея разрушенные окопы, местами сравненные с землей.

8-го июля самокатные роты отбили атаку 88-го австрийского полка, взяв пленных. Окопавшись, они вели бой до получения приказа об отходе. Роты полностью выполняют задачу и 9-го числа участвуют в операции под дер. Маловоды.

Высочайший смотр самокатчиков 1-го Конного корпуса.

К середине 1917 г. в войсках Действующей армии было 13 бронеотрядов (300 бронеавтомобилей) – достаточно солидный по тем временам броневой парк.

1917 год был характерен как наивысшим развитием технической составляющей Действующей армии, так и невозможностью использовать достигнутые боевые результаты вследствие разложения основной массы армии.

Русские окопы

Мототранспорт русской армии

Машинный способ сооружения окопов в русской армии

Чтобы создать эффективные в условиях позиционной войны войска прорыва, и (в то же время) в ситуации падения боеспособности основного ядра армии иметь хоть какие-то боеспособные части и соединения, русское командование пошло по пути формирования ударных батальонов. В пехотной дивизии должен был появиться трехротный ударный батальон.

Но в новых батальонах совместились решение и боевых и политических задач в сложном 1917 г. – именно ударные части (батальоны «смерти», ударные роты и батальоны и пр.) стали орудием прорыва, тогда как основная часть армии утрачивала боеспособность. Ударные части должны были не только действовать на острие прорыва, но и стать оплотом долга и носителями высокого боевого духа.

К октябрю 1917 г. имелось 313 воинских формирований «смерти» - в их составе было более 600000 человек (даже обсуждалось создание «армии смерти», способной держать фронт) (Солнцева С. А. Ударные формирования русской армии в 1917 году // Отечественная история. 2007. № 2. С. 50.).

Батальон смерти 3-го Кавказского армейского корпуса.

Но в ситуации, когда ударные части достигали тактического успеха, обычные войска не поддерживали их успех, что привело к гибели элитных частей, а с ними и военнослужащих, которые могли и хотели воевать. Поэтому наступление русских войск летом 1917 г. во многом превратилось в наступление почти исключительно ударных частей.

Несмотря на технический рост, морально-идеологическое состояние армии после Февральского переворота начало стремительно падать.

Чтение Манифеста об отречении императора.

Речь командира полка после чтения Манифеста.

Присяга Временному правительству.

Начало разрушительным процессам было положено законодательными решениями и практическими действиями новой власти, представлявшей собой симбиоз Временного правительства и Петроградского совета. Выразился данный факт: 1) в принятии трагического для войск приказа № 1, отменившего основные начала войсковой организации, на которых держится любая армия; 2) в смещении большого количества старших военачальников (143 человека – в т. ч. такие достойные генералы, как В. Н. Горбатовский, В. В. Сахаров, В. Е. Флуг и др.), чем было дезорганизовано высшее звено управления войсками (начинается череда перемещений и назначений, за 9 месяцев 1917 г. сменилось 6 Верховных Главнокомандующих русской армией); 3) во введении в армии выборного начала. Все эти обстоятельства, а также учреждение института комиссаров Временного правительства, привнесли с одной стороны хаос, а с другой – двоевластие.

Военный министр Временного правительства А. И. Гучков и А. А. Брусилов.

4-го мая в Петрограде состоялось совещание главнокомандующих армиями фронтов, Временного правительства и Исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. Командующие фронтами в своих докладах обрисовали складывающуюся обстановку и пути выхода из кризисной ситуации. Мотив всех выступлений был один: армия законопослушна и поддержала революцию, но дисциплина и порядок должны безусловно поддерживаться на должном уровне. Дееспособная власть – залог победы, а развал армии – катастрофа России. Понимание эта позиция со стороны новых вершителей судеб России не вызвала, а если и вызвала – то на словах.

Верховный главнокомандующий Действующей армией М. В. Алексеев и главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта А. А. Брусилов. Апрель-май 1917 г.

Армия (а с ней и страна) все глубже погружалась в пучину хаоса и многовластия.

После обнародования в мае Декларации прав военнослужащих процесс пошел еще более активно – беззакония, дезертирство, митинговщина захлестнули войска. Митинг стал самой популярной формой самодеятельности солдатских масс, отнимая огромную часть сил и времени - как солдат, так и пытающегося к ним апеллировать командного состава.

1-е мая 1917-го в войсках.

На митинг.

Слушают оратора.

Митинг на фронте.

Появляются т. н. братания, носящие, с одной стороны, форму меновой торговли с противником, с другой стороны – являющиеся проводником подрывной деятельности германо-австрийских спецслужб по разложению русской армии и подрыву ее боеспособности.

Братания на фронте носили все более усиливающийся характер (из 220 пехотных дивизий на фронте в марте 1917 г. братания наблюдались в 165). Борьба с ними велась исключительно по инициативе фронтовых командиров. Начальник Полевого Генерального штаба Германии генерал-фельдмаршал П. Гинденбург писал: «Наше положение на восточном фронте становится все более и более похожим на перемирие, хотя и без письменного договора. Русская пехота постепенно заявляет почти всюду, что она больше сражаться не будет. Но она все же… остается в окопах. В тех местах, где взаимные отношения принимают слишком явную форму дружественных отношений, от времени до времени постреливает артиллерия, которая еще подчиняется командирам» (Гинденбург П. Воспоминания. Пг., 1922. С. 47.).

Усилилось дезертирство.

Если в августе 1914 – феврале 1917 г. общее количество дезертиров составляло 195000 человек (т. е. в среднем 6300 человек в месяц), то в марте - августе 1917 г. число дезертиров в среднем увеличилось в 5 раз (а с 15 июня по 1 июля – в 6 раз) (Кавтарадзе А. Г. Июньское наступление русской армии в 1917 году // Военно-исторический журнал. 1967. № 5. С. 112.). Фактически это - стихийная демобилизация Действующей армии.

После начала т. н. демократизации Действующая армия становится слабоуправляемой. Знаковыми для развала армии были: приказ Петроградского совета № 1, отменявший в армии принцип единоначалия и вводивший многоуровневую систему солдатских комитетов в воинских частях и на кораблях, а также систему съездов солдатских и офицерских делегатов, и отмена 12 марта 1917 г. смертной казни на фронте и военно-полевых судов. Это подрывало боеспособность армии, ускорило ее моральное разложение и вело к росту дезертирства.

Весной 1917 г. солдатские комитеты вступили в конфликты с офицерством и генералитетом, по их инициативе происходит смещение значительного количества представителей командного состава.

Прогрессирующее разложение армии сопровождалось насилием над офицерами. В марте - ноябре на фронте было убито несколько сотен офицеров, столько же покончило жизнь самоубийством, тысячи лучших офицеров были смещены с занимаемых должностей и изгнаны из своих частей. Мемуары очевидцев полны воспоминаний об этих трагических фактах.

Удивительной была сама возможность активных действий русских войск в 1917 году. Катастрофу в русской армии (от уничтожения дисциплины до падения управляемости) зафиксировал и противник. Немцы отмечали, что русские войска «уже не те».

А. Г. Кавтарадзе констатировал, что состояние армии весной 1917 г. было принципиально иным чем прежде. Если раньше к началу боевой операции на фронте не возникало и тени сомнений относительно боеспособности войск и основное затруднение заключалось в относительно слабом материально-техническом обеспечении боевых действий, то к маю 1917 г. ситуация стала диаметрально противоположной - впервые за войну материально-техническое обеспечение (в т. ч. орудиями тяжелой артиллерии и боеприпасами) было нормальным, но боеспособность войск, не желавших воевать, также впервые за войну была неудовлетворительной (Там же. С. 114.).

Все это в комплексе привело к утрате русскими войсками значительной части боеспособности.

В такой обстановке и проводилось Июньское наступление Юго-Западного фронта.

Наступление и его результаты

Подготовка к наступлению была самой тщательной: на 100-кмлометровом фронте были сосредоточены 52 пехотные и 8 кавалерийских дивизий при 1114 орудиях. Русская артиллерия была грозной силой и в количественном, и в качественном отношениях. Управление артиллерией было централизовано.

Юго-Западный фронт имел более 1000000 человек, около 7000 пулеметов, 2200 бомбометов, 568 минометов, 3500 орудий и 226 самолетов.

Противник - Группа армий Э. фон Бем-Эрмолли (2-я австрийская, Южная германская армии), 7-я австрийская армия и Группа армий А. фон Линзингена - насчитывал свыше 300000 человек, имел более 4000 пулеметов, 2700 орудий, 226 самолетов.

5 русских бронепоездов и 26 бронеавтомобилей противостояли 4-м бронепоездам противника. Классическое превосходство наступающих русских войск над противником 3 к 1 имело бы место, если бы все соединения Юго-Западного фронта обладали примерно равной боеспособностью, но боевые качества большинства русских корпусов и дивизий стремительно приближались к нулю.

Командованию фронта различными способами пришлось поднимать дееспособность своих войск – из офицеров и лучших солдат формировались ударные части, боевые порядки войск насыщались техникой.

Из истории женского батальона смерти

Впервые за войну расход боеприпасов был не ограничен, и на действия артиллерии (как и кавалерии, наименее разложившегося рода войск) ложился значительный объем выполняемых задач.

18 июня, после 2-дневной артиллерийской подготовки, сровнявшей с землей вражеские окопы, 7-я и 11-я армии пошли в наступление. Под огнем противника оно велось в основном ударными частями, в то время как остальная пехота неохотно двигалась за ними.

Благодаря отличной результативности артиллерийского огня и четким действиям ударных частей, в первые дни наступления удалось достигнуть тактического успеха, захватив 2 - 3 линии вражеских окопов и отбив германо-австрийские контратаки с большими потерями для противника. Генерал пехоты Э. Людендорф отмечал факт большого расхода боеприпасов наступающими в Восточной Галиции русскими войсками (Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914—1918 гг. М. – Мн., 2005. С. 434.). Но затем движение замедлилось: войска начали митинговать, обсуждать боевые приказы. В этой ситуации прорвавшиеся ударные части, оставшись без поддержки основной массы войск, понесли большие потери или погибли.

Атака в 1917 году.

Солдат 6-го Финляндского полка, отмечая в воспоминаниях блестящие результаты артиллерийской подготовки, которая смела проволочные заграждения противника, отметил, что полк с незначительными потерями ворвался в первую линию германских окопов, а затем с боем захватил вторую и третью линии. Немцы при контратаке потеряли до 200 человек. Но когда финляндцы потребовали смены, части Гвардейского корпуса отказались их поддержать: дивизионный комитет был против (История Гражданской войны в СССР. Т. 1 М., 1935. С. 140.).

В этой ситуации, причем неожиданно для командования, в полосе наступления 8-й армии русские войска добились серьезного успеха. 23-го июня наступавший южнее г. Станиславов 16-й армейский корпус, овладев передовыми позициями противника и отразив его контратаки, отвлек на себя внимание. 25-го июня севернее г. Станиславов 12-й армейский корпус прорвал оборону противника, разгромив австрийский 26-й армейский корпус и захватил свыше 7000 пленных и 48 орудий.

27-го июня войска 8-й армии заняли г. Галич, а на следующий день - г. Калуш. Но, не имея резервов для наращивания успеха, приостановили дальнейшее продвижение.

Летнее наступление.

Общие потери армий фронта в период 18 июня - 6 июля составили до 2000 офицеров и более 56000 солдат (Кавтарадзе А. Г. Указ. соч. С. 115.). Эти потери легли, в основном, на отборные части, а без них 8-я, 11-я и 7-я армии в значительной мере утратили боевую устойчивость.

Но и противник попал в критическое положение. Так, генерал-квартирмейстер Восточного фронта М. Гофман отмечал, что если бы не удалось вернуть Калуш, то г. Стрый и нефтяные источники Дрогобыча оказались бы под ударом русских (Гофман М. Война упущенных возможностей. М. - Л., 1925. С. 151.). Э. Людендорф также подтверждал факт прорыва русских между Зборовом и Бржезинами, их продвижение до Ломницы и захват Калуша. Генерал специально оговорился о критическом положении командования Восточным фронтом (Людендорф Э. Указ. соч. С. 434.).

Противник организовал контрудар.

Из Франции 30-го июня отправились на Русский фронт 7 отборных дивизий (включены в состав Бескидского, 23-го резервного и 51-го корпусов).

Э. Людендорф отметил, что командование Восточного фронта было вынуждено ввести в бой на Тарнопольском направлении значительные резервы, в т. ч. дивизии с запада (Там же).

Германский историк Х. Риттер констатировал нежелательность для немцев переброски войск с Французского фронта: «Германское верховное главнокомандование нашло в себе достаточно нервной силы, чтобы с напряженного до крайности французского фронта взять дивизии, предназначавшиеся для того, чтобы окончательно разбить русских» (Риттер Х. Указ. соч. С. 165).

Был создан Злочевский отряд (92,5 тыс. штыков, 2,4 тыс. сабель, 935 орудий, 1173 пулемета) (Wagner A. Der Erste Weltkrieg. Wien, 1993. S. 261.). Отряд должен был ударить по левому флангу 11-й армии - в направлении на Тарнополь.

6-го июля противник перешел в контрнаступление, нанося удар вдоль линии железной дороги Львов-Тарнополь. Отряд силами девяти дивизий восточнее Злочева на 20-километровом фронте прорвал русскую оборону, и части 11-й армии начали отступление. В образовавшийся прорыв устремились войска противника, развивая первоначальный успех.

К концу дня 8 июля 11-я армия отступила к р. Серет, что вынудило и 7-ю армию начать отступление. 9-го июля на фронте 7-й, 8-й и 11-й армий Юго-Западного фронта вся группа войск Э. Бем-Эрмолли перешла в наступление. Стала отходить и 8-я армия, оставив г.г. Галич и Калуш.

11-го июля велись бои за Тарнополь (оставлен 12-го июля).

К 14 июля русские войска отошли на р. Збручь. Противника сдерживали лишь кавалерия и отдельные, еще не потерявшие боеспособность, пехотные части – в то время как остальные обсуждали в комитетах и на митингах боевые приказы, а чаще всего отказывались их выполнять, устремляясь в тыл (Кавтарадзе А. Г. Июньское наступление. С. 116.).

Дальнейшее наступление австро-германцев было приостановлено. Стоит отметить некоторые успехи 7-й армии против частей Бескидского корпуса, а также 8-й армии против 25-го и 27-го германских корпусов. Русские наносили контрудары (19 июля у Гусятина 34-м, 41-м и 22-м армейскими корпусами были опрокинуты и отброшены за р. Збручь германский Бескидский и 25-й австрийский корпуса, а 23 июля 3-й Кавказский армейский корпус опрокинул германский 27-й), но общей картины это уже не меняло.

Следует выделить блестящее поведение русской артиллерии, обеспечившей прорыв и поддерживавшей войска в наступлении, а также кавалерии (особенно в прикрытии отходящей пехоты на 2-м этапе операции). П. Н. Врангель, в данный период командир кавалерийской дивизии, вспоминал, как в день фронт откатывался на 20 - 30 км, и войска оставляли массу отставших. Именно конница, маневрируя на стыках армий, вела арьергардные бои (Врангель П. Н. Записки. Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. Т. 1. Мн., 2002. С. 54.). Русская пехота еще демонстрировала порывистость и храбрость в атаках, но прежней стойкости у нее уже не было.

Среди командного состава русских войск, прежде всего, следует отметить генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова. Огромна его заслуга в успешных наступательных действиях 8-й армии, в парировании германского контрудара и более-менее организованном отходе на речной рубеж.

Л. Г. Корнилов перед войсками.

А. А. Брусилов вспоминал, что положение на фронте в этот период было тяжелое - дисциплина пала, армия разваливалась. Она фактически перестала существовать (Брусилов А. А. Мои воспоминания. М., 1983. С. 239.).

В. И. Гурко также отмечал, что проводимое в таких условиях наступление могло завершиться лишь разгромом немногих еще сохранивших боеспособность частей, в то время как основная масса армии была неспособна отразить даже самые робкие вражеские контратаки (Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 – 1917. М., 2007. С. 370.).

Процесс разложения и демократизации зашел слишком далеко, и виновны в этом прежде всего были политические партии России, ради своих интересов и в угоду моменту разрушавшие армию. Немцы отмечали, что хотя в наступательном порыве русский солдат 1917 г. и был похож на солдата старой армии, а вот его стойкость и дисциплина были уже далеко не те. П. Гинденбург отмечал, что «войска Керенского - это не войска Брусилова» (Гинденбург П. Указ. соч. С. 49.). Э. Людендорф также записал, что «это уже не были прежние русские солдаты». И русская армия была вынуждена отходить, т. к. «ее мозг был одержим недугом революции» (Людендорф Э. Указ. соч. С. 436.).

Летнее наступление благотворно сказалось на обстановке на Французском фронте – русская армия в очередной раз притянула силы противника и облегчила положение французов, приходящих в себя после весенних революционных выступлений в собственной армии. Русская армия в последний раз спасала своих союзников. Весенние революционные события как результат «бойни Нивеля» парализовали значительную часть французской армии (бунты и беспорядки произошли в 28 дивизиях).

Пользуясь пассивностью западных союзников России, противник перебросил на восток до 13 германских (из них 11 с Французского фронта) дивизий и 3 австрийских дивизии.

Войска из Франции немцы перебрасывали «скрепя сердце». Э. Людендорф писал, что для июльского контрудара были необходимы подкрепления с Запада, и на Французском фронте командиры очень неохотно отдавали свои дивизии на восток (Людендорф Э. Указ. соч. С. 432.).

Тактически успешное наступление привело к тяжелым оперативно-стратегическим последствиям. Погибли лучшие кадры солдат и офицеров русской армии, что ускорило утрату ей боеспособности.

Т. о., в смысле пользы для союзников Июньское наступление было успешно. Для Русского фронта – последствия отрицательны. Русские войска не решили поставленной задачи, потерпев поражение. Были утрачены завоевания кампании 1916 г. Неудача операции с военной точки зрения во многом объясняется разложением русских войск (прежде всего пехоты), так как и материально-техническое обеспечение операции и подбор командования следует признать удачными.

Австро-германцы понесли большие потери – до 37000 человек пленными (РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 618. Л. 180.), 45000 убитыми и ранеными, 121 орудие, 403 пулемета, 99 минометов. Одна лишь Южная германская армия и лишь 16 – 23 июня потеряла более 12500 человек (5444 немца, 4556 австро-венгров, 2526 турок) (Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914 -1918. Bd.VI. Wien, 1936. S. 258).

Юго-Западный фронт 18 июня - 6 июля потерял до 50000 человек убитыми и ранеными, более 8000 человек пленными и пропавшими без вести (Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах). М., 1925. С. 32.), 257 орудий, 546 пулеметов, 191 миномет, 14 броневиков и 2 бронепоезда. Противник оценил потери лишь русской 8-й армии в 40000 человек (Wagner A. Op. cit. S. 260.).

Одним из политических последствий Июньского наступления стал Июльский кризис. Показательно, что массовая демонстрация на Марсовом поле, организованная съездом Советов, состоялась 18-го июня – в первый день наступления. Основные же события июльского выступления произошли 4 - 6 июля, в период подготовки австро-германского контрудара.

Главной заслугой Июньского наступления Юго-Западного фронта было спасение в очередной раз Франции, армия которой была временно небоеспособна из-за революционных беспорядков. Ослабевшая Россия со своей стремительно теряющей боеспособность армией в очередной раз доказала верность союзническому долгу.

Германцам и австрийцам был дан хороший урок, и они были вынуждены держать на Русском фронте крупные силы. Результаты первого этапа Июньского наступления косвенно подтвердили – каким грозным испытанием для противника (вполне вероятно, превзошедшим по результатам Брусиловское наступление) могло стать наступление русской императорской армии образца 1917 года - если бы не государственная катастрофа России.