О расходе артиллерийских боеприпасов в Первую мировую войну – на примере французской и германской артиллерии

Огромное количество артиллерии (при ее достаточно серьезной скорострельности) в годы Первой мировой войны 1914 - 1918 г.г. давало основание ожидать большого расхода артиллерийских боеприпасов. Но реальный их расход в ту войну превзошел самые смелые ожидания. Расход был огромен - особенно для легких орудий (тяжелые орудия расходовали меньше - вследствие трудности боепитания и меньшей скорострельности).

Французский расход

Цифры расхода боеприпасов впечатляют.

Так, в продолжение 6-дневной подготовки прорыва 1916 г. лишь 75-мм орудия (444 единицы) выпустили более миллиона гранат - т. е. более чем по 2250 выстрелов на каждое орудие (это дает по 375 гранат на орудие в сутки).

Ранее, во время Верденской операции в первой половине того же года, французы не были в состоянии расходовать такого количества боеприпасов для 75-мм пушек - вследствие длительности этой операции (подвоз не поспевал: лишь изредко 75-мм батареи могли получать по 250 снарядов на орудие в сутки). В то же время немцы подвезли для этой операции огромное количество боеприпасов - и расходовали их расточительно.

При подготовке артиллерийской части своих прорывов 1915, 1916 и 1917 г.г. (длившихся соответственно 3, 6 и 11 дней) французы нередко расходовали по 500 тыс. выстрелов в день на ограниченном участке фронта (25, 16 и 35 км.).

Во вторую половину 1918 г., в ходе своего 100-дневного наступления по всему фронту, они расходовали ежедневно объем боеприпасов, превышавший суточную норму, которая изготавливалась французскими заводами: по 4000 - 5000 тонн в сутки.

Французская 75-мм пушка. Pataj S. Artyleria ladowa 1881-1970. W., 1975.

Расход в былых войнах

Интересно сопоставить эти цифры с расходом боеприпасов в сражениях прежних войн.

Так, наполеоновская артиллерия сделала следующее количество выстрелов в Лейпцигском сражении 1813 г. (цифры – лишь для некоторых дней последнего): 16 октября - 84 тыс. и 18 октября - 95 тыс. Разделив эти цифры на число имеющихся орудий (700), получим, что в среднем на каждое орудие пришлось: в первый день по 120 и в другой - по 136 выстрелов.

Во время Франко-прусской войны в сражении при Гравелоте 18 августа 1870 г. у французов на каждое орудие приходилось по 42 выстрела, а у немцев - по 47; в сражении у Марс-Латура 16 августа 1870 г. - у французов по 47, у немцев - по 72 выстрела.

Во время Русско-японской войны: в Ляоянском сражении (несколько в более широкий период - 15 – 25 августа 1904 г.) расход составил по 240 выстрелов на орудие (т. е. в среднем 22 выстрела ежедневно), в сражении на Шахе (период более длительный, с 25 сентября по 15 октября 1904 г.) было израсходовано по 230 выстрелов на орудие, а в Мукденском сражении (взят период с 8 февраля по 10 марта 1905 г.) - израсходовано по 480 снарядов на ствол. Наконец, в 5-дневном сражении у Сандепу (январь 1905 г.) 2-я армия, имея 430 орудий, израсходовала 75 тыс. снарядов - что дает в среднем на одно орудие в день по 37 выстрелов.

Эти цифры поражают своей незначительностью.

С одной стороны, малый расход снарядов на орудие в день происходил от того, что многие орудия оставались в резерве и, в сущности, бездействовали. Кроме того, не во все дни этих многодневных боев поддерживались одинаково интенсивные боевые действия. Официальное описание войны говорит, что в бою при Ташичао (11 июля 1904 г.) «некоторые батареи израсходовали большую часть всего запаса боевых припасов». «Как одну из главных причин, побудивших отвести нашу армию от Ляояна», А. Н. Куропаткин называл недостаток орудийных выстрелов. Во время этого сражения был момент, когда на складах армии не оставалось ни одного орудийного выстрела.

Официальное описание войны признает расход орудийных выстрелов очень большим.

Экономия или расточительность?

В войну 1914 - 1918 г.г. стороны как будто бы совершенно отказались от принципа экономии в расходовании боеприпасов. В то же время уставы, с которыми противники начали войну, с этим принципом считались. Очевидно, что в силу этого принципа требовалось, чтобы артиллерийская стрельба велась только на такие дистанции, на которых она считалась действительной; также запрещалась стрельба по площадям, по длинным линиям и по невидимым предметам - вследствие большой расточительности при ведении такого огня.

Но в Первую мировую войну, причем с самого ее начала, вместо принципа экономии стал применяться принцип расточительности расхода боеприпасов. Пример этому подала Германия: вследствие отлично налаженного массового производства боеприпасов и благодаря хорошо организованному подвозу их на фронт, она могла быть расточительной в расходовании - полагая, что противник за ней не угонится.

Французы пошли по стопам немцев – и уже с самого начала войны (в августе - сентябре 1914 г. в сражении на Марне) начали практиковать стрельбу из своих 75-мм пушек на дальние дистанции, причем вопреки уставу, и такая стрельба была в декабре 1916 г. узаконена (немцы сделали это еще раньше).

Уже в первые месяцы войны французы стали стрелять по площадям, по более - менее длинным линиям, по невидимым предметам. Войска требовали, чтобы артиллерия стреляла даже ночью.

Тогда же начинается требующая большого расхода боеприпасов заградительная стрельба, а вскоре, по примеру немцев, и столь расточительная стрельба как пилонаж. Последний получил широкое применение у немцев уже в Верденскую операцию (первая половина 1916 г.), и с тех пор стал у них общим правилом при проведении наступлений.

Уже в начале войны французские войска требовали от артиллерии продолжительного и непрерывно повторяемого заградительного огня. Они же требовали продолжительной «подготовки овладения местностью» артиллерийским огнем, вызывающей огромный расход боеприпасов - такой подготовки, которая, как стали думать, выльется в акт овладения местностью. Стали говорить (причем с первых же недель войны): «в эту войну артиллерия овладевает, а затем пехота занимает». Нередко после такой подготовки не заботились даже о занятии соответствующей местности пехотой. Часто (причем в тот же самый день) такая подготовка повторялась.

Целесообразна ли была такая расточительность? Оправдывалась ли она приносимым результатом?

Артиллерийский авторитет француз Гаскуэн почти не протестует против нее. Такая расточительность законна - если только она не бесполезна.

Но во вторую половину 1918 г. расточительность артстрельбы привела к страшному снижению ее продуктивности - по крайней мере в отношении количества выводимых из строя людей. Так, в августе 1914 г. каждый французский артиллерийский выстрел, в среднем, выводил из строя одного немца; в первые месяцы войны, в среднем, одна тонна боеприпасов выводила из строя убитыми 4 – 5 немцев (что уже было далеко от ситуации в самый первый месяц войны); а во вторую половину 1918 г. на каждого убитого немца французы затрачивали уже от 4 - 5 тонн боеприпасов.

Приведя эти данные, Гаскуэн приписывает их, однако, не расточительности стрельбы, а целому ряду других причин, главные из которых следующие:

1) Значительное уменьшение в артиллерийском боекомплекте к 1918 г. пропорции шрапнелей: в 1914 году их было минимум 50%, а в 1918 г. - только 10%.

2) Уменьшение силы взрывчатого состава (в качественном отношении) разрывного заряда в снарядах и ухудшение к 1918 г. качеств самого снаряда.

3) Недостаток «дальнострельных» трубок для снарядов в 1918 г.

4) Значительное уменьшение наличного состава германских воинских частей, в особенности же их менее плотное расположение перед французской артиллерией в кампании 1918 г.

5) Снижение искусства стрельбы со стороны офицеров французской артиллерии к 1918 г.

Интересно, что в финальный период войны французы расстреляли больше артиллерийских боеприпасов, чем немцы.

Впрочем, немцы также в конце войны тратили свои боеприпасы непроизводительно. Вот некоторые цифры (учтем, что 75% боевых потерь в годы Первой мировой войны причинялось артиллерией).

В ходе наступлений французских войск:

в апреле – мае – июне 1915 г. было убито, пропало без вести и умерло от ран 143 тыс., а эвакуировано с полей сражений 306 тыс. французов;

при прорыве 22 сентября – 7 октября 1915 г. убито, пропало без вести и умерло от ран 120 тыс., а эвакуировано с полей сражений 260 тыс. французов;

во время победоносного наступления 18 июля – 11 ноября 1918 г. убито, пропало без вести и умерло от ран 110 тыс. французов.

Причем если в первом случае - это локальные наступления на разных участках фронта в течение 3 месяцев, то во втором – итоги наступления за 15 - 16 дней на 25-км фронте, а цифры третьей рубрики показывают нам результат наступления за 113 дней – причем по всему Французскому фронту.

Не протестуя против большой траты боеприпасов в боях в целом, Гаскуэн считает, в то же время, некоторые из методов артиллерийской стрельбы, практиковавшиеся французами, непродуктивными. Он указывает на нецелесообразность доктрины полного или почти полного разрушения проволочных заграждений, фортификационных устройств, батарей; он находит, что догмат разрушения всего и вся при помощи тяжелой артиллерии привел к слишком продолжительной подготовке штурмов при производстве прорывов (3 - 11 дней) и к невероятному расходу боеприпасов, который часто превосходил 500 тыс. выстрелов в день (причем на ограниченном участке фронта); он осуждает пристрастие к пилонажу, к стрельбе по площадям и к злоупотреблению стрельбой на дальние дистанции - превратившуюся к концу войны в стрельбу «из далека», то есть в «белый свет как в копеечку».

Характеризуя артиллерийскую стрельбу немцев в конечный период войны, он отмечает признаки некоторой деморализации: «с особенною поспешностью германская артиллерия растрачивала иногда свои боевые припасы» - говорит он.

В итоге, Гаскуэн совершенно не выступает за экономию боеприпасов. Напротив, он выдвигает противоположный принцип - мощность расхода (puissanсe de debit) боеприпасов, продолжающегося часами как при обороне, так и при наступлении. Этого он желал для французов и в будущей войне.

120-мм орудие Банжа на позиции. Pataj S. Artyleria ladowa 1881-1970. W., 1975.

Опыт Русско-японской

Интересно то, как был использован опыт войны 1904 - 1905 г.г. немцами, французами и русскими относительно расхода боеприпасов в общевойсковом бою.

Большой расход боеприпасов скорострельной артиллерии у русских был признан не более, как злоупотреблением, с которым надо было всемерно бороться. Во время Первой мировой войны ограничения (по объективным причинам) количества боеприпасов у русской полевой артиллерии, с одной стороны, стали очень важным фактором для повышения эффективности последней (меткость, новейшие методы пристрелки и ведения огня, передовая тактика в какой-то мере компенсировали недостаток боеприпасов), но, с другой стороны, очень негативно повлияли на результативность ряда важнейших боевых операций, требующих более обильной артиллерийской поддержки.

А французы и, особенно, немцы, усмотрели в этом новый фактор своей силы - и приняли все меры к тому, чтобы этот расход в нужные моменты войны был как можно более интенсивен.

Мощность расхода боеприпасов не означала их траты впустую. Немцы, как правило, не жалели артиллерийских боеприпасов – и ураган огня сказался на судьбе многих сражений. Они не скупились на снаряды (чтобы сразу засыпать ими противника), но вели такую стрельбу очень недолго (максимум несколько часов) - и затем сразу же эксплуатировали ее результат, проводя решительную атаку. Конденсируя силу артиллерийского поражения во времени, немцы пользовались своею мощной и обильно снабженной боеприпасами артиллерией для достижения тактической внезапности. Этот метод ярко высветился в ходе весеннего наступления 1918 г.

При подготовке этого наступления немцы не задаются целью систематического разрушения и уничтожения, а хотят вынудить противника уйти в закрытия - чтобы парализовать его оборону. Стрельбу они открывают сразу на поражение, без пристрелки, достигая внезапности.

Но там, где нужна особая методичность стрельбы, как в перекате заградительных завес, они ведут ее с замечательной методичностью.

Французы же почти до конца войны не придерживались столь разумной экономии в трате боеприпасов: они добивались полного разрушения фортификационных сооружений и проволочных заграждений, готовя местность к «овладению» - причем нередко и не проводя последнее. Это вызывало многодневную артиллерийскую стрельбу и, следовательно, большую трату боеприпасов, не вполне и не всегда производительную.

При подготовке прорыва 1916 г. французская артиллерия перешла даже за пределы действительно необходимого: она полностью разрушила не только оборонительные сооружения противника, но и все пути и проходы, через которые можно было проникнуть в неприятельское расположение - что затрудняло наступление своих же войск (которые после занятия захваченной местности, приведенной тяжелой артиллерией в хаотическое состояние, не могли в течение некоторого времени ни установить связи, ни наладить боепитания своей артиллерии).

От такой системы французы отказались лишь в конце войны, выразив это в директиве Верховного главнокомандующего от 12 июля 1918 г.

Непроизводительная трата боеприпасов была на руку неприятелю - и поэтому в Первую мировую войну принимались особые меры к вовлечению противника в подобного рода расходы. Среди этих мер: организация ложных батарей, вышек, наблюдательных пунктов и т. п. Все это широко применялось всеми сторонами конфликта.

Изготовление и доставка боеприпасов в войска

«Снарядный голод» коснулся всех противников – но каждого в свой временной период. И каждый преодолевал его по-своему.

Франция начала войну с большим комплектом боеприпасов: на каждое 75-мм орудие имелось по 1500 выстрелов. Но сразу после сражения на Марне 1914 г. (август - начало сентября) почувствовался недостаток боеприпасов для этих орудий – т. е. уже через 35 – 40 дней с объявления мобилизации и всего лишь через три недели с начала масштабных боевых действий.

Уже в силу одного этого пришлось прибегнуть к использованию орудий старых образцов (системы Банжа) – ведь они имели такой же запас боеприпасов, как и 75-мм орудия (по 1500 выстрелов). Лишь этим французы тогда смогли замаскировать нехватку боеприпасов для 75-мм пушек.

В это же время и немцы почувствовали недостаток боеприпасов, что, по мнению Гаскуэна, было главной причиной их решения отступить с Марны.

Французы в 1915 г. ощутили такой недостаток в боеприпасах, что сочли нужным прибегнуть к использованию для орудий Банжа даже чугунных гранат старого образца.

И хотя почти с самого начала войны французы развернули массовое производство боеприпасов, но в первые месяцы войны они могли изготавливать не более как по 20 тыс. орудийных снарядов в день. В начале 1915 г. они попытались увеличить это количество, доведя его до 50 тыс. в день. Было значительно расширено производство, к которому привлекли не только заводы, ранее изготавливавшие совсем другие предметы (причем в апреле 1915 г. большая часть заводских рабочих, призванных при мобилизации в армию, была возвращена на предприятия), но и были разрешены более широкие допуски - т. е. ослаблены требования при приемке продукции. Последнее обстоятельство имело печальные последствия - стволы орудий стали быстро изнашиваться и, в большом количестве, рваться.

Примечательно, что в то время, когда французы нашли возможным допустить ухудшение в выделке своих снарядов, немцы, у которых в начале войны снаряды были худшего, чем у французов, качества (как по материалу, так и по выделке) стали с 1915 г. улучшать и материал, и выделку.

После печальных результатов 1915 г., приведших к массовому разрыву стволов 75-мм орудий, французы перешли к выделке снарядов для этих орудий из самой лучшей стали, а также обратили внимание на точность размеров. И в 1916 г. массовые разрывы стволов прекратились. В начале того же года значительно выросло количество ежедневно изготавливаемых боеприпасов (причем без ущерба для качества) - снарядов для 75-мм пушек стали изготавливать по 150 тыс. в день. А в 1917 - 1918 г.г. объемы поднялись до 200 тыс. в день.

Во вторую половину 1918 г. боеприпасов (зарядов и снарядов) для орудий всех калибров вырабатывалось ежедневно в количестве общим весом 4000 - 5000 тонн, что, как нами выше отмечено, было на грани ежедневной потребности (те же 4000 - 5000 тонн).

Но со 2-й половины 1918 г. качество как снарядов, так и взрывчатых составов вновь ухудшилось. Как мы отмечали выше, процент шрапнели (изготовление шрапнели было более затратным по времени – по сравнению с фугасной гранатой) в боекомплекте полевой пушки в 1918 г. по сравнению с 1914 г. снизился с 50 до 10% - это при том, что шрапнели стали вновь так же нужны, как в 1914 г. Ведь в последней военной кампании вновь развернулись маневренные боевые действия - когда артиллерии приходилось действовать, главным образом, не по закрытиям, а по живым целям.

Дело снабжения боеприпасами не заключается лишь в их изготовлении. Боеприпасы нужно еще и доставить к орудиям - т. е. подвезти издалека по железным дорогам, а от последних - на грузовиках или лошадях. Если подвоз недостаточно мощен, то и при обилии запасов на базах, снабжение боеприпасами не будет соответствовать уровню запросов боевого расхода.

Гаскуэн доказывает, что снаряды французской 75-мм пушки были слишком громоздки, тяжеловесны и неукладливы - и поэтому для их подвоза, как по железным дорогам, так и грузовиками, а затем и зарядными ящиками, присутствовал непроизводительный расход транспортных средств. Это же относилось к боеприпасам всех орудий настильной траектории огня, а также и к боеприпасам орудий больших калибров.

Причем специалист даже отстаивал необходимость отказаться от слишком большой настильности стрельбы (меньше вес заряда - короче и легче снаряд), и от больших калибров - что было актуально для периодов маневренной войны, давая большую эффективность поражения (ведь артиллерии приходилось поражать, главным образом, живые цели вне серьезных закрытий).