Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 4. Стратегия и боевые кампании – 1915 год

Затронув особенности стратегического искусства в первой военной кампании (Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 3. Стратегия и боевые кампании – 1914 год), переходим к следующей.

В кампании 1915 г. русское Верховное командование также планировало широкомасштабные активные действия. Замышлялись две крупные наступательные операции: в Восточной Пруссии (силами Северо-Западного фронта) и в Карпатах (силами Юго-Западного фронта). Однако данный замысел нельзя признать удачным.

Во-первых, наступления проводились на флангах стратегического построения, да еще и по расходящимся направлениям.

Во-вторых, если для 1914 г. подобное оперативное решение (одновременные удары по Германии и Австро-Венгрии) было оправдано как общими интересами блока (кризис на Французском фронте), так и необходимостью вывести из строя Австро-Венгрию, то в 1915 г. это было неразумно. В любом случае, переход к обороне на германском участке фронта диктовался необходимостью.

Столь рискованное оперативно-стратегическое творчество было обусловлено следующими обстоятельствами. С одной стороны, способностью Ставки Верховного главнокомандующего координировать и направлять действия фронтов. С другой стороны, – чрезвычайно широкими оперативными полномочиями самих руководителей фронтов. Так, «Положение о полевом управлении войсками в военное время» устанавливало, что Главнокомандующий армиями фронта лишь руководствуется указаниями Верховного главнокомандующего, направляя «усилия подчиненных ему армий…к достижению поставленной цели, всеми способами, кои он признает нужными».

К скорейшему окончанию войны могли привести: а) вывод из строя Австро-Венгрии (сосредоточив максимум усилий на Юго-Западном фронте) с выходом к Германской империи с юга; либо б) разгром Турции путем согласованных действий русской и союзной армий в рамках десантной операции с захватом Стамбула (Константинополя). Все условия для этого – силы, средства, господство на море, понимание и взаимодействие союзников - имелись. Россия в 1914 г. выполнила важнейшие союзнические обязательства, вытекающие из Франко-Русской военной конвенции, и вполне могла теперь заняться реализацией собственного стратегического планирования.

В-третьих, наметился «кризис снабжения» действующей армии. Он будет преодолен лишь к осени (Германия критическую точку прошла уже к весне) 1915 г. Соответственно распыление сил и средств на несколько наступательных операций привести к успеху не могло. Противник именовал русское планирование «Гигантским русским наступательным планом».

Январь 1915 г. ознаменовался кровавыми позиционными боями на польском участке Русского фронта – у Боржимова и Воли Шидловской. Эти бои – классический пример отвлечения и изматывания сил противника (в данном случае – русской армии).

Германское командование демонстративным наступлением не только спровоцировало командование Северо-Западного фронта на проведение операции с целью восстановления утраченных позиций – этим отвлекалось внимание от готовящейся крупной наступательной операции в Восточной Пруссии.

Стремясь парализовать русское наступление в ходе зимней кампании 1915 г. противник также осуществил удары по флангам Русского фронта - т. н. «Зимние стратегические Канны».

В Восточной Пруссии в ходе Второй Августовской операции (Зимнего сражения в Мазурии) 25 января – 13 февраля было нанесено поражение 10-й армии Северо-Западного фронта. Главной задачей этой армии, как писал ее начальник штаба А. П. Будберг, было удержание стратегического положения. Выполнить стратегическую задачу не удалось, но эта одна из самых неудачных с тактической точки зрения русских операций имела далеко идущие стратегические последствия в общекоалиционном аспекте.

Германцы, рассчитывая добиться серьезного стратегического результата, тщательно подготовились к операции - в очередной раз ослабив Французский фронт и задействовав обученный резерв внутри Германии: на Русском фронте нашли применение 6 дивизий т. н. молодых корпусов (38-го, 39-го и 40-го резервных), а также 2 дивизии отлично себя зарекомендовавшего 21-го армейского корпуса, переброшенного с Французского фронта. Это привело к тому, что был израсходован последний германский стратегический резерв. И уже это предопределило отказ противника от активности на Французском фронте.

Стратегический результат операции заключался в срыве широкого наступательного замысла противника на северном участке Восточного фронта. Наступательная энергия мощной германской группировки была погашена. Вместе с тем из рук русского командования «была окончательно вырвана инициатива действий и с этого времени все операции Северо-Западного фронта свелись к пассивной обороне или к отражению отдельных ударов, систематически наносившихся немцами».

В этом также – одно из важнейших стратегических последствий операции.

Вторая Праснышская операция 7 февраля – 17 марта 1915 г. осуществлялась для стабилизации стратегической обстановки на северо-западном направлении. Во многом были устранены последствия неудачной Второй Августовской операции: успехи германцев над 10-й армией сменились их поражением от 12-й и 1-й армий Северо-Западного фронта. Вторая Августовская и Вторая Праснышская операции ликвидировали северную «клешню» «Зимних стратегических Канн» противника.

На южном фланге Русского фронта Карпатская операция (январь – апрель 1915 г.) также имела важнейшее оперативно-стратегическое значение. Русские войска вышли на Венгерскую равнину, что поставило Германский блок на грань поражения.

В этот период Э. Фалькенгайну пришлось констатировать окончательный крах «Зимних стратегических Канн»: «Операции против обоих флангов русского фронта не оправдали возлагавшихся на них далеко устремленных ожиданий. Об этом свидетельствовали получавшиеся сведения об обстановке и состоянии войск. Уже в первые дни марта начальник генерального штаба был принужден отказаться от осуществления мысли взять обратно по выполнении задачи недавно посланные на русский театр войны войсковые части».

Вместе с тем действия германских войск парировали могущие быть еще большими успехи русских войск, не позволили оперативным успехам превратиться в стратегические.

Основными особенностями стратегического искусства русской армии в ходе операций в рамках зимне-весенней кампании являлось сочетание различных форм стратегических действий – это стратегический прорыв (для Карпатской операции), стратегическая оборона (для Второй Августовской операции) и сочетание стратегического наступления и стратегической фланговой атаки (Вторая Праснышская операция).

В ходе Горлицкой стратегической наступательной операции австро-германских войск 19 апреля - 10 июня 1915 г. русские войска за 2 месяца оставили Галицию, потеряли систему крепостей, понесли огромный урон в силах и средствах. Стремясь добиться стратегически ненужной цели («удержания завоеванного пространства») командование Юго-Западного фронта приносило в жертву свои лучшие войска – более того, переброской корпусов и дивизий в Галицию подрывался и потенциал Северо-Западного фронта.

Генерал от артиллерии Н. И. Иванов - 19. 07. 1914. - 17. 03. 1916. Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта

Несмотря на то, что обстановка на русском Северо-Западном фронте была прочной, после Горлицкого прорыва противника необходимым являлось общее отступление, вывод войск из «польского мешка».

С целью пленить русские войска в Польше противник начал реализацию т. н. «Летних стратегических Канн».

Войска М.-К.-В. фон Гальвица должны были наступать с севера через р. Нарев в направлении на Седлец - навстречу армиям А. фон Макензена, которые двигались с юга на север между pp. Висла и Западный Буг. Этот грандиозный маневр должен был привести к окружению нескольких русских армий.

В ходе Третьей Праснышской операции 30 июня – 5 июля 1915 г. войсками 1-й и 12-й армий Северо-Западного фронта стратегический план германцев был сорван, русские войска планомерно отошли на рубеж р. Нарев. Столкнувшись с мощной обороной по Нареву, группа фон Гальвица остановила наступление. Русские войска консолидировали фронт на новых рубежах. Соответственно, стратегический успех остался на стороне русских - они удержались на линии р. Нарев.

Третья Праснышская и Наревская операции пресекли развитие северной составляющей «Летних стратегических Канн» противника.

Наступление группировки А. фон Макензена из северо-восточной Галиции также натолкнулось на упорное сопротивление. 22-го июня началось русское контрнаступление на люблинском направлении. На южном фланге "польского балкона" состоялось несколько операций (Красноставская, Грубешовская, Люблин-Холмская) - и южная «клешня» «Летних стратегических Канн» также была остановлена.

Замысел австро-германцев устроить стратегический «котел» для русских войск в Польше провалился. О. фон Мозер отмечал: «…крупная операция Макензена - Гальвица, рассчитанная на окружение, постепенно превратилась в фронтальное наступление с запада на восток против русских армий, медленно отступавших на линию Ковно – Брест – Литовок - Владимир-Волынский, с одной позиции на другую, и сохранивших сомкнутость фронта» (Мозер О. фон. Указ. соч. С. 68.).

В ходе летней кампании 1915 г. русские войска перешли к стратегической обороне.

После вывода русских войск из Польши началась борьба за оптимальное начертание фронта, выгодные позиции и плацдармы.

В ходе сентябрьской Луцкой операции войск Юго-Западного фронта потерпела поражение австрийская 4-я армия. Луцкая операция не позволила противнику осуществить маневр флангового охвата отходящей центральной группы русских армий. Противник переходит к обороне.

Несмотря на отдельные успешные и даже наступательные операции русских войск весны-осени 1915 г. на юго-западном направлении (удачные контрнаступления в рамках Горлицкой операции, Прутская, Луцкая операции, наступление на Серете и др.) стратегической инициативой прочно завладели австрийцы и германцы.

Генерал от инфантерии (ст. 14. 02. 1915; за отличие) П. А. Лечицкий - с 09. 08. 1914. по 07. 05. 1917. командующий 9-й армией

Русское командование, сосредоточив главное внимание на польско-карпатском участке фронта, недооценило прибалтийское стратегическое направление. Силы и средства на данном ТВД были слабы, и это упущение пришлось наверстывать в ходе боевых действий.

Русское Верховное командование могло противопоставить широкомасштабным наступательным замыслам противника в Прибалтике прочную оборону с элементами активности.

Операции в Прибалтике летом-осенью 1915 г. (Митаво-Шавельская, Ковенская, Виленская) в стратегическом плане были безрезультатны для германского командования. Суть боевых действий на данном ТВД опять свелась к фронтальному вытеснению русских войск, врагу не удалось осуществить оперативные охваты и обходы в стиле «Канн».

Операции в Прибалтике в конечном итоге способствовали стабилизации Русского фронта, а значит и тому, что замысел противника на вывод России из войны не удался.

Все операции на Кавказе в 1915 г. проходили под знаком активности со стороны русских, в том числе – с целью удерживать в постоянном напряжении турецкую 3-ю армию, и не только не допускать ее ослабления, но и отвлекать на себя новые силы противника из района проливов Босфор и Дарданеллы.

Кампания 1915 г. на Кавказе была замечательна попыткой турецких войск в очередной раз захватить стратегическую инициативу (Алашкертская операция), синхронизируя свои действия с австро-германскими союзниками. Но русские войска прочно удерживали стратегическую инициативу.

Подводя итог стратегической деятельности русской армии в кампании 1915 г. необходимо отметить следующее.

Год начался с активных наступательных операций русских войск (Ласдененская операция 10-й армии, Вторая Праснышская операция 12-й армии, Карпатская операция Юго-Западного фронта), что уже в значительной мере повлияло на германо-австрийское планирование и баланс сил. Помимо положительных факторов стратегического характера присутствовали и отрицательные, главные среди которых – распыление сил по расходящимся направлениям, людские и материальные потери, затрата, а не накопление столь необходимых ресурсов.

Весенне-летние операции германцев и австрийцев (в Галиции, Прибалтике и Польше) привели к утрате русской армией стратегической инициативы на германо-австрийском фронте. Теперь уже русские войска были вынуждены отбиваться, отвечая на оперативные решения противника. В период с мая по сентябрь были утрачены важнейшие в стратегическом отношении территории и ресурсы, понесены наиболее тяжелые потери в живой силе и вооружении. Главным в данной ситуации становится вывод войск и эвакуация материальных ценностей из-под ударов противника с наименьшими издержками. Апогеем этой тактики стала грамотная и своевременная эвакуация Польши.

Другой главной задачей стала консолидация фронта на новых позициях, борьба за оптимальное начертание линии фронта в расчете на будущие операции.

Исключением являлся Кавказский фронт, стратегическая инициатива на котором удерживалась в течение всей войны, а войска Кавказской армии не только обходились собственными силами, но и выделяли формирования для австро-германского фронта.

Командующий Кавказской армией генерал от инфантерии Н. Н. Юденич со штабом за работой

Стратегия германо-австрийского командования характеризовалась тремя важнейшими аспектами.

Во-первых, желанием вывести русскую армию из строя, а Россию – из войны. Этому были подчинены все материальные ресурсы противника, и проводилась целая серия активных операций с решительными целями. Во-вторых, для германо-австрийского командования шаблоном для действий на Русском фронте являлась «стратегия котлов». Постоянное желание осуществить большие и малые «Канны» – стратегические операции на окружение – пронизывало почти все их оперативно-стратегическое планирование 1915 г. Пожалуй, только таранный удар А. фон Макензена под Горлице и некоторые операции второстепенного характера осуществлялись не в этом стиле. Обращают на себя внимание «Зимние стратегические Канны» (операции в Восточной Пруссии и Карпатах) против флангов Русского фронта и «Летние стратегические Канны» (на севере – удар армейской группы М.-К.-В. Гальвица и 8-й армии через Неман, на юге – группы А. Макензена из 11-й и Бугской германских и 4-й австро-венгерской армий на Владимир-Волынский) – под основание польского выступа с целью уничтожения находящихся там русских войск.

Зимние «Канны» были сорваны активными действиями русских войск (Вторая Праснышская и Карпатская операции), летние – во многом пассивными действиями с элементами активности (Третья Праснышская и Наревская, Томашовская, Таневская, Красноставская, Грубешовская, Люблин-Холмская операции). Практически все подобные операции закончились для противника безрезультатно. Русское командование научилось реагировать на такие действия, ожидая от противника осуществления «Канн». «Котлов» – стратегических окружений – Русский фронт 1915 г. не знал.

В-третьих, на германском Восточном фронте летом - осенью 1915 г. одновременно реализовывались две оперативных схемы – Верховного командования и командования Восточного фронта. Ревность и конкуренция между Э. Фалькенгайном и П. Гинденбургом сказались на глубине проводимых операций, направлениях главного удара, перебросках войск. Особенно это проявилось в период осуществления «Летних стратегических Канн» и Виленской операции.

В итоге Э. Фалькенгайн отмечал: «Уничтожение врага в целом, конечно, достигнуто не было» (Фалькенгайн Э. фон. Указ. соч. С. 142.). Э. Людендорф констатировал: «Летняя кампания против России была закончена. Русские были… фронтально оттеснены… За всю войну…нам ни разу не удалось довести до конца крупный стратегический прорыв» (Людендорф Э. фон. Мои воспоминания о войне 1914 -1918 гг. - М. – Мн., 2005. С. 169.).

Генерал от инфантерии Д. Г. Щербачев (справа – принимает доклад) - командующий 11-й армией (с 05. 04. 1915.), командующий 7-й армией (с 19. 10. 1915.), Помощник августейшего командующего армиями Румынского фронта (11. 04. 1917. - 25. 03. 1918.).

Стратегическое искусство русской армии в условиях сосредоточения стратегической инициативы в руках противника, обладающего значительным превосходством в силах и средствах, в период летней кампании 1915 г. проявилось в борьбе со стратегическим наступлением австро-германцев, планомерном отходе и борьбе с попытками окружения.

Русскую армию ждала смена Верховного Главнокомандующего – им стал Император. С момента появления Николая II в Ставке происходит изменение стратегии русской армии. Наиболее заметным было то, что вместо нанесения ударов по расходящимся направлениям осуществлялась реализация единого стратегического плана. Ставка начала именно управлять действиями фронтов. Координация действий фронтов, сосредоточение максимальных сил на направлении главного удара, энергичное маневрирование – вот суть оперативных указаний нового Верховного Главнокомандующего. Практическое решение задачи осуществлялось Начальником Штаба Ставки и главнокомандующими армиями фронтов.

Второй Верховный Главнокомандующий русской армией в годы Первой мировой войны Император Николай II и начальник Штаба Верховного Главнокомандующего генерал-адъютант М. В. Алексеев.

Продолжение следует

Статьи из этой серии

Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 3. Стратегия и боевые кампании – 1914 год

Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 2. Во главу угла

Стратегическое искусство русской армии в Первой мировой. Ч. 1. В преддверии войны