Тяжелая школа позиционной войны

Василий Иосифович Ромейко - Гурко (Гурко) – один из виднейших представителей русского генералитета Великой войны, талантливый фронтовой генерал, носитель выдающихся волевых качеств и организаторских начал (см. Генерал В. И. Ромейко-Гурко (Гурко) и его военно-теоретическое наследие).

06. 12. 1915 г. В. И. Гурко назначается на должность командующего 5-й армией (официально был утвержден в должности 21. 02. 1916 г.). Он принял армию из рук другого отличного русского военачальника – генерала от кавалерии П. А. Плеве.

Генералы от кавалерии В. И. Гурко и П. А. Плеве (слева направо).

Позднее генерал, вспоминая о назначении и прибытии к новому месту службы – в г. Двинск, где находился штаб 5-й армии, отметил что армия, завершив серию боев на фронте Двинск-Крейцбург, в значительной мере успела восстановить свой численный состав. Сразу по прибытии энергичный командарм объехал линию фронта, проинспектировав работу нижестоящих штабов [Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 – 1917. М., 2007. С. 171.].

29 января 1916 г. на Северный фронт прибыл Император.

На станции Вышки, находившейся под Двинском, императорский поезд встречали 2 лучших генерала русской армии – исполняющий обязанности командующего Северным фронтом П. А. Плеве и командующий 5-й армией В. И. Гурко. Верховный Главнокомандующий принял рапорт генералов и пропустил церемониальным маршем почетный караул, а затем был проведен смотр кавалерийских соединений фронта. Как отмечали современники, воодушевление в войсках было в те дни огромным.

Государь Император и В. И. Гурко следуют к частям одного из армейских корпусов 5-й армии у деревни Вышки. Январь 1916 г.

Очевидец этого мероприятия генерал-майор А. И. Спиридович вспоминал, как Императора под Двинском встретили П. А. Плеве и В. И. Гурко, а также начальник штаба 5-й армии Е.-Л. К. Миллер. В 4 км от станции Вышки, около шоссе и рядом с лесом состоялся смотр – в нем участвовало по 2 человека во главе с офицером, выделенные от каждой роты, эскадрона и команды (всего более 2000 человек) 5-й армии, а также 2 кавалерийских и 1 казачья дивизии в полном составе. Император объехал войска, поговорил с солдатами и офицерами и обратился с общей речью к войскам. Когда стихло громовое «ура», поднявшийся на стременах В. И. Гурко заявил о готовности войск вверенной ему армии верой и правдой служить Государю и Отечеству. «Ура» загремело с новой силой.

Смотр проводился вблизи от передовой – лишь в 15 км от противника, и охранялся с воздуха целой эскадрильей аэропланов.

Но не это произвело особое впечатление на современника, и даже не громовое «ура» тысяч людей – а личности П. А. Плеве и В. И. Гурко. Именно они «укрепляли непоколебимую веру в победу» [Спиридович А. И. Великая Война и Февральская Революция (1914-1917 г.г.). Т. 2. Нью-Йорк, 1960. С. 24-25.].

Миллер Е.-Л. К., генерал-лейтенант, начальник штаба 5-й армии, с сентября 1916 г. – возглавил 26-й армейский корпус Особой армии.

На новом посту В. И. Гурко занялся усовершенствованием позиций и вопросами боевой подготовки войск своей армии. Генерал также принялся за обобщение накопленного боевого опыта с выработкой необходимых тактических рекомендаций.

Как он справедливо считал, тактическая обстановка позиционной войны значительно отличается от войны маневренной (осуществление наступательных операций в новых оперативно-тактических условиях и без предварительной подготовки зимой 15-го - весной 16-го гг. привело к неудачам на всех фронтах).

Были необходимы тщательный анализ боевого опыта и издание новых тактических рекомендаций. В. И. Гурко писал, что для решения данного вопроса требовался помощник, и Е.-Л. К. Миллер подобрал компетентного офицера Генерального штаба – им стал старший адъютант отделения генерал-квартирмейстера штаба 5-й (с 25. 11. 1916 г. – Особой) армии подполковник В. А. Замбржицкий. В. И. Гурко передал подполковнику план работы, снабдил его приказами, изданными в 1915 - 1916 гг. по 6-му армейскому корпусу и 5-й армии, которыми командовал генерал – тем более что в этих приказах присутствовал разбор наступательных операций прошлого. После внесения корректив материал был отдан в печать – и уже в начале апреля 1916 г. вышло 1-е издание нового Наставления. Год спустя увидело свет уже 7-е издание, причем каждый материал дополнялся новыми подробностями и корректировался с учетом последнего боевого опыта. Тираж каждого издания 10 - 30 тыс. экземпляров. Это свидетельствовало о том, насколько такой документ был востребован военными училищами и войсками. На основе него появились и более поздние Наставления Ставки.

Подполковник В. А. Замбржицкий.

Речь идет о Наставлении для борьбы за укрепленные полосы [Наставление для борьбы за укрепленные полосы. По указаниям и под редакцией генерала Гурко. Сост. 3амбржицким. Изд. 1-7. 1916 - 1917.].

Обложки изданий Наставления для борьбы за укрепленные полосы.

В одной из таких неудачных операций, связанных с прорывом глубокоэшелонированной вражеской обороны, В. И. Гурко пришлось поучаствовать – в Нарочской операции 5 - 17 марта 1916 г. Важнейшей задачей русских войск была помощь французам, выдерживающим мощный германский натиск у Вердена.

В этой операции войска 5-й армии осуществляли вспомогательный удар – он наносился в период 8 - 12 марта от Якобштадта на Поневеж 13-м, 28-м и 37-м армейскими корпусами (армейские ударные группы возглавлялись генералами В. А. Слюсаренко и И. К. Гандуриным).

Гандурин И. К., генерал-лейтенант, в период Нарочской операции командир 2-го Сибирского армейского корпуса.

Слюсаренко В. А., генерал от инфантерии, в Нарочской операции командовал 28-м армейским корпусом.

Третьяков Н. А., генерал-лейтенант, в Нарочской операции командовал 42-м, затем 37-м армейскими корпусами.

М. Гофман отметил грамотный выбор направления для русского наступления - между озерами Нарочь и Вишневское и у Постав (главный удар) и у Двинска и Якобштадта (вспомогательный удар). Наступление пехоты, по свидетельству генерал - квартирмейстера Штаба германского Восточного фронта, несмотря на тяжелые потери проводилось смело и настойчиво [Гофман М. Война упущенных возможностей. М.-Л., 1925. С. 108.].

К тяжелым погодным условиям добавилась труднодоступная местность и глубокоэшелонированная оборона противника. П. Гинденбург изумлялся, как можно было начинать наступательные действия в тот момент, когда таяние снегов и оттепель превратили поле боя в бездонное болото [Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи в исполнении общесоюзных задач и обязанностей во время войны 1914—1917 гг. Париж, 1939. С. 16.].

В. И. Гурко также отметил, что нарочские бои ярко продемонстрировали непреложный факт, что проводимое в условиях позиционной войны Русского фронта любое наступление, осуществляемое в мороз либо в период оттепели, ставит наступающего в очень невыгодное, по сравнению с обороняющимся, положение. Ситуация усугублялась недостаточной подготовкой русских частей и штабов к наступательным действиям в обстановке позиционной войны [Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 - 1917. М., 2007. С. 176.].

Генерал отмечал негативные обстоятельства, которые сказались на ходе данной операции – отсутствие тактической внезапности, слабая артиллерия (особенно тяжелая) и труднодоступная для атаки пехоты местность. Тяжелая артиллерия постепенно прибывала – но в количестве не превышающем 100 стволов (и то это были в основном крепостные орудия не более чем 152-мм калибра, взятые из ковенской и гродненской крепостей и адаптированные к специфике полевой войны). Работы по подготовке к наступлению закончить было можно не раньше конца марта - расчет был лишь на то, что оттепель к этому моменту еще не начнется. Подготовка к удару была зафиксирована противником, принявшим соответствующие меры – в частности, он сосредоточил на опасном участке артиллерию, количественно не уступавшую русской, но имевшую неограниченный лимит боеприпасов. Русские же артиллеристы были вынуждены экономить каждый снаряд. Нехватка материальных ресурсов и трудности процесса ведения зимнего наступления в обстановке позиционной войны стали главными причинами неудачного хода операции. Так, промерзшая земля не давала бойцам возможности в ходе наступления окапываться под вражеским обстрелом. Она же препятствовала и переделке захваченных укреплений противника для обороны русской пехоты – в преддверии вражеских контратак. Когда морозные дни сменились оттепелью (ночи оставались морозными), то лежавшие на снегу солдаты промокали насквозь, в то время как ночью их одежда промерзала – следствием чего стало значительное количество обморожений [Там же. С. 174-175.].

Секретная записка, обобщающая опыт операций на Стрыпе и у Нарочи также констатирует (применительно к якобштадской группировке - т. е. корпусам гуркинской 5-й армии), что артиллерийские снаряды прибывали на фронт малыми партиями. Казалось что снаряды экономят все командные инстанции – соответственно их стали экономить и войска (опасаясь остаться без снарядов, т. к. в их своевременную подачу веры не было), со всеми вытекающими последствиями [Записка по поводу выполнения операций на Юго-Западном фронте в декабре 1915 г. и Северном и Западном в марте 1916 г. Секретно. Типография Штаба Верховного главнокомандующего, 1916. С. 14.]. Зафиксировал данный документ и то обстоятельство, что промерзшая почва стала одной причин неудачи операции для войск Северного фронта [Там же. С. 21.].

5-я армия В. И. Гурко на Русском фронте к моменту начала Нарочской операции.

Прорвать эшелонированную оборону противника при недостаточной огневой поддержке, и тем более преобразовать достигнутый тактический успех (где он был достигнут) в оперативный, русские войска не смогли. Части, прорвавшиеся вперед, и своевременно не поддержанные, встречались контратаками противника, забрасывались ручными гранатами – и в большинства случаев отходили. Пассивность также была наказуема. Пассивное упорство пехоты под губительным пулеметным огнем немцев приводило к тому, что, например, в одном из полков 60-й пехотной дивизии 28-го армейского корпуса 5-й армии из боя вернулось лишь 700 человек. Закрепляться на захваченных участках оборонительной полосы противника из-за мерзлого грунта было очень тяжело - и солдаты сооружали окопы из снега, а ночью из тыла доставлялись мешки с песком [Там же. С. 35.]. Ситуация усугублялась недостатком технических средств и средств связи. В итоге, общие потери 5-й армии в этой операции без видимых результатов достигли 38 тыс. человек.

Выводы, извлеченные из Нарочской операции, во многом легли в основу вышеуказанных наставлений. Русская армия учла негативный опыт и тщательно подготовилась к летней кампании - результат получился совершенно иной.

К концу мая в 5-ю армию входили 4 корпуса: 13-й, 19-й, 28-й армейские и 2-й Сибирский армейский. Войска готовились к грядущим боям.

Особое внимание В. И. Гурко уделял авиационной и артиллерийской подготовке летнего наступления. Северный фронт должен был наступать 7-ю армейскими корпусами с двинского плацдарма - при поддержке 150 тяжелых (152-мм) и 400 легких (76-мм) орудий. Операция должна была быть увязана с главным ударом, который наносил Западный фронт. Но ситуация сложилась иначе – критическое положение союзников на Итальянском фронте вынудило начать операцию раньше и сместить главную ось наступления в полосу Юго-Западного фронта.

Начало Наступления Юго-Западного фронта (Брусиловский прорыв) В. И. Гурко приветствовал, отмечая большие успехи войск Юго-Западного фронта и помощь наступления союзникам. Но, учитывая тот факт, что Северный фронт также должен был активно действовать, генерал отметил, что не только резервы, но и материальные ресурсы перемещались с севера на Юго-Западный фронт. Очевидно, что при истощении ресурсов ударного фронта это было необходимо – иначе действовать Ставка не могла. Но каждый взятый у других фронтов армейский корпус и каждая забранная тысяча тяжелых или гаубичных снарядов уменьшали шансы на успех других фронтов, урезая их потенциальную и реальную активность [Гурко В. И. Указ. соч. С. 181-182.].

Соответственно эти обстоятельства сказались как на сокращении размаха наступления Северного фронта, так и в переносе тяжести главного удара последнего к северной части двинского плацдарма.

В. И. Гурко ждало ответственное назначение – ему еще предстояло сыграть свою роль в кампании 1916 года.

Статьи из этой серии

Генерал В. И. Ромейко-Гурко (Гурко) и его военно-теоретическое наследие