Стратегическая расстановка

Первая мировая война 1914 – 1918 гг. была столкновением 2 мощных военно-политических блоков – Центрального (Германского) блока и Антанты.

Еще в 1879 г. Германия заключает военный союз с Австро-Венгрией. Когда в 1882 г. к нему присоединилась Италия, появился Тройственный союз – который был нацелен против России и Франции. Когда в 1915 г. Италия присоединилась к Антанте, а Болгария и Турция выступили на стороне Германии и Австро-Венгрии, союз стал Четверным. Его еще именуют Германским блоком.

Его противник - Антанта - в основе являлся оборонительным союзом, ведь он стал реакцией на появление Тройственного союза и попыткой противодействовать германской гегемонии.

В 1891 г. возник Франко-русский союз. В его основе лежала военная конвенция от 05. 08. 1892 г.

В соответствии с этим документом, Россия обязывалась выставить против германцев армию в 800-тыс. человек, облегчив положение французской армии. Союзники должны были помогать друг другу всеми свободными силами и средствами, предполагалась и максимальная одновременность их мобилизационных усилий.

Соглашение, являясь противовесом Тройственному союзу, восстанавливало баланс военных сил в Европе. Но оно имело слишком общий характер.

Связующими звеньями для формирования Антанты стали франко-английское 1904 г. и русско-английское 1907 г. соглашения.

Англия, прекрасно понимая, что Франции и при поддержке британских экспедиционных сил, не удастся выстоять против германской мощи, также придавала очень большое значение союзу с Россией. Русско-английское соглашение 1907 г., урегулировавшее проблемы Тибета, Афганистана и разграничившее сферы влияния в Персии, стало важной вехой на пути сближения России и Великобритании.

Что же касается Франции, то партнерство с Россией изменило не только ее положение в Европе (которое стало гораздо более благоприятным) - оно стало важной предпосылкой для существования этого государства в качестве великой державы [История Первой мировой войны. М., 1975. С. 56].

Россия в Антанте.

В коалиционной Первой мировой войне участникам пришлось «разрываться» между реализацией своих стратегических задач и выполнением союзнического долга. Т. к. основная масса германской армии (а Германия - ключевой игрок Германского блока) с высокой степенью вероятности находила применение на Французском (Западном) фронте, то Россия должна была уделить вопросу стратегического воздействия в начале войны именно на Германию - особое значение. Требовалось максимально повлиять на оперативно-стратегическую обстановку на союзном фронте, не позволив врагу вывести из строя французскую и британскую армии в самом начале войны.

Французский Генеральный штаб хотел добиться от русских войск наибыстрейшего наступления также именно на германском фронте. Особое внимание уделялось расчетам времени, необходимого для того, чтоб усилия русской армии могли ощутимо повлиять на обстановку Французского фронта. Считалось, что первый боевой контакт русских войск с германскими произойдет на 14-й (серьезное наступление против немцев - на 23-й), а воздействие русской армии на Французский фронт почувствуется где-то на 35-й дни с момента начала мобилизации – то есть после достижения русскими рубежа Торн – Алленштейн [Емец В. А. О роли русской армии в первый период мировой войны 1914— 1918 гг. // Исторические записки. Вып. 77. М., 1965. С. 61].

Желавшие чтоб Россия удержала перед собой 5 - 6 корпусов германцев, французы, со своей стороны, обещали, в случае нанесения германцами главного удара на Русском (Восточном) фронте, начать решительное наступление.

Положения Франко-Русской Конвенции 1892 г. были слишком общими и регулярно обсуждались и уточнялись (объем помощи, сроки, связь между союзниками, решение транспортных проблем и др.), но оставался незыблемым оборонительный характер договора – вступавшего в силу только при наличии «враждебной инициативы» Германии. Проблематика обеспечения согласованности и единства усилий союзников не затрагивалась - что создавало благоприятную стратегическую коньюктуру для Германского блока. Уточнение положений Конвенции на совещаниях начальников Генштабов Франции и России, так и не помогло снять данные вопросы [Данилов Ю. Н. Великий князь Николай Николаевич. М., 2006. С. 138].

Вышеуказанное напрямую отразилось на стратегическом планировании России - которое пыталось увязать национальные и общекоалиционные интересы.

Стратегическое развертывание русской армии в соответствии с принятым в 1912 г. планом, должно было осуществляться по одному из двух вариантов: «А» (Австрия – когда главный удар направлен против Австро-Венгрии) или «Г» (Германия - когда основные усилия русской армии направлены против Германии). Решающее обстоятельство при выборе варианта – где задействована главная часть немецкой военной машины: если против России, тогда задействовался вариант «Г», а если против Франции - то вариант «А».

В соответствии с вариантом «А», на германском фронте русские войска должны были нанести немцам поражение в Восточной Пруссии, овладев этой территорией - важным плацдармом для последующих операций. В то же время Австро-Венгрия подлежала разгрому. Т. о., против Германии предусматривалась операция с ограниченными целями, в то время как против Австро-Венгрии - операция с решительными целями (нанесение ударов на Перемышль - Львов - по сходящимся направлениям).

Согласно варианту «Г» решительное наступление должно было состояться против германцев в Восточной Пруссии, тогда как австрийские войска должны были лишь сдерживаться - не допускаясь в тыл войскам германского фронта.

Количественные критерии сосредоточения русских войск указывали на то, что главного противника стратегическое планирование России видело в Австро-Венгрии – что диктовалось русскими стратегическими интересами. Н. Н. Головин справедливо отмечал, что главный удар России против Австрии не противоречил Франко-Русской военной конвенции – ведь мощный первый удар против Австро-Венгрии это непрямое стратегическое влияние на Германию [Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 г. на Русском фронте. План войны. Париж, 1936. С. 36].

Опасность разгрома австро-венгерской армии, оперирующий к тому же в более маневро-благоприятном ТВД (Галиция) с очень высокой степенью вероятности вызывала переброску германских войск на помощь своему союзнику с Французского фронта. Действительно – германцам не удалось игнорировать разгром союзника под дамокловым мечом проигрыша всей войны коалицией, ими возглавляемой. Именно это в долгосрочной перспективе и произошло –под угрозой военного ослабления Австро-Венгрии германцам пришлось наращивать на Русском фронте свои силы.

Но в краткосрочной перспективе вторжение русских в Восточную Пруссию вызвало наиболее быструю реакцию противника - в максимально сжатые сроки отразившись на оперативно-стратегической обстановке Французского фронта.

Россию упрекают за разброс сил – 35% которых (2 армии) выставлялось против Германии и 55% (4 армии) - сосредотачивалось против Австро-Венгрии. При этом забывают о коалиционной природе Первой мировой войны – России точно также было нельзя допустить поражения французов, как и Германии – австрийцев. Разгромив Францию, немцы перебрасывали все высвободившиеся войска на Восточный фронт - и вместе с австрийцами сминали русских. И успехи русских в борьбе с Австро-Венгрией не могли компенсировать вывод немцами из войны Франции. Даже сокрушив Австрию, Российская империя оказывалась в одиночку против всей германской, остатками австрийской и (в самой ближайшей перспективе) турецкой армиями – тогда как Французский фронт более не существует. А. А. Свечин справедливо отмечал, что наступление в Восточную Пруссию диктовалось инстинктом самосохранения – ведь Германия поворачивалась к России в начале войны спиной, и чем больнее будет для врага российский укус, тем скорее германские руки выпустят Францию, схваченную за горло [Свечин А. А. «А» или «Г» ? // Военное дело. 1918. № 25. С. 12].

Но в довоенный период в России также присутствовало недовольство принятым стратегическим планированием - считалось, что такой план невыгоден во многих отношениях. Ведь часть сил русской армии сосредоточивалась на почти пустом пространстве германского фронта, тогда как Австро-Венгрия свои главные силы направляла против России [Валентинов Н. А. Сношения с союзниками по военным вопросам во время войны 1914—1918 гг. Ч. 1. М., 1920. С. 13].

Россия жертвовала возможностью нанесения решительного поражения одному из противников ради интересов всего блока.

Нужно отметить, что Россия и по объективным причинам (проблемы в сфере мобилизационных и инфраструктурных вопросов) не могла сосредоточить на германском фронте 800-тысячную армию.

И Северо-Западный (германский) фронт мог располагать (причем лишь к 40 дню мобилизации) 450 тыс. человек. А к 15 дню мобилизации планировали сосредоточить около 350 тыс. человек (на самом деле оказалось еще меньше).

В соответствии со спецификой развертывания, Россия на 15-й мобилизационный день могла сосредоточить в общей сложности (против обоих противников) лишь 27 пехотных и 20 кавалерийских дивизий (т. е. 1/3 сил; переброска следующей 1/3 требовала 8 дней; но некоторые соединения прибывали до ноября 1914 г.) [Емец В. А. Указ. соч. С. 64].

Военная наука предписывала ожидать полного сосредоточения войск – иначе наступавшие оставались без второочередных войск, тяжелой артиллерии, тылов. Но перспектива быстрого разгрома союзников обязывала российское руководство жертвовать своими интересами ради общекоалиционных - и помощь союзникам закладывалась в русское оперативно-стратегическое планирование [Там же. С. 65].

План одновременного удара по Австрии и Германии, принятый российским Генеральным Штабом, казалось бы, отвечал обеим ключевым задачам: нанести решительное поражение главным силам австро-венгерской армии и оказать эффективную помощь Франции (начав быстрое наступление в Восточной Пруссии). Но данное планирование сталкивалось с непреодолимыми трудностями, главной из которых был недостаток сил и средств Действующей армии на начальном этапе боевых действий. Огромный ТВД, постепенность переброски сосредотачиваемых соединений (причем в обстановке высокоманевренных боевых действий) – накладывали более чем существенный отпечаток на первые операции. Недостаток сил и недоотмобилизованность войск принесли более скромный (чем планировали) результат в Галицийской битве и поражение в Восточной Пруссии.

В частности, ожидалось, что войска Северо-Западного фронта (на бумаге - 30 дивизий, но на практике – на треть меньше) будут сражаться с 16 - 25 германскими дивизиями. Но фактически 16 германских дивизий (равных по огневой мощи 20 - 22 русским дивизиям и к тому же опиравшихся на оборонительные восточно-прусские рубежи) могли легко противостоять наступлению и более многочисленного оппонента. Что же касается Юго-Западного фронта, то 42,5 (многие из которых – с более поздними сроками готовности) русских дивизии должны были сражаться с 44 - 47 австро-германскими дивизиями. Для перелома ситуации требовались переброски войск с Немана.

Мы видим, что такая расстановка сил не позволяла ожидать решающего успеха даже на одном стратегическом направлении. Но… союзнический долг обязывал к активным действиям.

Н. А. Таленский, говоря о «стратегической раздвоенности» оперативно-стратегического планирования России, отмечал тот факт, что значимость (с точки зрения российских интересов) Северо-Западного фронта заключалась и в том, что позволяла постепенно сократить силы, противостоящие германцам (осуществляя на данном фронте оборонительные действия) - нарастив силы, оперирующие против Австрии. Правда Генштаб оказался связан условиями Конвенции, определявший минимальный состав развертываемой против Германии группировки [Таленский Н. А. Первая мировая война 1914—1918 гг. М., 1944. С. 15].

Но как раз эта «стратегическая раздвоенность» и сорвала довоенное стратегическое планирование Германского блока. Для Германии и Австрии шанс победить в войне на 2 фронта крылся лишь в грамотной реализации преимуществ при действиях по внутренним операционным линиям. То есть - требовалось разгромить противников по частям. Для немцев это означало необходимость вывести из войны Францию, сыграв на разнице в сроках между мобилизациями французской и русской армий. Ведь, исходя из экономико-политических предпосылок, Германии и Австрия вести длительные боевые действия, войну на истощение - не могли.

Россия же, опрокинув все вражеские расчеты, быстро вторглась в Восточную Пруссию, одновременно нанеся Австро-Венгрии тяжелейший удар в Галиции – более чем существенно повлияв на австро-германское стратегическое планирование.

Главы государств-союзников России в Первой мировой войне.