Прибалтийский фронт Первой мировой в Летнем наступлении 1917 г.: удар на Якобштадт

Ранее мы писали об Июньском наступлении Юго-Западного фронта - центральном событии Летнего наступления русской армии 1917 г. (Последний рывок русской армии. Июньское наступление Юго-Западного фронта 1917 года). Теперь рассмотрим события в этот период на Прибалтийском ТВД.

Якобштадт – город в Курляндии (в 90 км от Двинска), и важнейший опорный пункт русского Северного фронта. Находился на обоих берегах р. Западная Двина (Даугава), соединённых мостом. Река разделяла два города - Якобштадт и Крейцбург. В летней кампании 1917 г. ударная группировка войск фронта действовала от Якобштадта в направлении Двинск-Вильно.

С момента стабилизации Русского фронта осенью 1915 г. под Якобштадтом образовался обширный плацдарм, который, наряду с Рижским плацдармом, обеспечивал русским войскам свободу маневрирования на двинском направлении.

В районе Якобштадта упорные бои происходили в августе 1915 г. (когда русские войска отстояли плацдарм) и в марте 1916 г. (когда в ходе Нарочской операции 5-я армия атаковала противника силами 13-го, 28-го, 37-го армейских корпусов от Якобштадта на Поневеж 8 - 12 марта).

Значение якобштадского плацдарма заключалось в том, что, будучи расположен на левом берегу Западной Двины, он вместе с Двинским и Рижским плацдармами давал возможность проводить наступательные операции в направлении на Шавли-Ковно-Вильно. Как мощный оборонительный пункт он прикрывал железнодорожный узел у г.г. Штоксмансгоф и Крейцбург, имеющий большое стратегическое значение. В случае захвата противником этого узла Северный фронт разваливался на две части.

Соответственно, Якобштадт выступал в роли центра связности северной части русско-германского фронта. Сосредоточение русских войск на левом берегу Двины сковывало значительное количество германских войск.

Продвижение противника к Двине давало ему возможность все время держать войска Северного фронта в напряжении, так как переправа немцев выводила их на режицкое направление, ставя в тяжелое положение Двинскую группу войск.

Вследствие повышенной стратегической важности якобштадского участка фронта плацдарм был укреплен, и на нем были сосредоточены значительные силы.

Значение якобштадского плацдарма привело к тому, что он стал объектом пристального внимания противника, и в то же время плацдармом наступательных операций русских войск – в том числе в период летней кампании 1917 г.

События Февральского переворота (в результате которого имели место факт малодушного отречения монарха от трона при безусловной монархической настроенности войск и большей части населения, антигосударственное поведение в этих событиях высшего русского генералитета и так называемой «общественности», начало гибели организованной русской вооруженной силы - положенное законодательными решениями и практическими действиями новой власти) привели к упадку военных усилий России в Первой мировой войне и постепенной деградации главных сил русской армии. Летом 1917 г. последняя вступила в финальную стадию процесса "углубления революции".

Картины войны. М., 1917.

Соответственно, в сложившейся в 1917 г. специфической оперативной и морально-психологической обстановке и проводилось летнее наступление Северного фронта.

Главнокомандующий армиями Северного фронта генерал от инфантерии Н. В. Рузский исходил из того факта, что его фронт прикрывал направление на столицу, а также имел такие стратегически важные пункты, как Рига, Двинск и Якобштадт. Кроме того, войска фронта занимали по отношению к армиям противника к северу от Полесья выгодное охватывающее положение.

Наступление из юго-восточной части Рижского плацдарма на участке ж/д Эккау-Нейгут представлялось оптимальным, так как оно прорывало железнодорожную линию Крейцбург-Митава и выравнивало линию фронта. Дальнейшее наступление в направлении к г. Бауск было бы прямой угрозой не только флангу, но и тылу Якобштадтской и Двинской групп противника. Этот участок являлся на всем фронте Рижского плацдарма единственно удобным для развертывания больших сил и для действия артиллерийских масс. Командующий фронтом считал, что столь выгодное для наступления стратегическое положение было бы крайне желательно использовать. Важнейшими объектами ударов Северного фронта являлись районы таких железнодорожных узлов как Шавли и Вильно.

Но любое наступление летом 1917 г. фактически представляло собой покушение с негодными средствами – тот же Н. В. Рузский считал Двинск и Ригу двумя особенно распропагандированными гнездами. Например, переброшенный оттуда на Юго-Западный фронт 7-й Сибирский армейский корпус настолько разложился, что люди отказывались идти в атаку, а одного ротного командира подняли на штыки. Армия, по словам Н. В. Рузского, представляла собою сборную милицию, в составе которой много элементов пользовалось первым удобным случаем для брожения и пропаганды. Боеспособными войска оставались только там, где еще сохранилась вера в начальников и спайка командного состава с солдатской массой. На Северном фронте близость очага революционной пропаганды - Петрограда, активная деятельность фронтовых агитаторов особенно сильно подрывали боеспособность войск.

Во всех армиях фронта проходили многочисленные митинги, на которых солдаты обсуждали вопрос о переходе в наступление, и не желали начинать активные боевые действия. В 5-й армии отказывались наступать многие полки. В конце июня командование сообщало о полном падении дисциплины в армии, отсутствии осознания долга, что затрудняло перегруппировку войск, необходимую для предстоящей операции, подготовку плацдармов и т. п. «Все это, - говорилось в донесении штаба 5-й армии, - заставляет сказать, что армия … к наступлению совершенно не готова….. Во многих частях настроение крайне возбужденное».

В такой обстановке русские войска начали наступление.

Наступление Северного фронта в направлении от Двинска на Вильно должно было быть связано по замыслу и по срокам с наступлением Западного фронта.

Район действий Северного и Западного фронтов – схема. Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 7. Кампания 1917 года / сост. А. М. Зайончковский. - М.: Высший военный редакционный совет, 1923.

Главный удар Западный фронт наносил 10-й армией в направлении на Вильно-Крево 9 июля 1917 г. Артиллерия фронта практически уничтожила укрепления врага. Современные исследователи оценивают эту артиллерийскую подготовку как проведенную блестяще. Войска, поднявшись в атаку, почти не встретили сопротивления, прошли две-три линии окопов, побывали на германских батареях, сняли прицелы с орудий и ... вернулись назад. Препятствовавшие этому офицеры уничтожались.

Начальник штаба Главнокомандующего германским Восточным фронтом генерал-майор М. Гофман писал применительно к этим боям: «Нам пришлось немного еще поволноваться, когда 21-го числа (нового стиля – А.О.) сильной атакой около Крево, южнее Сморгони, русским удалось прорвать наш фронт и оттеснить одну ландверную дивизию, сражавшуюся… блестяще. Мы не могли там немедленно помочь: понятно, что лишь через несколько дней могла туда подойти одна сейчас же отправленная дивизия…. Сильным артиллерийским огнем нам удалось задержать русских, проникших в наши позиции, и, в конце концов, принудить их снова отдать занятые ими окопы. Русская армия много потеряла вследствие революции в моральной стойкости, - раньше же наше положение могло бы стать тут… более тяжелым» [Гофман М. Война упущенных возможностей. М. - Л., 1925. С. 153.].

Главнокомандующий армиями Западного фронта А. И. Деникин писал: «Никогда еще мне не приходилось драться при таком перевесе в числе штыков и материальных средств. Никогда еще обстановка не сулила таких блестящих перспектив. На 19-верстном фронте у меня было 184 батальона против 29 вражеских, 900 орудий против 300 немецких; 138 моих батальонов введены были в бой против перволинейных 17 немецких. И все пошло прахом» [Деникин А. И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль - сентябрь 1917 г. Мн.: Харвест, 2002. С. 394.].

«Части 28-й дивизии были встречены сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем и залегли у своей проволоки, будучи не в силах продвинуться вперед; только некоторым частям штурмовиков и охотников Волжского полка со взводом офицеров удалось захватить первую линию, но из-за сильного огня им удержаться не удалось, и к середине дня части 28-й дивизии вернулись в исходное положение, понеся значительные потери, особенно в офицерском составе. На участке 51-й дивизии…202-й Горийский и 204-й Ардагано-Михайловский полки, а также две роты сухумцев, штурмовая рота сухумцев и штурмовая рота Потийского полка быстрым натиском прорвались через две линии окопов, перекололи штыками их защитников, и…стали штурмовать 3-ю линию. Прорыв был настолько стремителен и неожидан, что противник не успел открыть своевременно заградительного огня. Следовавший за передовыми полками 201-й Потийский полк, подойдя к первой линии наших окопов, отказался идти далее и, таким образом, прорвавшиеся части не могли быть своевременно поддержаны. Двигавшиеся вслед за потийцами части 134-й дивизии… задачи своей не выполнили и частью рассыпались, частью залегли в наших щелях… После неудачи утечка солдат стала все возрастать и к наступлению темноты достигла огромных размеров. Солдаты, усталые, изнервничавшиеся, не привыкшие к боям и грохоту орудий после стольких месяцев затишья, бездеятельности, братания и митингов, толпами покидали окопы, бросая пулеметы, оружие, и уходили в тыл».

Успешные действия ударных частей развития не получили. И эта картина стала правилом летом 1917 г., что продемонстрировало наступление 5-й армии у Якобштадта.

Войска 5-й армии Северного фронта генерала от инфантерии Ю. Н. Данилова должны были перейти в наступление на участке Медум-Скирна, нанося главный удар в направлении на Вильно.

Ю. Н. Данилов.

8 июля после мощной артподготовки перешла в наступление ударная группа 5-й армии у Якобштадта: 13-й и 14-й армейские корпуса, усиленные резервами (1-й армейский корпус) и артиллерией. Было создано значительное превосходство над противником – 6 русских дивизий наступали против 2 германских дивизий Двинской группы.

В этой ситуации наиболее рельефно высветилась вся картина падения боеспособности русской армии.

С одной стороны, разный уровень боеспособности соединений и частей привел к тому, что одна часть войск сражалась, а другая бездействовала. Так, 22-я пехотная дивизия (приданная 13-му армейскому корпусу) и 120-я пехотная дивизия 14-го армейского корпуса отказались наступать (в 120-й дивизии в атаку пошел только один батальон), 182-я пехотная дивизия бежала с поля боя (дивизия загонялась на плацдармы оружием, когда же по ее частям был открыт артиллерийский огонь, то они начали беспорядочную стрельбу в своих). В то же время 36-я, 18-я и 70-я пехотные дивизии сражались достойно. Особо отличились 280-й и 72-й пехотные полки. Последний захватил 1 тыс. пленных.

Атака 47-го сибирского стрелкового полка, лето 1917 г. Нива, 1917.

Фактически только две дивизии из шести были пригодны для наступательной операции, т. к. и 36-я пехотная дивизия, захватившая две линии окопов противника и наступавшая на третью, повернула назад.

С другой стороны, размежевание внутри русской армии привело к появлению ударных частей и частей «смерти». Именно они стали средством прорыва в то время, когда основная масса армии, разлагаясь, утрачивала боеспособность. В составе ударных батальонов собрались бойцы, верные долгу и желающие воевать – они служили примером верного исполнения присяги для остальной части полка или дивизии.

Так, клятвенное обещание «добровольца смерти» гласило: «…Я знаю, что счастье и свобода моей Родины, моё личное и моей семьи будет обеспечено только полной победой над врагом. Обещаюсь честью, жизнью и свободой, что беспрекословно, по первому требованию моих начальников выполню приказ атаковать противника, когда и где мне будет приказано. Никакая сила не остановит меня от выполнения этого обета: я - воин смерти.

Я, давая этот обет, если окажусь изменником своей Родины, трусом и не пойду вперёд на врага, то подлежу суду своих товарищей и как клятвопреступник не буду в претензии на строгость решения».

Повсеместным явлением в летней кампании 1917 г. на Русском фронте было то, что когда ударные части достигали тактического успеха, обычные войска не поддерживали успех ударников, отказываясь продолжать наступление и возвращаясь на исходные позиции. Это привело к гибели элитных частей, а с ними и военнослужащих, которые могли и хотели воевать, и на которых могло опереться командование. Погибли лучшие кадры солдат и офицеров русской армии.

Поэтому наступление русских войск летом 1917 г. во многом превратилось в наступление почти исключительно ударных и штурмовых частей. Архивные документы подтверждают сказанное.

279-й пехотный Лохвицкий полк (70-я пехотная дивизия 14-го армейского корпуса 5-й армии) объявил себя «частью смерти» - и 6 июля 1917 г. приказом главнокомандующего армиями Северного фронта полк был зачислен в части «смерти». Журнал боевых действий полка фиксирует высокий боевой дух части и нормальное течение полковой жизни (вплоть до осуществления молебна при общем собрании полка).

Лохвицкий полк был на острие наступления ударной группы Северного фронта. Документ отмечает эффективность действий русской артиллерии, осуществляющей артподготовку: «В проволоке противника большие разрушения. Тяжелой артиллерией сильно повреждены окопы и сооружения противника. Изредка видны перебегающие немцы». Причем, русская артиллерия своим огнем препятствовала противнику восстанавливать повреждения. Германцы вели контрбатарейную борьбу с использованием химических боеприпасов, аэропланы обстреливали русские окопы (но русские истребители отогнали немецкие самолеты).

На основе Журнала военных действий 279-го пехотного Лохвицкого полка мы ранее подробно проследили участие части в Летнем наступлении 1917 г. На фото - 2 офицера-ударника (один – адъютант) находятся на наблюдательном пункте во время артподготовки 9 июля 1917 г.

Атака полка 10-го июля развивалась непросто: «Ввиду исключительного количества действующих пулеметов противника головная рота 1-го батальона и 2-я рота смогли дойти только до первой линии противника и залечь перед ней. Роты в упор расстреливались из пулеметов, неся сильные потери». Тем не менее, к 12-ти часам дня роты полка преодолели первую линию обороны противника, захватили ключевые высоты: «Роты, несмотря на потери, прошли первую линию и докатились до второй, ведя рукопашный бой с отступавшим противником, беря пленных и пулеметы. Потери у нас были главным образом от пулеметного огня. Роты наступали с пулеметами и тянули за собой телефонную связь». Русская артиллерия «молодецки боролась, ведя ураганный огонь, прикрывая наши фланги». Но «благодаря сильным потерям полк не мог двигаться дальше». После того, как 3-й батальон (полковой резерв) был введен в бой, помощи ждать было неоткуда.

Подход около 18 часов 15-го кавалерийского стрелкового полка позволил ударникам продержаться еще какое-то время. В 2 часа ночи 11-го июля Лохвицкий полк был отведен в тыл.

В бою 10-го июля 279-й пехотный Лохвицкий полк потерял 8 офицеров убитыми, 11 ранеными, солдат – убитыми 106, без вести пропавшими 109, отравленными газами 13, ранеными 617, контуженными 232, т. е. почти 1,1 тыс. человек за день боя. Эти данные комментировались сухими строками документа: «Полк проявил исключительную доблесть. Люди шли беспрекословно. Все были на своих местах». Трофеями полка стали до 90 пленных и 4 пулемета противника.

Очевидно, что бои лета 1917 г. без видимых результатов (особенно на Северном и Западном фронтах) выбили лучшие части русской армии, что в условиях приближающихся государственных катаклизмов было весьма значимо – тем более для обоих поименованных фронтов ввиду близости последних к столицам. Главной причиной сворачивания успешного боя русских ударников стал саботаж обычной русской пехоты.

Также показателен в этом отношении бой батальона «смерти» 38-й пехотной дивизии, приданного 1-му армейскому корпусу 5-й армии (ударный корпус армии в наступлении, участок прорыва) - 8 - 11 июля 1917 г. у дер. Турмонт. Интересно, что еще до атаки 5-я рота батальона заняла позицию в тылу резервного 643-го пехотного полка, имея задачей во время артиллерийской подготовки задерживать бежавших с позиций солдат 641-го, 642-го, 643-го полков, ввиду полученных сведений о постановлении целых рот и батальонов отказаться от наступления. Атака была подготовлена сильным и качественным огнем русской артиллерии, но порыв ударников вновь (как и на других участках фронта и иных фронтах) не был подхвачен основной массой пехоты. Атаковал батальон смерти 16-ю волнами, под пулеметным и артиллерийским огнем противника. Были захвачены все три линии окопов противника, но проволочное заграждение третьей линии оказалось не поврежденным, и при взятии этой линии батальоном были понесены наибольшие потери: пришлось резать проволоку и выбивать отчаянно сопротивляющегося противника из окопов. В итоге, захватив 3-ю линию, батальон залег в ней (идти дальше не было сил ввиду понесенных потерь) и стал ждать поддержки – а ее он и не получил. Пехота, заняв первую линию германцев, испугалась их заградительного огня и ушла обратно в свои окопы – все усилия офицеров препятствовать этому ни к чему не привели. Батальон держался на высоте до 14 часов и, не дождавшись поддержки под сильным перекрестным артиллерийским, пулеметным, минометным и ружейным огнем, неся страшные потери, начал отходить в свои окопы. Возвратилось из состава батальона около 650 солдат - менее 60%. Батальон «смерти» нанес большие потери двум германским батальонам, ведшим с ним бой (в т. ч. было захвачено 38 пленных немцев), в бою активно применялись ручные гранаты (во многом благодаря их применению против окопов противника атака и имела положительный тактический результат).

Вручение батальону нового знамени (вторая половина июля – начало августа 1917 г.). Вручение нового знамени было связано с ходатайством штаба 5-й армии о реорганизации батальона в «Турмонтский полк смерти» - за отличия в боях у госп. дв. Турмонт 08. – 11. 07. 1917 г.

Итак, штурмовые (ударные батальоны) русской армии уже не имели поддержки в лице теряющей боеспособность русской пехоты. Тем не менее, свои задачи по прорыву обороны противника они, как правило, осуществляли успешно, но развить успех в данный период было проблематично.

В операции Северного фронта у Якобштадта, также как и в ходе Летнего наступления на Западном и Юго-Западном фронтах, следует выделить блестящее поведение русской артиллерии, обеспечившей прорыв и поддерживавшей войска в наступлении, кавалерии и героическое поведение русских ударных частей, проложивших дорогу главным силам. В то же время действия митинговавших и отказавшихся наступать соединений второго эшелона русских войск привели к гибели ударных батальонов (по сути, новой элиты армии), своевременно не поддержанных. Неудача операции с военной точки зрения во многом объясняется разложением русских войск (прежде всего пехоты), так как материально-техническое обеспечение операции следует признать удачным.

Якобштадское наступление 8 - 11 июля 1917 г. начало затухать уже после первых суток боев. Ударная группировка армии осуществила тактический прорыв фронта противника, заняла первую линию его окопов и завязала бой за вторую. Но развить этот успех русские части не смогли вследствие усилившегося сопротивления войск противника и отсутствия резервов, необходимых для наращивания удара. Резервы были – они не хотели идти в бой. Потери армии составили до 13 тыс. человек – в основном они пришлись на верных долгу солдат и офицеров ударных частей.

В полковом резерве. Картины войны. Вып. 1. М., 1917.

После нескольких неопределенных телеграмм Ставки о том, чтобы неудавшихся ударов не повторять, а развивать только хорошо удавшиеся и то лишь до завладения первым рубежом обороны противника, наступление прекратилось. Верховный главнокомандующий приказал всем фронтам от наступления отказаться и обратить все внимание на сохранение армии.

Генерал А. А. Брусилов писал о Летнем наступлении 1917 г.: «Положение на фронте было тяжелое, дисциплина пала, основы ее рухнули, армия развалилась. Я был бессилен, ибо, предъявляя просьбы и требования относительно необходимого укрепления дисциплины, я сознавал, что тогда еще не настало время, чтобы сама жизнь заставила переменить отношение всех к этому вопросу. Мне предстояло стоять на месте и ждать окончательной гибели армии…. мы воевать больше не могли, ибо боеспособность армии по вполне понятным основаниям, оставляя даже в стороне шкурный вопрос, перестала существовать».

Генерал В. И. Гурко также отмечал по этому поводу: «Наше наступление могло закончиться только разгромом тех немногих все еще сохранивших боеспособность полков, которые двинутся вперед, оставляя позади основную массу армии, неспособную отразить даже самые робкие контратаки противника».

П. Гинденбург применительно к Летнему наступлению 1917 г. писал: «Но войска Керенского - это не войска Брусилова. Только год прошел со времени последнего наступления, («Брусиловского прорыва» 1916 г. – А.О.), но это был год тяжелых потерь и глубокого разложения русской армии».

Тем не менее, действия русских войск в летнюю кампанию 1917 г. явились серьезным испытанием для противника. Русские были достойным неприятелем для австрийцев и германцев даже во время революционного лихолетья. Французские историки считали «наступление Керенского» вторым важнейшим моментом (после событий августа 1914 г.), способствовавшим спасению Франции русской армией. Как писал историк А. А. Керсновский, «уже покрытая ядовитой сыпью большевизма, наша армия все продолжала самоотверженно выручать союзников, дав возможность Фpaнции продолжать заниматься лечением своей вооруженной силы, а Англии развернуть и устроить на континенте свои армии».

Главным достижением Якобштадской операции как элемента Летнего наступления 1917 г. было то, что активность русской армии на всем Восточном фронте привела очередному спасению Франции, армия которой была временно небоеспособна из-за собственных революционных беспорядков. Ослабевшая Россия со своей стремительно теряющей боеспособность, морально разлагающейся армией, в очередной раз доказала верность союзническому долгу. Летнее наступление - важнейшая веха помощи союзнику, ярчайший пример русской жертвенности.

Источники

РГВИА. Ф. 2890. Оп. 1. Д. 65; РГВИА. Ф. 2890. Оп. 1. Д. 147.; РГВИА. Ф. 2620. Оп. 2. Д. 67; Гинденбург П. Воспоминания. - Пг., 1922; Гофман М. Война упущенных возможностей. - М. - Л.: Государственное издательство, 1925; Брусилов А. А. Мои воспоминания. - М.: Воениздат, 1983; Деникин А. И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль - сентябрь 1917 г. - Мн.: Харвест, 2002; Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914 - 1918 гг. - М. – Мн.: Аст-Харвест, 2005; Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 – 1917. - М.: Центрполиграф, 2007.

Литература

Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 7. Кампания 1917 года / сост. А. М. Зайончковский. - М.: Высший военный редакционный совет, 1923; Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи в исполнении общесоюзных задач и обязанностей во время войны 1914 - 1917 гг. - Париж, 1939; Кавтарадзе А. Г. Июньское наступление русской армии в 1917 году // Военно-исторический журнал - 1967. - № 5; Жилин А. Г. Последнее наступление. Июнь 1917 г. М., 1983; Керсновский А. А. История Русской Армии. ТТ. 4. - М.: «Голос», 1994; Фомин М. Батальон смерти 38-й пехотной дивизии // Военная быль - 1996. - №8 (137); Олейников А. В. Ударные батальоны русской армии. Организация, тактика и подготовка штурмовых частей в Первую мировую войну (1915-1917 гг.) // Военно-исторический журнал - 2010. - № 8; Олейников А. В. Штурмовые части русской армии в боях 1916-1917 гг. // Военно-исторический журнал - 2011. - № 4.