Коалиционная кооперация по-французски

Коалиционный характер Первой мировой войны 1914 - 1918 гг. и трудность согласования усилий союзных армий (Антанты и ее союзников) с течением войны все более и более настоятельно выдвигали вопрос о необходимости объединения действий против общего врага.

Историческая военная конференция союзников в Париже в марте 1916 г. Решение конференции "Единая война на едином фронте".

Стремление к этому проявляется во всех документах, касающихся контактов между союзными правительствами и главными квартирами действующих армий. И чем шире разворачиваются события, чем сложнее становится обстановка в смысле расширения и умножения театров военных действий, и чем глубже захватывает война интересы каждого члена коалиции, тем серьезнее становится вопрос о необходимости строгой согласованности действий - причем в самом широком смысле.

Попытка исследования этого вопроса, на основании военно-исторических материалов русской Ставки, была осуществлена Н. Валентиновым в его работе «Сношения с союзниками по военным вопросам во время войны 1914 - 1918 гг.».

На основании приводимых в этой книге документов автор устанавливает, что главным тормозом к осуществлению согласованности действий союзников, несмотря на все усилия, делавшиеся в этом направлении русской Ставкой, являлось французское Главное командование в лице генерала Жоффра. Статья же подполковника Аппера, данные которой мы приводим ниже, несколько иначе освещает тот же вопрос - на основании документов архива французского Генерального Штаба.

Когда в августе и сентябре 1914 г. русское Верховное командование вело наступление в Восточной Пруссии и Галиции, оно преследовало цель облегчить положение франко-английской армии, которая в это время отходила под давлением основной массы германской армии. Француз отмечает, что точно также, когда в ноябре 1914 г. Центральные державы направили главный удар против России, французское Главное командование в период с декабря 1914 г. по апрель 1915 г. предприняло ряд наступательных операций с целью ослабить нажим германцев на Русский фронт. И оно же настояло на содействии англичан в районе Нев-Шапелль.

Однако выступление Турции, неудача Дарданельской операции, вынужденное бездействие Сербии и первые наступательные операции итальянской армии показали, что лишь единение и согласованность действий союзников, причем в самом широком смысле, т. е. не только военном, но и в политическом и экономическом, даст союзникам возможность освободиться от навязываемой воли противника, проявив собственную инициативу.

Уже 24-го июня 1915 г. (Письмо Жоффра военному министру) генерал Жоффр предлагал централизовать вопросы ведения войны во французский Главной квартире - где должны были разрабатываться общий план и все директивы по ведению боевых операций. Несколько позже он настоял на организации июльской конференции в Шантильи. "Для решительной победы над врагом - говорил он на конференции - теоретически мы имели бы все необходимые условия, если бы союзные армии могли одновременно и все сразу предпринять энергичное наступление против австро-германских сил. Но такая абсолютная согласованность действий не может быть осуществлена. Благодаря своему центральному положению и могуществу материальной организации, австро-германцы долго еще будут иметь возможность действовать против одного из своих противников, сосредоточивая на избранном ими фронте силы, превосходящие или, по крайней мере, равные. Если установить, что союзные державы должны действовать наступательно лишь тогда, когда они все и одновременно будут в состоянии это сделать, то каждый из нас в отдельности становится перед риском попасть под удары превосходных сил австро-германцев и быть поочередно выведенным строя" (Протокол конференция в Шантильи 7 июля 1915 г).

Генерал (позднее маршал) Ж. Жоффр

Позднее попытались наметить основные линии общего плана ведения войны и рассмотреть вопрос о возобновлении совместных действий на главных театрах войны (Письмо Жоффра военному министру 3 октября 1915 г.).

Сербия, оставшись изолированной, оказалась под ударами австро-болгаро-германских армий. Назревала необходимость новой конференции союзников - чтобы согласовать общие точки зрения. На этой конференции должны были быть обсуждены «меры, необходимые для обеспечения постоянного единения между главнокомандующими союзных армий по вопросам не только военного, но также дипломатического и экономического характера, что требовало общности взглядов и правительств коалиции». Генерал Жоффр предлагал на конференции обсудить необходимость образования при французской Главной квартире «постоянного органа из представителей всех армий коалиции для разрешения всех назревших вопросов» (Письмо Жоффра военному министру 12 октября 1915 г.).

Французское правительство, естественно, соглашалось со своим Главнокомандующим – в том, что вопрос объединения и координации ведения войны должен быть сконцентрирован во французской Главной квартире. Но, как отмечает французский подполковник, для того, чтобы французский главнокомандующий мог действительно играть роль, соответствовавшую его престижу, было необходимо, чтобы он мог говорить от имени всех французских армий, действовавших против Центральных держав.

Но, в связи с расширением операций на Ближнем Востоке, в командование французскими вооруженными силами была внесена двойственность, ибо операциями у Дарданелл и в Салониках руководил военный министр. Если в некоторых случаях французский Главнокомандующий и приглашался высказать свое мнение по вопросам Ближнего Востока, то принимаемые решения проводились не им, и без согласования с ним, что могло отразиться и на ведении операций на Северо-Восточном (главном) французском фронте.

«Совокупность французских сил едина» - писал Жоффр военному министру 3 октября 1915 г. «Мы не можем рассматривать отдельно армии северо-восточного фронта, внутреннюю армию, армию Ближнего Востока, но должны смотреть на них, как на совокупность сил и средств, кои мы обязаны наилучшим образом использовать, соответственно выдвигаемым стратегией потребностям».

Однако, отмечает подполковник, не являлось ли распространение полномочий генерала Жоффра и на армию Ближнего Востока вторжением в сферу преимущественных прав правительства в вопросах ведения войны, прав, установленных декретом 28 октября 1913 года? Декрет гласил: «Неся ответственность по охранению жизненных интересов страны, правительство единственно полномочно установить политическую цель войны. Если борьба развертывается на нескольких театрах, оно указывает главного противника, против которого должна быть направлена наибольшая часть вооруженных сил республики. Следовательно, оно распределяет силы и средства всех видов, предоставляя их в полное распоряжение главнокомандующих на различных театрах действий».

Военный министр генерал Галлиени полагал, что «опыт событий, развернувшихся на различных театрах войны», доказывал, «что единство управления, безусловно необходимое при ведении войны», могло быть обеспечено лишь при условии объединения всех армий под начальством одного лица, ответственного собственно за военные операции. 2 декабря 1915 г. он представил президенту на утверждение декрет, которым генерал Жоффр назначался «главнокомандующим французскими армиями». Этим ему вручалось "командование национальными армиями, за исключением сил, действовавших на театрах, подчиненных министру колоний, главнокомандующему сухопутными и морскими силами Северной Африки и генеральному комиссару правительства в Марокко" (с изданием этого декрета оказалось необходимым создать, наряду со штабом Северо-Восточного фронта, который сохранил свою прежнюю организацию, штаб для внешних театров войны (Т. О. Е.); эти два штаба, руководимые каждый своим начальником (генерал Жанен для Северо-Восточного фронта и генерал Пеле для Т. О. Е.), были поставлены 11 декабря 1915 г. в подчинение генерала Кастельно, ставшего начальником Главного штаба Вооруженных сил).

Генерал (позднее, посмертно, маршал) Ж. Галлиени

Отныне власть Главнокомандующего распространялась на армии Северо-Восточного фронта, на армию Востока и на экспедиционный корпус в Дарданеллах.

Пока, таким образом, проводилось в жизнь укрепление единства командования французскими силами, действовавшими в Европе, Германия завершала разгром сербов. Экспедиционный франко-английский корпус отходил на греческую территорию, и вопрос стоял лишь о спасении остатков сербской армии, отброшенной в горы Албании. Должно было быть произведено дипломатическое давление на Грецию - в целях предупреждения с ее стороны возможности враждебных выступлений против десантного корпуса.

Создавшаяся обстановка давала Германии возможность: «1) быстро закончить операции на Балканском полуострове, противопоставив союзному десантному корпусу «преграду с главным ядром в виде болгарской армии», очистив от противника Галлиполийский полуостров;

2) влиять на Румынию... с целью добиться ее выступления против России;

3) начать военные действия против Египта;

4) повысить активность турецких армий в Месопотамии и на Кавказе;

5) вовлечь в войну мусульманские области и, наконец,

6) подготовить тем временем новые операции на флангах, воздействуя нейтральные государства: Швецию, Швейцарию и Голландию» (Записка от 30 ноября 1915 г., составленная для конференции 5 декабря 1915 г.).

Последовал обмен мнений между союзными главнокомандующими но вопросу о выработке соответствующего плана действий - в целях противодействия всем этим возможностям. Англичане и русские предложили свои планы.

Английское Верховное командование полагало, «что невозможно помешать развитию успехов германской политики на востоке» и что следовало бы «ограничиться принятием мер по защите британских владений, преследуя основную цель - сосредоточение сил на главных театрах, где, собственно, и должно последовать решение». Оно предлагало оставить Салоники и Дарданеллы и перевести освободившиеся силы в Египет, откуда, в случае необходимости, «они могли бы быть переброшены во Францию для усиления восточного фронта при общем наступлении».

Генерал М. В. Алексеев, наоборот, считал, что следовало отказаться от попыток добиться крупных стратегических успехов на Французском и Русском фронтах, где противник собрал значительные силы и развернул могущественную технику. Здесь союзники могли рассчитывать лишь на тактические успехи, и то дорого оплачиваемые.

Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего русской Действующей армии Генерального Штаба генерал от инфантерии генерал-адьютант М. В. Алексеев

По его мнению, надо было оставить на этих фронтах лишь необходимые силы для защиты территории и главный удар наносить «там, где противник был наименее к тому приготовлен», применяя план концентрического наступления на Венгрию двумя массами: одна, в составе не менее десяти корпусов франко-английской армии, сосредоточенной на Балканах, получила бы задачу отбросить австро-германские армии к северу от Дуная и, базируясь на Сербию, развить наступление в направлении на Будапешт; другая масса, в составе десяти корпусов русской армии, дебушируя из Буковины, должна была наступать в направлении Мармарош – Сигет - Колошвар «на соединение с союзниками». Этот маневр облегчил бы положение итальянской армии и позволил бы ей развить наступление. В этой операции сербская армия прикрывала бы тылы союзников со стороны Болгарии (Телеграмма генерала Лагиша главнокомандующему французскими армиями 22 ноября 1915 г.).

Принятие плана англичан означало:

1) бросить сербскую армию на произвол судьбы;

2) предоставить германцам свободу рук на «Средиземном Востоке»;

3) позволить им наложить руку на Грецию и Малую Азию;

4) дать Германии возможность организовать там большое количество морских баз и станций для подводного флота и тем самим прервать сообщения союзников с Дальним Востоком.

Принятие русского плана означало:

1) перебросить за море главную массу франко-английских резервов в то время, когда враг «по-прежнему находился в 100 километрах от Парижа»;

2) выполнение этого плана требовало образования в Греции армии по меньшей мере в 860000 человек, т.-е. 20 корпусов (для противопоставления 450000 человек австро-германской армии); им предстояло движение по плохим дорогам Сербии при условии организации подвоза довольствия сначала морем, а потом по единственной Моравской железной дороге, с весьма слабой пропускной способностью. При этих условиях, с подходом к Дунаю, союзные армии располагали бы только одной железной дорогой, в то время как противник мог пользоваться всей железнодорожной сетью Венгрии.

Этим проектам Жоффр противопоставил план, зародившийся после наступательных операций в Шампани и Артуа и разработанный французским Генеральным Штабом. На конференции в Шантильи 6, 7 и 8 декабря 1915 г. Жоффр доказывал представителям штабов союзных армий необходимость принятия этого плана.

«Решение войны может быть достигнуто только на главных театрах» -гласили «постановления», утвержденные на конференции. Имелись в виду те фронты, на которых противник сосредоточил главную массу своих сил (Русский, Франко-английский, Итальянский). Этого решения надлежит достичь согласованными наступательными операциями, производимыми на всех фронтах одновременно или, по меньшей мере, с достаточно короткими промежутками одна за другой, для того, чтобы противник не был в состоянии перебрасывать свои резервы с одного фронта на другой. «Совместные действия должны быть предприняты возможно скорее. Что касается второстепенных театров, то на них необходимо иметь только достаточный минимум сил».

Следовало произвести немедленную эвакуацию полуострова Галлиполи, защищать Египет, организовать оборону Салоник, где союзники, за исключением представителей британской армии, признают необходимым иметь экспедиционный корпус (Письмо Жоффра председателю совета министров 8 декабря 1915 г.).

По последнему вопросу разногласие между французским и английским правительствами было еще большее, чем между штабами их армий. На конференции в Кале 4 декабря Асквит заявил, что британское правительство не могло согласиться на удержание «этого плацдарма» (Салоники) и сообщил, что английское командование приняло спешные меры к эвакуации этого района.

Премьер-министр Великобритании Г. Асквит

Но Бриан сумел добиться пересмотра этого вопроса.

Премьер-министр и министр иностранных дел Франции А. Бриан

9 декабря в Париже собралась конференция, на которой министры иностранных дел обоих государств признали безусловно необходимым обеспечить за союзниками обладание оборонительными позициями, окружающими Салоники, «не устанавливая заранее большую или меньшую продолжительность занятия этой оборонительной линии». Таким образом, вопрос о немедленной эвакуации войск, действовавших на Ближнем Востоке, пока отпал. Генерал Жоффр мог телеграфировать генералу Саррайю: «Союзные правительства согласны удержать наши силы у Салоник и организовать оборону» (этот вопрос больше официально не поднимался; еще в декабре Генштаб остается сторонником эвакуации; лорд Китченер, скрепя сердце, соглашается с принятым решением как неизбежным, а в январе 1916 г. допускает возможность усиления экспедиционного корпуса).

Военный министр Великобритании фельдмаршал Г. Китченер

Командующий союзными войсками на Салоникском фронте генерал М. Саррай

Таким образом, по этому вопросу было достигнуто соглашение между союзными штабами, но дискуссия между генералами Жоффром и Алексеевым все еще продолжалась – пока, наконец, последний не снял свои предложения во имя единства усилий союзников (Телеграмма генерала Лагиша генералу Жоффру от 25 декабря 1915 г.).

Одновременно с этим представители союзных штабов на конференции в Шантильи дали свое согласие на сделанные Жоффром предложения по вопросу о координированном ведении войны (direction de la guerre), a именно, что:

1) постоянная связь между командующими союзными армиями обеспечивается: а) при помощи конференций, б) при помощи военных агентов и в) путем обмена офицерами для связи и

2) что единение между правительствами достигается установлением постоянной связи, а в необходимых случаях при посредстве конференций председателей советов министров заинтересованных держав.

Французские гости дивизионный генерал де Лагиш и майор Генерального штаба Ланглуа в штабе одной из русских армий.

17 ноября 1915 г. в Париже состоялась конференция министров Франции и Англии, которая, как заявил Бриан, «должна явиться первой из целой серии конференций, которые будут периодически собираться вплоть до окончательной победы союзников».

На этой конференции было принято предложение образовать особый соединенный постоянный комитет, на который возлагалась задача согласования действий союзников, и функции которого устанавливались на основании особых правил, принятых и утвержденных 16 января 1916 г. на франко-английском военном совете, состоявшемся в Лондоне.

Замок Шантильи являлся военным центром коалиции, а Париж выдвигался как центр дипломатический. Конференция в ноябре и последовавшие за нею декабрьские конференции показали, что англичане практически одобряют этот выбор, на что не замедлили дать свое официальное согласие. К этому присоединилась и Россия.

Лишь итальянское правительство не решалось последовать за остальными, считая, что «дипломатическая конференция в Париже не смогла бы принять никакого серьезного решения без сношений с союзными правительствами. Если понятна «необходимость согласованности усилий военных», то нельзя допустить, чтобы «дипломатический совет» был бы в состоянии обсуждать и принимать принципиальные решения по вопросам общей политики каждого из союзников».

Обмен мнений по этому вопросу затянулся на январь и февраль, и в течение этого времени Бриан стремился покончить с прежней системой - когда каждый союзник по поводу каждого совершавшегося события вносил свое предположение, а между Лондоном, Парижем, Петроградом и Римом происходили перекрестные переговоры, зачастую мелочного характера, и в результате события опережали действия союзников.

«Вопрос здесь вовсе не в том» - писал Бриан 21 января 1916 г. французскому посланнику в Риме – «что правительства должны передавать свои полномочия в руки своих посланников в Париже, а в том, чтобы избежать бесконечных обсуждений по незначительным вопросам, что мешает вовремя привести в исполнение всякое решение». В конце концов на совещании, состоявшемся 12 февраля 1916 г. между членами французского правительства и итальянскими министрами, установилось единение взглядов по вопросу о «необходимости более тесно согласовать усилия союзников в целях лучшего обеспечения единства действий». Было постановлено оперативно собрать в Париже «международную конференцию, в которой приняли бы участие одинаково, как политические, так и военные представители». Этой конференции должно было предшествовать совещание представителей главных квартир союзников, на котором должны были быть зафиксированы время и характер совместных наступательных операций.

Одновременно французское правительство, в полном согласии с Верховным Главнокомандующим, стремилось осуществить единение членов коалиции и в вопросах экономических, представлявшееся естественным логическим дополнением к установившемуся единству действий в военно-политическом отношении.

Уже с первых месяцев войны английское и французское правительства обратили внимание на недействительный характер договоров, определяющих права нейтральных государств.

В марте 1915 г., в виде репрессии против принятого Германией способа ведения морской войны, оба правительства признали возможным и правильным уводить в свои порты все суда, если имелось подозрение и сомнение в «назначении, принадлежности и происхождении» находившихся на них грузов.

Таким образом, возник вопрос о необходимости единства ведения экономической войны. Однако, даже в самой Франции эта проблема не была разрешена. Частичным ее разрешением были заняты почти все министерства, особенно военное, финансов и иностранных дел. Но действия последних были разрознены, и интересы обороны не были согласованы с интересами торговли и промышленности.

На конференции в Шантильи французское Главное командование предложило образовать центральный межсоюзнический комитет по согласованию деятельности союзного правительства в области экономической политики. Конференция единогласно постановила обратить внимание своих правительств на этот вопрос, и 21 декабря французское министерство иностранных дел просило посланников союзных держав получить от своих правительств согласие на открытие в Париже экономической конференции министров торговли.

Убедившись, что сила австро-германцев кроется не только в географическом положении (преимущества внутренних операционных линий позволяли им эффективно маневрировать своими резервами), но также и в согласованности планов операций и в объединении усилий ведения войны (необходимо отметить, что единство командования союзными армиями в Германском блоке официально было установлено лишь в августе 1916 г., но немцы почти на 2 года опережали Антанту), союзники также решили прийти к «единству фронтов».

И усилия коалиции в этом направлении группируются вокруг французского командования. Жоффр занимает главенствующее место на межсоюзных совещаниях. Он настаивает на принятии плана, выполнение которого должно было предоставить возможность обратить против австро-германцев выгоды их центрального положения - путем ведения концентрических наступательных операций. Французское правительство проявило инициативу в созыве первой конференции министров союзных стран - на которой должен был быть доложен план военных действий и обсуждена линия поведения правительств. Французы натолкнули союзников на мысль о необходимости завершения "обложения" и организации тесной блокады противника. Первая экономическая конференция собралась 14 июня 1916 г., а 20 июня того же года было открыто первое собрание межсоюзнического постоянного комитета по экономическим вопросам, работа которого должна была обеспечить «единство ведения войны» в широком смысле слова.

Такова специфика системы, выстроенной (пусть и в приукрашенном подполковником виде) французами, плоды которой почувствовались уже в ходе Верденской битвы и которая, в конечном итоге, и принесла Антанте победу в Первой мировой войне.

Создание Версальского комитета и учреждение в 1918 г. единого командования на Французском фронте стало финальной и пиковой точкой руководства коалиционной стратегией, явившись важным фактором успеха. Конечно, в условиях множественности театров военных действий единое командование было весьма труднореализуемым проектом. Но если бы оно имело место в 1914 г. (когда ТВД было значительно меньше, а ресурсов значительно больше) – победа к Антанте пришла бы гораздо раньше 1918-го г.