Воля и ответственность. О маршале Ф. Фоше

Маршал Франции, британский фельдмаршал и маршал Польши Фердинанд Фош (20. 10. 1851 - 20. 03. 1929) прожил славную жизнь. Сын чиновника, артиллерийский офицер, затем профессор Военной Академии, генерал и, наконец, маршал, «легенда» Первой мировой войны.

Интересно, что потомок старинной каталонской семьи Фердинанд Фош 12-летним подростком приобщился к культу Наполеона - и пронес этот энтузиазм сквозь всю свою долгую жизнь. «Великий Корсиканец» - одна из тех сил, которые "сформировали умственное вооружение Фоша и его душевную «броню»".

Появление германской армии в Метце в 1871 году произвело на Фоша, тогда готовившегося к конкурсному экзамену, потрясающее впечатление. Когда, много лет спустя, профессор Boeнной Академии Фош украсил книгу своих лекций о военном искусстве девизом «In mеmoriam - in spem» - это изречение стало выражением идеи, с 1871-го ставшей путеводной звездой всей жизни маршала.

Во время Первой мировой войны Ф. Фош командовал армией и отличился в Марнской битве 1914 г. – причем, впоследствии у историков даже возникли споры: кого считать победителем на Марне - Жоффра или Фоша? Обратились за консультацией к самому Жоффру. «Я не знаю, кто выиграл сражение на Марне, - ответил престарелый маршал, - но я знаю одно: если бы это сражение было проиграно, то виноват в этом был бы я».

С именем генерала Ф. Фоша связаны операции «Бег к морю», Битвы на Ипре, в Артуа и Сомме.

Любимым изречением Фоша стала фраза: «Проигранным сражением является то, которое считается проигранным, так как в материальном смысле битва никогда не может быть проиграна».

В этой связи становится понятна обстановка беседы Пуанкаре с Фошем в драматические мартовские дни 1918 г., в период апогея Большого наступления германцев на Французском фронте. На конференции в Дуллансе (когда Фош был назначен Верховным Главнокомандующим вооруженными силами Антанты), отозвав в сторону Пуанкаре, Фош взволнованно спросил его, знает ли его собеседник о последнем приказе: о полном отступлении с последующей эвакуацией Парижа. «Париж не имеет никакого отношения, Париж далеко, мы должны остановить немцев здесь. Мы должны сказать себе, что они не пройдут - и они не пройдут. Всегда можно остановить наступление неприятеля, нужно этого потребовать. Битва выиграна на 3/4, когда солдаты думают, что отступления нет».

Аналогичным было и настроение Фоша, выраженное в его донесении в драматический момент битвы на Марне: «Мой центр поддается, мое правое крыло отступает, положение отличное - я атакую».

Те же стальная «воля к победе», «моральный стержень» борьбы до конца проявились в эпизоде с генералом Эйду, командовавшим 11 корпусом в том же бою. Когда после 4-дневных боев роты растаяли до десятков солдат и потеряли всех своих офицеров, Фошу было доложено о том, что «нечего рассчитывать на отступление в порядке». На это последовал ответ: «Вы говорите, что не можете держаться, и не можете отступать. Остается одно – на утро атаковать!»

На утро отступили немцы.

Но вера в моральный элемент сочеталась с огромной работой методичного ума. Лиддел Гардт отмечал: «Как и Наполеон, Фош проявлял мало интереса к материальным проблемам, но уроки событий и эластичность мысли настолько расширяли его умственный горизонт, что продление войны еще на год дало бы Фошу доступ к величайшим вершинам искусства полководца».

«Тот, кто до войны возносил моральный элемент в ущерб материальным факторам, проявил глубочайшее понимание изменений, внесенных наукой и техникой, обнаружил точнейшую оценку индустриализации войны и влияния материальных факторов на мораль солдата».

Эта оценка британского авторитета не умаляет образ скромного, глубоко религиозного человека, всю жизнь искавшего блага отечества «на путях, скрещивавших разум и волю в одно, всепобеждающее целое».

Французские штабисты за работой

Маршал Франции и верховный руководитель войск Антанты на Западном фронте в 1918 г. Ф. Фош высоко оценивал вклад России в победу Антанты. Так, он писал: «Если Франция не была стерта с карты Европы, то этим мы прежде всего обязаны России».

Русский военный агент во Франции А. А. Игнатьев писал: «Зная недружелюбное ко мне отношение представителей союзных армий после заключения Брест-Литовского мира, я, избегая уколов с их стороны, постарался смешаться с толпой гостей, ожидавших приезда героя дня – главнокомандующего. Сухощавый бодрый маршал при входе в зал приостановился, окинул всех взглядом и… смело врезался в толпу, расчищая себе путь в моем направлении. «Я жму вашу руку, генерал, в знак того глубокого уважения и нашей вечной признательности, которые мы храним к доблестной русской армии!», – сказал он громко».

В Компьенском лесу Фош продиктовал германскому командованию тяжелые условия перемирия, завершившего Первую мировую войну. Но он понимал, что эта война не последняя: «Как нельзя изгнать из человеческого обихода войну, - так нельзя запретить пользование газами в будущих боях. Я думаю, что каждое оружие, которое сможет дать шанс на победу, будет широко использовано в грядущей войне».

Отличительными чертами Ф. Фоша как полководца и военного руководителя были: воля, сила характера и готовность брать на себя ответственность в самых тяжелых ситуациях.