Генерал – белый партизан. Из биографии А. Г. Шкуро

Шкуро Андрей Григорьевич (до 1918 - Шкура) (07. (19). 1887 г., ст. Пашковская Кубанской области – 16. 01. 1947 г., Москва, Лефортово) – белый генерал, активный участник Гражданской войны в России.

Православный, родился в семье офицера Кубанского казачьего войска.

Окончив 3-й Московский кадетский корпус, зачислен в казачью сотню Николаевского кавалерийского училища. Выпущен (1907 г.) в 1-й Уманский казачий полк Кубанского казачьего войска.

Участник Персидского похода.

В 1908 г. переведен в 1-й Екатеринодарский казачий полк.

К началу Первой мировой войны находился на льготе, по возвращении из которой зачислен в 3-й Хоперский казачий полк, в составе которого участвовал в боевых действиях на Юго-Западном фронте. Несколько раз был ранен.

В мае 1915 г. подъесаул 3-го Хоперского полка Кубанского казачьего войска А. Г. Шкуро Высочайшим приказом 05. 05. 1915 г. награжден Георгиевским Оружием «За то, что 5-го и 6-го Ноября 1914 года у д. Сямошице, подвергая свою жизнь явной опасности, установил и все время поддерживал постоянную связь между 21-й и 75-й пехотными дивизиями, а с 7-го по 10-е Ноября между 21-й и 1-й Донской казачьей дивизиями».

Есаул (1915 г., за отличие).

Получив одобрение командования, в декабре 1915 – январе 1916 гг. организует партизанский «Кубанский конный отряд особого назначения» - оперирующий в тылах противника на австро-германском фронте. С лета 1916 г. – в составе 3-го Конного корпуса Ф. А. Келлера (командуя конной группой из нескольких партизанских отрядов, совершил 70-километровый переход по вражеским тылам).

Приказом по Армии и Флоту 08. 04. 1917 г. произведен в войсковые старшины (со ст. 25. 10. 1916 г.). Участник боевых действий на Кавказском фронте, в Персии (корпус Н. Н. Баратова).

В начале 1918 г. А. Г. Шкуро чуть было не оказался на службе Советской власти – получив от Главнокомандующего Кубанской Советской Республикой А. И. Автономова (который не исключал возможности объединения на патриотической основе и с Добровольческой армией) мандат на формирование казачьих полков для Кубанской красной армии. Но «своевольный» Автономов был отстранен, а Шкуро арестован и, чудом избежав расправы, бежал из тюрьмы.

С мая 1918 г. А. Г. Шкуро – участник Гражданской войны. Сформировав партизанский отряд, действовал в районе Ставрополя и Кавказских минеральных вод.

Стоя под своим черным «волчьим» значком, ночью 25. 05. 1918 г. он зачитал «приказ № 1», которым принимал на себя командование отрядом, состоявшим всего из 2 штаб- и 5 обер-офицеров и 6 казаков и имевшим на вооружении 4 винтовки, 2 револьвера и 2 бинокля. Через несколько дней арсенал пополнился 200 пиками, 80 шашками и 80 кинжалами. Вскоре численность отряда выросла до 40 бойцов. О полковнике-партизане стали ходить легенды.

Восстание, поднятое А. Г. Шкуро в Баталпашинском отделе, совпало с началом наступления на Кубань Добровольческой Армии - с началом Второго Кубанского похода. И в июне он соединился с Добровольческой армией.

По распоряжению Кисловодской ЧК жену полковника А. Г. Шкуро взяли в заложницы, а самому ему предложили сдаться. В ответ А. Г. Шкуро заявил: «Если большевики убьют мою жену, то клянусь, что вырежу в свою очередь все семьи комиссаров, которые мне попадутся в руки. Относительно же моей сдачи передайте им, что тысячи казаков доверили мне свои жизни и я не брошу их и оружия не положу...».

Шеврон Волчьей сотни А. Г. Шкуро

Силы отряда росли, не проходило дня, чтобы к восставшим не присоединялись новые десятки добровольцев. Вскоре из черкесов был сформирован конный горский дивизион. К концу июня 1918 г. отряд вырос в фактически дивизию трехполкового состава с трехбатальонной пластунской бригадой. По имени старых казачьих полков, укомплектованных жителями этой местности, полки конной дивизии получили названия 1-го и 2-го Хоперских (кубанских) и 1-го Волгского (терского). Пешие батальоны получили наименования 6-го и 12-го Кубанских пластунских и 1-го Терского. Позднее на их основе были сформированы знаменитые дивизии 3-го Конного корпуса, которыми командовали соратники А. Г. Шкуро.

7-го июля белые вошли в Ставрополь.

Состоялись встречи с М. В. Алексеевым и А. И. Деникиным. При общении с первым А. Г. Шкуро отметил, что «население почти всюду относится отрицательно к большевизму и что поднять его не трудно, но при непременном условии демократичности лозунгов, а также законности и отсутствия покушения на имущественные интересы крестьян... необходимо избегать бессудных расстрелов и не производить безвозмездных реквизиций». На просьбу А. Г. Шкуро о переброске части Добровольческой Армии в только что занятый Ставрополь, А. И. Деникин ответил, что, к сожалению, выделить сколько-нибудь серьезные силы для этого он не может - и ограничился передачей в распоряжение партизан бронепоезда с экипажем из офицеров-кубанцев. По инициативе А. Г. Шкуро в городе создавалась местная самооборона, был сформирован Ставропольский Офицерский полк, начало функционировать самоуправление, появилась административная власть.

Приказом по Добровольческой армии № 416 от 08. 08. 1918 г. А. Г. Шкуро был назначен командиром Кубанской партизанской отдельной бригады.

Затем - командир бригады 2-й Кубанской казачьей дивизии (Приказ Кубанского казачьего войска № 54 от 29. 08. 1918 г.) и командующий 2-й Кубанской казачьей дивизией.

15-го сентября перед шкуровцами капитулировал гарнизон красного Кисловодска. Было захвачено 3000 пленных, 2 орудия, 2500 винтовок и до 200000 патронов, освобождено большое количество офицеров-заложников.

Приказом Главнокомандующего Добровольческой армией № 116 от 09. (22.) 11. 1918 г. А. Г. Шкуро был назначен начальником Кавказской конной дивизии. Приказом по Кубанскому казачьему войску № 359 от 25. 11. 1918 г. утвержден приговор о зачислении почетным стариком ст. Кардоникской.

Осенью 1918 г., участвуя в работе Кубанской Рады, он показал себя противником кубанской самостийности и сторонником русской великодержавности.

Приказом по Кубанскому казачьему войску № 445 от 08. 12. 1918 г. утвержден приговор № 15 о зачислении А. Г. Шкуро почетным стариком ст. Беломечетской.

Генерал-майор (30. 11. (13. 12.). 1918 г., за отличие). В декабре 1918 – январе 1919 гг. части А. Г. Шкуро овладели районом Минеральных Вод.

Приказом по Кубанскому казачьему войску № 48 от 17. 01. 1919 г. утвержден приговор о зачислении его почетным стариком ст. Николаевской. Приказом по Кубанскому казачьему войску № 204 от 08. 02. 1919 г. был утвержден приговор о зачислении генерала почетным стариком ст. Бекешевской Баталпашинского отдела. Наконец, приказом по Кубанскому казачьему войску № 263 от 18. 02. 1919 г. утвержден приговор о зачислении его почетным стариком ст. Воровсколесской.

Освободив города Минераловодской группы, в январе – феврале 1919 г. А. Г. Шкуро вел упорные бои в Ингушетии и Чечне – с 12-й красной армией и чеченскими и ингушскими бандитами. К началу марта регион был освобожден и замирен.

Приказом Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России № 584 от 04. 04. 1919 г. произведен в генерал-лейтенанты (приказ по Кубанскому казачьему войску № 569 от 18. 04. 1919 г.). Приказом по Кубанскому казачьему войску № 592 от 26. 04. 1919 г. п. 2 А. Г. Шкуро утвержден в звании почетного старика ст. Спокойной.

Успешно действовал в Донецком бассейне – не раз спасая фронт ВСЮР, нанося поражение пехоте и коннице красных. Активно использовал пулеметные тачанки.

Начальник 1-й Кавказской казачьей дивизии.

Бронепоезд "Генерал Шкуро", 1919 г.

Приказом Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России № 876 от 13. 05. 1919 г. назначен командиром 3-го Конного корпуса (1-я Кавказская и 1-я Терская дивизии).

Весной-летом 1919 г. - активный участник боевых действий на Украине. Успешно действовал против войск Н. И. Махно (23 – 25 мая, разгромив махновцев, занял Гуляй-поле), отличился в боях за Харьков и Екатеринослав.

19-го августа А. Г. Шкуро получил директиву А. И. Деникина: «3-му конному корпусу полным напряжением сил в кратчайший срок разбить группу красных». 1-я Терская дивизия в районе г. Короче нанесла поражение двум советским дивизиям и принудила их к поспешному отступлению на Новый Оскол, взяв в плен около 7000 человек.

После разгрома красных совместными усилиями корпусов А. П. Кутепова и А. Г. Шкуро, 3-й Конный корпус вышел на Воронежское направление.

Успешно взаимодействовал с соединением К. К. Мамонтова, вернувшегося из тылов красного Южного фронта.

После помощи мамонтовскому корпусу, А. Г. Шкуро в боях 10 - 11 сентября 1919 г. разгромил сильную пехотную группу красных. Под комбинированными ударами 3-го и 4-го Донских корпусов и 3-го Конного корпуса 8-я красная армия была отброшена за Дон.

17 сентября 1919 г. А. Г. Шкуро овладел Воронежем, захватив 13 тыс. пленных и 35 орудий.

Приказом Добровольческой армии № 695 от 20 ноября 1919 г. постановлено внести в послужной список А. Г. Шкуро контузию в бою у г. Коротояка 8 сентября 1919 г. и контузию в бою у с. Гвоздево Воронежской губернии 16 сентября 1919 г.

А. Г. Шкуро писал: «Начался ряд боев вокруг Воронежа с инициативой на стороне Буденного. Вначале он обнаружил достаточную безграмотность - атаковал меня одновременно во многих пунктах малыми отрядами. Уступая ему охотно эти пункты, я обрушивался затем превосходными силами своего резерва на небольшие отряды и уничтожал их... Конница его состояла преимущественно из изгнанных из своих станиц за причастность к большевизму донских, кубанских и терских казаков, стремившихся обратно в свои станицы, и из иногородних этих областей. Всадники были хорошо обучены, обмундированы, и сидели на хороших, большей частью угнанных с Дона, конях. Красная кавалерия боялась и избегала принятия конных атак. Однако она была упорна в преследовании уходящего противника, но быстро охлаждалась, натолкнувшись на сопротивление...».

В сентябре - октябре 1919 г. приток добровольцев и мобилизованных был довольно большим, что позволило пополнить ряды стрелковой бригады 3-го Конного корпуса и начать развертывание в Воронеже 25-го пехотного Смоленского и 16-го уланского Новоархангельского полков. Из железнодорожных рабочих был сформирован отдельный добровольческий отряд в 600 человек - еще одно подтверждение того, что рабочие, вопреки заявлениям большевиков, далеко не всегда являлись опорой Советской власти. По словам А. Г. Шкуро, эта часть, переименованная по просьбе самих рабочих в «Волчий ударный батальон», сражалась на фронте с большим воодушевлением: «Рабочие сделались хорошими солдатами и далеко превосходили своей доблестью многих казаков в боях...».

Но затем под натиском 1-й Конной армии таявший корпус А. Г. Шкуро отступает, неся большие потери (в т. ч. казаками, оставляющими свои части). Многие казаки под разными предлогами стали отпрашиваться в отпуска на Кубань и Терек. К тому же до них доходили невнятные слухи о конфликте Кубанской Рады с командованием Вооруженных Сил Юга России, что не способствовало популярности среди них идеи борьбы за Единую Россию. В результате отпусков и самовольных отлучек, а также тяжелых потерь на фронте, численность корпуса уменьшилась к началу октября 1919 г. до 2500 - 3000 сабель.

Но, даже отступая, конные корпуса Шкуро и Мамонтова сумели сорвать запланированное красными окружение Добровольческой Армии.

В начале ноября, сдав командование остатками корпуса генералу В. Г. Науменко, А. Г. Шкуро выехал в тыл.

Во время доклада в Ставке А. Г. Шкуро говорил и о необходимости поднимать «сполох» - тревогу на Кубани, что позволило бы быстро пополнить ряды поредевших казачьих полков. Нужно было «не теряя времени приступить к спешному формированию новых конных частей на северной окраине Кубани». И он был готов взять на себя выполнение этой важной задачи, но «при условии немедленного примирения Главкома с народным представительством Кубани» (имелась в виду Рада).

Освободив А. Г. Шкуро от командования конным корпусом, Ставка разрешила ему объехать кубанские станицы и поднять «сполох». Как отмечал А. И. Деникин, «популярность его среди кубанцев сохранялась, а отрицательные стороны его деятельности в глазах казачества не были одиозны». Однако вскоре в Ставку поступили сведения, что А. Г. Шкуро не просто призывает к мобилизациям, но и приступил к непосредственным формированиям казачьих частей. Особой телеграммой Ставка запретила ему этим заниматься, и генерал в конце декабря 1919 г. выехал в Екатеринодар.

Приказом Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России № 2752 от 31. 12. 1919 г. п. 3. А. Г. Шкуро был назначен командующим Кубанской армией.

А. Г. Шкуро

И он снова отправился поднимать станицы, взывая к патриотическому подъему кубанского казачества, публикуя гневные воззвания: «Смертельный кровавый враг наш угрожает раздавить Дон и переброситься на Кубань. Главнокомандующий даст сокрушительный отпор врагу, но для этого нужна помощь всех... Подымайся, Кубань! Бейте в колокола, и пусть мощный гул их по станицам и хуторам пробудит геройский казачий дух для решительной, несомненно победной последней схватки... Старики, покажите пример молодым - идите вперед! Трусы и дезертиры пойдут за Вами... Решается судьба русских армий. Решается судьба Казачества...». Вместе с ним поднимать станицы отправились и делегаты Кубанской Рады. В приказе Войскового Атамана генерала Н. А. Букретова говорилось: «Счастлив объявить Кубанскому Краю, что Кубанская армия образована и сейчас спешно пополняется конными, пластунами и иногородними. С 26 января в состав Кубанской армии включены все части упраздненной Кавказской армии и во главе Кубанской армии поставлен мною генерал-лейтенант Шкуро... Пополнения и вновь формируемые Кубанские части постепенно выступают на фронт. Приказываю всем остальным полкам, пополняющимся в Крае, выступить без задержек, для чего начальствующим лицам позаботиться о спешной подаче подвижных составов...».

Однако ожидания А. Г. Шкуро относительно быстрых пополнений Кубанской армии оправдались лишь частично. Испытанные кадры погибли в боях, а многочисленные дезертиры не собирались снова брать в руки оружие. Тем не менее, к концу января 1920 г. удалось довести до штатной численности полки 2-го Кубанского корпуса, который предполагалось сделать ударным резервом, аналогичным 4-му Донскому корпусу. Кубанские полки получили новых лошадей, обмундирование, пополнили запасы оружия. В конце января А. Г. Шкуро произвел смотр корпуса и нашел, что он «представился в блестящем боевом порядке и можно смело сказать, что он является гордостью Кубани». Корпус под началом генерала В. Г. Науменко выступил на Манычский фронт. Под личный контроль взял А. Г. Шкуро организацию 3-го Кубанского корпуса, получавшего пополнения из Баталпашинского отдела.

Но красная конница, прорвавшись на стыке Донской и Кубанской армий, стала быстро продвигаться в тыл белого фронта - на станцию Тихорецкую. Высланный против нее 4-й Донской корпус понес в морозных манычских степях тяжелейшие потери обмороженными, в том числе - смертельно. Захватив Тихорецкую, С. М. Буденный направил удар на 1-й Кубанский корпус, расположенный в районе Песчанокопская - Белая Глина и совершенно неожиданно оказавшийся перед мощной группировкой из трех красных стрелковых дивизий и конными корпусами Буденного и Думенко (свыше 18000 штыков и сабель против кубанских пластунов численностью немногим более 6000). Прикрывавшая Белую Глину Донская бригада генерала А. В. Голубинцева была отброшена, а Сводно-Гренадерская дивизия сдалась в плен. Пластуны остались одни перед ударной группой красных.

Последовал страшный разгром 1-го Кубанского корпуса. Пластунские полки, укомплектованные неопытными призывниками последних мобилизаций, рассыпались, многие сдались в плен. Прорвавшись к Белой Глине, буденновские части вышли в глубокий тыл Вооруженных Сил Юга России, отрезая от основных сил Баталпашинский отдел, Ставропольскую губернию и всю Терскую Область.

07. 02. 1920 г. в Штабе Донской армии на станции Сосыка состоялось совещание, на котором присутствовали Главнокомандующий генерал А. И. Деникин, Донской Атаман генерал А. П. Богаевский, Кубанский Атаман генерал Н. А. Букретов, командующий Донской армией генерал В. И. Сидорин и генерал А. Г. Шкуро. На совещании обсуждался вопрос о возможности продолжения борьбы в Кубанской Области, обороны на линии реки Кубань - последнем рубеже, где еще можно было бы остановить продвижение красных. На этом же совещании была решена и судьба А. Г. Шкуро. Становилось ясно, что, хотя последний и является наиболее приемлемой фигурой для А. И. Деникина и у него отсутствуют любые стремления к самостийности, он не может справиться с ответственной ролью командующего Кубанской армией. Налицо были и оперативные просчеты штаба А. Г. Шкуро, который упустил из виду оперативную координацию действий Кубанских корпусов. Находясь на посту командующего, он большую часть времени отдавал разъездам по станицам и мобилизациям казаков. А для «самостийников» имя Шкуро было еще более неприемлемым.

Приказ Главнокомандующего от 14. 02. 1920 г. гласил: «Назначается состоящий в резерве при Штабе Главнокомандующего вооруженными силами на Юге России генерал-лейтенант Улагай - командующим Кубанской армией. Командующий Кубанской армией генерал-лейтенант Шкуро - откомандировывается в мое распоряжение с сохранением содержания по последней должности...».

После отставки А. Г. Шкуро выехал в Екатеринодар. Он еще надеялся поднять Баталпашинский и Кавказский отделы Кубанского Войска. Но казаки отказывались воевать, и белому фронту не удалось удержаться и на линии Кубани. Забрав из Кисловодска семью, А. Г. Шкуро выехал в Новороссийск.

В период Новороссийской катастрофы отходит на Туапсе и Сочи.

После того, как основная часть Кубанской армии осталась непогруженной и не смогла эвакуироваться в Крым, он принял на себя командование группой войск сочинского направления. В нее свели остатки донских и кубанских частей. Здесь до середины апреля 1920 г. он вместе с другими кубанскими генералами безуспешно пытался организовать сопротивление казаков. Большая часть армии сдалась красным, и лишь немногие кубанские части эвакуировались в Крым.

Уволен П. Н. Врангелем (негативно оценивавшим «партизанскую» деятельность казачьей вольницы А. Г. Шкуро еще со времен Первой мировой войны) из рядов Русской армии.

С мая 1920 г. – в эмиграции. Проживал в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, во Франции и Германии.

В годы Второй мировой войны сотрудничал с Германией (принципом А. Г. Шкуро было: «хоть с чертом – но против большевиков»; и в новой войне он видел лишь продолжение войны Гражданской) - занимался подготовкой резервов для казачьих войск при главном штабе войск СС.

Группенфюрер СС и генерал-лейтенант войск СС.

28-го мая англичане пригласили А. Г. Шкуро на совещание в штаб английского фельдмаршала Александера, в город Юденбург, где его арестовали и 6 июня 1945 г. выдали советским властям. Генерал хотел покончить жизнь самоубийством (бросался на штык) – не в состоянии перенести такого позора и предательства (ведь он был награжден королевским орденом Бани). Вместе с генералом П. Н. Красновым Шкуро был доставлен в Москву.

В итоге А. Г. Шкуро был приговорен к смертной казни через повешение. И повешен на струне во дворе тюрьмы Лефортово.

А. Г. Шкуро перед смертью

Отношение к А. Г. Шкуро было неоднозначным, даже среди лидеров Белого движения. Так, Донской Атаман генерал П. Н. Краснов писал: «...Кумиром кубанцев был генерал Шкуро. Молодой еще человек, он в Русско-германскую войну командовал партизанским отрядом при 3-м кавалерийском корпусе. Как и все партизаны в эту войну, он ничем особенно не отличался. Во время войны с большевиками он выдвинулся быстрым освобождением и такою же быстрою сдачею Кисловодска. Шкуро нравился кубанцам. Он отвечал и духу Добровольческой Армии - духу партизанскому...»

В то же время П. Н. Врангель, сторонник регулярной армии и строгой дисциплины, отмечал: «в волчьих папахах, с волчьими хвостами на бунчуках, партизаны полковника Шкуро представляли собой не воинскую часть, а типичную вольницу Стеньки Разина. Сплошь и рядом ночью после попойки партизан Шкуро со своими «волками» несся по улицам города с песнями, гиком и выстрелами».

Современник писал об А. Г. Шкуро: ««...Будут петь казаки песни когда-нибудь про лихие подвиги, про казачью хитрость, про веселую храбрость генерала Шкуро. Никто не подошел так для борьбы за «казачью волю», как он. Кубанский казак из ст. Пашковской, он и сделавшись генералом сохранил всю казачью сноровку, те неуловимые жесты и интонации, ту манеру говорить, улыбаться, Сидеть на лошади, по которым каждый кубанец признает его своим и которую подделать нельзя. Настоящий, не книжный демократизм всей натуры - живой интерес к простому казаку, его хозяйству, его горю и радостям, делает его желанным гостем в каждой хате. Он весь - живое опровержение глупой сказки о «царских погонах». В генеральских погонах входит он в казачью хату - и его принимают не как генерала, а как друга, как своего, «нашего» Шкуро... И любопытнее всего то, что погонами Шкуро именно станичники-то и гордятся. И бекеши, и боргустанцы, и пашковцы, и баталпашинцы одно скажут: «Деникин-то, как прослышал про нашего Шкуру, так и произвел его в генералы...»».

Очевидец так вспоминал минуты «общения» А. Г. Шкуро с советскими конвоирами: «Около него до зари торчала большая группа, главным образом, молодежи из сержантов, глаз не спускавшая с его подвижного лица. Шкуро ни на минуту не терял своего юмора. Отчаяние и гнев остались там, за мостом в Юденбурге, там, где остались предатели и изменники своему слову. В этих простых армейских солдатах, в большинстве деревенских парнях, он видел просто русских людей. Они, обращаясь к нему, называли его и «батька», и даже «атаман», переименовав его из Шкуро в Шкуру, и некоторые хвастались, что слышали о нем просто «небылицы» от своих дедов, дядьков и отцов. Оживившись, Шкуро с большим подъемом рассказывал о «лупцовке» красных. Солдаты гоготали и хлопали себя по ляжкам от удовольствия. Более пожилые возражали и доказывали, что и они, красные, давали перца шкуринской волчьей сотне.

- Верно - соглашался Шкуро. – Давали. Давали так, что у нас зады трещали!

Опять восторженный взрыв хохота. - Ишь ты, какой! - крякали все от удовольствия...

- Ишь, руки-то у тебя какие маленькие! - заметил один из сержантов.

- Маленькие, да удаленькие! Рубить умели! - весело ответил генерал, делая рукой типичные для рубки движения. Солдаты взвизгивали от удовольствия...».

Среди наград генерала: ордена Святой Анны 4-й («За храбрость») и 3-й (с мечами и бантом) степеней, Святого Станислава 3-й степени, Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Крест Спасения Кубани 1-й степени, британский орден Бани, а также Георгиевское Оружие.

Источники и литература

Врангель П. Н. Записки. Ноябрь 1916 г. - ноябрь 1920 г. ТТ. 1-2. Мн.., 2002.; Деникин А. И. Очерки Русской Смуты. ТТ. 3 – 4. Мн., 2002.; Исторические портреты. М., 2003.; Шкуро А. Г. Гражданская война в России: Записки Белого партизана. М., 2004.; Цветков В. Ж. Генерал-лейтенант А. Г. Шкуро // Белое движение. Исторические портреты. М., 2006.