Единственная силовая реакция на большевистский переворот. Выступление Керенского-Краснова в октябре 1917 г.

Фактически единственной реакцией Временного правительства (единственной легитимной на тот момент власти) на Октябрьское вооруженное восстание 25. 10. (07. 11.) 1917 г. стало так называемое Выступление Керенского - Краснова (или Мятеж Керенского — Краснова) 26. 10. (08. 11.) – 31. 10. (13. 11.) 1917 г. - поход казачьих частей 3-го Конного корпуса под общим командованием министра-председателя Временного правительства А. Ф. Керенского и непосредственным командованием командира корпуса генерал-майора П. Н. Краснова на г. Петроград - в целях ликвидации Октябрьского переворота и восстановления власти Временного правительства.

А. Ф. Керенский

Как же развивались эти знаковые события?

После победы переворота, А. Ф. Керенский бежал из Зимнего дворца в Петрограде в расположение штаба Северного фронта в Пскове. А. Ф. Керенский рассчитывал найти в окрестностях Петрограда вызванные с фронта верные Временному правительству воинские части.

Но штаб Северного фронта был роковым пунктом для глав России в 1917 г. - и эта поездка оказалась бесцельной.

Стало также известно о нежелании войск Северного фронта, наиболее сильно распропагандированных вследствие близости к революционному центру, участвовать в подавлении большевистского выступления. Кроме того, попытки А. Ф. Керенского организовать наступление на Петроград наталкивались на сопротивление главнокомандующего армиями фронта генерала от инфантерии В. А. Черемисова, отказавшегося снимать с передовой войска для подавления очередного восстания.

В. А. Черемисов

А. Ф. Керенский вспоминал: «Генерал не скрывал, что в его намерения вовсе не входит в чем-нибудь связывать свое будущее с судьбой «обреченного» правительства. Кроме того, он пытался доказать, что в его распоряжении нет никаких войск, которые он бы мог выслать с фронта, и заявил, что не может ручаться за мою личную безопасность в Пскове. Тут же Черемисов сообщил, что он уже отменил свой приказ, ранее данный в соответствии с моим требованием из Петербурга, о посылке войск, в том числе и 3-го конного корпуса. – «Вы видели ген. Краснова, он разделяет ваше мнение?» - спросил я. — «Ген. Краснов с минуты на минуту приедет ко мне из Острова». – «В таком случае, генерал, немедленно направьте его ко мне». – «Слушаюсь».

Генерал ушел, сказав, что идет прямо в заседание военно-революционного комитета, там окончательно выяснит настроение местных войск и вернется ко мне доложить. Отвратительное впечатление осталось у меня от свидания с этим умным, способным, очень честолюбивым, но совершенно забывшем о своем долге человеком. Значительно позже я узнал, что, по выходе от меня, генерал не только пошел в заседание военно-революционного комитета. Он пытался еще по прямому проводу уговорить командующего Западным фронтом ген. Балуева не оказывать помощи правительству».

П. Н. Краснов

Но комиссар Северного фронта В. С. Войтинский сумел договориться с командованием 3-го Конного корпуса, части которого после неудачного похода генерала Л. Г. Корнилова на Петроград в августе 1917 г. были разбросаны в прифронтовой полосе, о том что несколько казачьих сотен выдвинутся в Петроград. Комиссары В. Б. Станкевич и В. С. Войтинский сумели убедить и казаков в необходимости наступления на Петроград.

А. Ф. Керенский пожелал возглавить этот поход. Но казаки не испытывали особого желания воевать за дискредитировавшее себя правительство, а офицерство презирало А. Ф. Керенского как революционера и губителя армии, до этого совместно с большевиками и другими партиями растлевавшего русскую армию.

Для похода были собраны до 10-ти сотен из состава 1-й Донской и Уссурийской казачьих дивизий, дислоцировавшихся в районе штаба корпуса в городе Остров. К ним позднее присоединилось около 900 юнкеров, несколько артиллерийских батарей и бронепоезд. Попытка Ставки выделить для этой экспедиции дополнительные силы успехом не увенчалась - большая часть вызванных войск отказалась выполнить приказ, а 13-й и 15-й Донские казачьи полки 3-го Конного корпуса не были выпущены из Ревеля местным военно-революционным комитетом (ВРК).

Утром 26 октября (8 ноября) А. Ф. Керенский отдал приказ о движении войск на Петроград, и вечером первые казачьи эшелоны проследовали через Псков на Гатчину.

27 октября (9 ноября) казачьи части без боя заняли Гатчину, а 28 октября (10 ноября), после небольшой перестрелки и длительных переговоров с солдатами стрелковых полков, составлявших гарнизон Царского Села, казаки заняли Царское Село, выйдя на ближайшие подступы к столице.

29 октября (11 ноября) П. Н. Краснов активных действий не предпринимал, оставаясь в Царском Селе и назначив дневку своим казакам. Это было серьезным (и очередным) стратегическим просчетом – именно в тот день произошло юнкерское восстание в Петрограде, закончившееся поражением юнкеров.

Обороной столицы ведал большевистский Петроградский ВРК, со всей серьезностью отнесшийся к угрозе Петрограду.

26 октября (8 ноября) ВРК приказал железнодорожникам блокировать продвижение в сторону Петрограда казачьих эшелонов. 27 октября (9 ноября) к Красному Селу и Пулкову были выдвинуты революционные полки, отряды балтийских моряков и Красной Гвардии.

В ночь на 28 октября (10 ноября) ЦК РСДРП (б) и СНК для руководства обороной Петрограда создали специальную комиссию во главе с В. И. Лениным. 28-го октября В. И. Ленин прибыл в штаб Петроградского военного округа и возглавил его работу. Был принят ряд кадровых решений: в частности, от имени СНК он назначил главнокомандующим войсками округа председателя ВРК Н. И. Подвойского, а для непосредственного руководства действиями революционных войск был создан штаб в составе Н. И. Подвойского, В. А. Антонова-Овсеенко, К. С. Еремеева, К. А. Мехоношина, П. Е. Дыбенко и др. лиц. Общее командование войсками, направленными на подавление выступления Керенского - Краснова, с 30 октября (12 ноября) 1917 осуществлял М. А. Муравьев, который 27 октября (9 ноября) 1917 г. вошел в штаб Петроградского ВРК, а 29 октября (11 ноября) 1917 г. стал главнокомандующим войсками Петроградского военного округа.

М. А. Муравьев

Н. И. Подвойский

Петроград объявлялся на осадном положении, отряды Красной гвардии, все военные силы и средства, находившиеся в Петрограде, Гельсингфорсе, Выборге, Кронштадте, Ревеле, на Балтийском флоте и Северном фронте приводились в полную боевую готовность, создавались и укреплялись оборонительные рубежи. С целью поддержки сухопутных войск огнем корабельной артиллерии, Центробалт направил в Неву боевые корабли, формировались отряды морской пехоты.

В. И. Ленин провел совещания с представителями партийных организаций, фабрично-заводских комитетов крупнейших заводов, районных Советов, профсоюзов и воинских частей. В ночь на 29 октября (11 ноября) В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий лично побывали на Путиловском заводе для проверки подготовки артиллерийских орудий и бронепоезда для борьбы с противником. В тот же день Л. Д. Троцкий прямо с заседания Петросовета лично отбыл на Пулковские высоты, в то время как В. И. Ленин провел совещание с членами ВРК, а позже выступал на собрании полковых комитетов гарнизона.

29 октября (11 ноября) ВРК направил около 20 тыс. человек на создание оборонительного рубежа «Залив-Нева». Они строили баррикады, устанавливали проволочные заграждения, рыли окопы и были готовы в любой момент поддержать войска, находившиеся на передовых позициях. По призыву большевиков на оборону Петрограда выступили 2 тыс. красногвардейцев с Путиловского завода, 3 тыс. с Трубочного и других заводов и т. д.

В. И. Ленин

Л. Д. Троцкий

В итоге, к началу вооруженного столкновения лишь революционные войска, сосредоточенные на передовых позициях, насчитывали 10 - 12 тыс. бойцов. Они были разделены на 2 отряда: Пулковский во главе с полковником Вальденом (входившими в отряд матросами командовал П. Е. Дыбенко) и Красносельский, который возглавляли офицеры-большевики Ф. П. Хаустов и В. В. Сахаров.

П. Е. Дыбенко

Революционные силы были сосредоточены на трех боевых участках: на правом, у Красного Села (в районе деревни Новые Сузы - балтийские матросы, прибывшие из Гельсингфорса и Кронштадта под командованием П. Е. Дыбенко), в центре, у Пулковских высот (красногвардейцы под командованием К. С. Еремеева - основное ядро составляли отряды Выборгского района), на левом, у Пулкова (революционные солдаты под командованием В. А. Антонова-Овсеенко). Резервы находились в районе Колпина, Ораниенбаума и в тылу пулковских позиций. Революционные войска поддерживали артиллерийская батарея, располагавшаяся у Пулковской обсерватории, 3 броневика и бронепоезд.

С. Орджоникидзе в окопах под Пулковым. История Гражданской войны в СССР. Т. 2. М, 1943.

Утром 30. 10. (12. 11.) войска П. Н. Краснова при огневой поддержке артиллерии и бронепоезда начали в районе Пулкова наступление.

Одну сотню П. Н. Краснов направил на Красное Село - в обход правого фланга красных войск. Полусотня была направлена, чтобы нащупать левый фланг большевиков в районе Большого Кузьмина. Один разъезд силой до взвода должен был произвести разведку в направлении Славянки и Колпина. Артиллерийские батареи развернулись в районе деревни Редкое-Кузьмино, прикрытые цепями спешенных казаков. Тут же, несколько оттянутое назад, находилось ядро отряда. Сам П. Н. Краснов наблюдал за ходом боя с окраины деревни Редкое-Кузьмино.

Главный удар П. Н. Краснов наносил по центральному боевому участку, в надежде, что отряды красногвардейцев не выдержат сильного натиска казаков и оставят занимаемые позиции. Но красногвардейцы, успешно отбив все атаки противника, после многочасового боя сами перешли в решительную контратаку. Большевистский источник отмечал: «На стороне казаков был перевес в артиллерийском огне. Опытные артиллеристы, которыми командовали офицеры, наносили красным войскам значительный урон. Многие рабочие впервые в жизни очутились под огнем пушек. Командиры тут же под обстрелом обучили молодых бойцов применяться к местности. Красногвардейцы залегли. Над головами рвалась шрапнель. Казачья артиллерия организовала заградительный огонь. Казачьи сотни двинулись было вперед под прикрытием артиллерии. Но красногвардейцы не дрогнули. Вот снова прозвучало «ура», все нарастая. Красногвардейцы поднялись и снова бросились в атаку.

Старые, обстрелянные в боях казаки не выдержали стремительного натиска красногвардейцев. Густые, длинные цепи бойцов в штатских пальто спускались вниз. Все склоны Пулковских высот словно ожили. Казалось, неисчислимые массы, весь народ шёл против кучки бунтовщиков. Казаки дрогнули. Началось колебание. Оно усиливалось с каждой минутой наступления Красной гвардии.

Конная атака казаков разбилась о стойкость правого фланга красногвардейцев. Там действовал колпинский отряд. С ним были два броневика. Красновские снаряды изрыли дорогу глубокими воронками. Броневик остановился. Казачья сотня, решив, что броневик подбит, выхватив шашки, бросилась в атаку. Красногвардейцы подпустили казаков на близкое расстояние, а затем открыли меткий огонь из винтовок и двух пулеметов броневика. Казачья сотня была скошена».

П. Н. Краснов ждал подкреплений, но они не подходили, хотя А. Ф. Керенский обещал ему помощь частей 33-й и 3-й Финляндской дивизий. Эшелоны дивизий прибыли на станцию Дно – но, узнав о событиях в Петрограде, солдаты послали представителей в Петроград заявить Военно-революционному комитету, что полки решили не участвовать в этих событиях. На станцию Осиповичи Либаво-Роменской железной дороги прибыло два эшелона. Солдаты выбрали комитеты и также решили не идти против Петрограда.

В итоге П. Н. Краснов приказал своим войскам отойти в Гатчину и там ожидать подкреплений. Казаки, под угрозой окружения бросив артиллерию, оставили Царское Село. Охватывая фланги казаков, красные части заняли Большое Кузьмино, а цепи Петроградского и Измайловского полков стали выходить на линию железной дороги, приближаясь в Царскому Селу.

А. Ф. Керенский так передавал свои впечатления от этих событий: «Фронт большевиков проходил по высотам Пулкова. На правом фланге у них было Красное Село; оттуда они могли предпринять обходное движение на Гатчину. По донесениям разведчиков, против нас было сосредоточено не менее 12 - 15 тысяч войск всякого рода оружия. Пулковские высоты были заняты кронштадтскими матросами, как оказалось, прекрасно вышколенными германскими инструкторами. Мы располагали несколькими сотнями (600 - 700) казаков, превосходной, на малочисленной артиллерией, одним блиндированным поездом с полком пехоты, подоспевшим из Луги. Немного! Правда, мы имели еще целые груды телеграмм, извещавшие нас о приближении эшелонов. Около 50 воинских поездов, преодолевая всякие препятствия, пробивались к Гатчине с разных фронтов. Но ждать и медлить было уже невозможно. Большевистское командование лихорадочно накапливало силы и вот-вот могло перейти в наступление... Ранним утром 30 октября началось сражение под Пулковым. В общем, оно развивалось для нас благополучно. Большая часть большевистских войск (петербургского гарнизона) бросала свои позиции, как только начинался обстрел нашей артиллерии и при малейшем натиске казаков. Но правый фланг большевиков держался крепко. Здесь дрались кронштадтские матросы ... В рапорте, поданном мне вечером этого дня генералом Красновым, прямо говорилось, что матросы сражались по всем правилам немецкой тактики и что среди них были взяты в плен люди, не говорившие ни слова по-русски или говорившие с немецким акцентом. Бой под Пулковым закончился к вечеру для нас успешно, но этот успех нельзя было ни использовать (преследованием), ни закрепить благодаря ничтожности наших сил. Генерал Краснов «в полном порядке» отошел к Гатчине. Около 8 часов вечера Краснов со штабом и в сопровождении своих утомленных и возбужденных полков въезжал уже в ворота Гатчинского дворца.

Вероятно, с точки зрения военной этот маневр был вполне объясним и резонен. Но в напряженной, колеблющейся политической обстановке того времени этот отход вызвал полное разложение в рядах правительственного отряда. Это было началом конца!

… С одной стороны, горсть наших казаков прямо растаяла в местной гарнизонной массе. Никаких мер охраны, изоляции, хотя бы внешнего порядка, принято не было. Всюду - в аллеях парка, на улицах, у ворот казарм - шли митинги, собирались кучки, шныряли агитаторы, «обрабатывавшие» наших «станичников». Как и раньше, «гвоздем» пропаганды было сравнение моего похода с Корниловым. «Опять, товарищи, вас, как при царе и при Корнилове, хотят заставить избивать крестьян и рабочих, чтобы вернуть всю власть помещикам, буржуям и генералам». Строевые казаки долго не оставались равнодушными к этой демагогии и смотрели в сторону своего начальства все сумрачнее. А в это время само начальство - от самых верхов штаба до последнего хорунжего, все почти без исключения, - забыв о своих прямых обязанностях, все определеннее отдавалось политиканству. Приезжие и местные «непримиримые корниловцы» стали совсем открыто работать среди офицерства, сея смуту, разжигая ненависть к Вр. Правительству, требуя расправы со мной. Сам Краснов стал все решительнее сбрасывать маску своей «лояльности»».

А. Ф. Керенский продолжал рассылать телеграммы о посылке войск с фронта. Так, он писал в Ставку: «Прошу сделать распоряжение о посылке ударных частей и кавалерии в случае каких-либо затруднений с посылкой пехоты. Напрягите всю энергию к скорейшему продвижению войск».

Но в оригинале телеграммы, сохранившейся в записной книжке А. Ф. Керенского, отмечено: «Получены сведения о начинающемся брожении в пехоте XVII корпуса, которая направлялась к Петрограду».

В то же время бездействовавшие казаки быстро договорились с прибывшими в Гатчину большевиками об условиях перемирия: «красные» пропускают казаков на Дон, а большевики арестовывают А. Ф. Керенского и сохраняют свое правительство, но без В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого. Во время переговоров с казаками П. Е. Дыбенко в шутку предложил им «обменять Керенского на Ленина», после чего А. Ф. Керенский, переодевшись матросом, бежал на автомобиле из расположения войск генерала Краснова.

1 (14) ноября Гатчина была занята отрядами красногвардейцев, революционных солдат и матросов. Казаков отпустили, в то время как генерал П. Н. Краснов сдался большевикам под честное слово.

Матросы под Пулковым. Там же.

Главной причиной неудачи похода А. Ф. Керенского – П. Н. Краснова была слабость выделенных для этого сил – как в материальном, так и в моральном аспектах. Усталость от войны, социалистическая пропаганда, проблемы с железнодорожным транспортом, недоверие и презрение к теперь уже непопулярному А. Ф. Керенскому, были видимыми причинами фиаско. А. Ф. Керенский стал заложником своей прежней политики, направленной на развал и разложение русской армии. Обращает на себя внимание и потеря темпа со стороны наступающих, что имело крайне негативные последствия – ведь при крайней незначительности сил их могла спасти (точнее лишь предоставить шанс) только безусловная реализация старинных суворовских принципов: «глазомер, быстрота, натиск».

В этот период антибольшевистские силы оказались морально подавлены и деморализованы - Гражданская война только набирала обороты, и необходимо было время для того, чтобы в сознании участников конфликта исчезли безразличие, растерянность и иллюзия возможности остаться от него в стороне.

Источники

Краснов П. Н. На внутреннем фронте // Архив русской революции, Т. 1., Берлин, 1922.; Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. М., 1993.; Ф. Ф. Раскольников. На боевых постах. М., 1964.; Октябрьская революция: мемуары. М., 1991.

Литература

История гражданской войны в СССР. Т. 2. М, 1943.; Азовцев Н. Н. Гражданская война в СССР. М., 1980.; Васильев М. В. Казаки под Петроградом. Октябрь 1917 г. // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал. 2013. № 39.