В январе 1917-го

События, рассмотренные в статье, являются одним из эпизодов 2-го периода Митавской операции, которая на первом (наступательном) этапе ознаменовалась тактическими успехами русских войск. Так, в декабре 1916 г. латышские стрелковые части сбили немцев с сильно укрепленных позиций в районе Нейновского кладбища - на Кальцемском шоссе - и отбросили их от старых позиций в южном направлении на 4 - 5 км. Это заставило немцев подтянуть подкрепления и начать планомерную подготовку к возврату утраченных позиций.

Эта подготовка в начале января 1917 г. стала носить столь серьезный характер, что один из полков 44-й пехотной дивизии – 176-й пехотный Переволоченский полк, только что сменившийся с Икскюльского предмостного укрепления (в 16 - 18 км к востоку от Риги), получил срочный приказ начдива - выступить в направлении Риги и далее к месту боев на берегах реки Аа, поступив в распоряжение начальника 3-й Сибирской стрелковой дивизии. И очень быстро полк, совершая ночной марш-бросок в метель по занесенной снегом дороге дороге, двинулся к Риге. Отдохнуть в Риге он смог лишь в течение 4 - 5 часов - и 2 батальона двинулись к фронту по железной дороге, а 2 остальных - на грузовых автомобилях.

Общая обстановка перед боем

После пребывания в ближайшем резерве, предварительного ознакомления с позицией, полк 15-го января 1917 г. заступил на позицию - сменив два батальона 9-го Сибирского стрелкового полка. 1-й батальон 176-го полка занял участок позиции: 4-я рота - восточнее Кальцемского шоссе, а 3-я, 2-я и 1-я роты - западнее того же шоссе. 4-й батальон расположился левее 1-го батальона, 2-й батальон остался в резерве полка, а 3-й батальон - находился в распоряжении командира сибирской дивизии. Правее полка занимал позицию 1-й батальон 9-го Сибирского стрелкового полка и левее – 11-й Сибирский стрелковый полк. В ближайшем резерве за 1-м батальоном (во второй линии, шагах в 250 - 300) на противоположной от противника опушке леса были расположены латышские подразделения силой около 1 - 2 рот, потрепанные и изнуренные в недавних боях.

Схема расположения передовых подразделений 176-го пехотного полка

До занятия позиции, как отмечал фронтовик, «все знали, что полку придется вынести серьезный бой, а потому все распоряжения были достаточно всем известны и ясны».

Морозы стояли в диапазоне 30 – 33 градусов Цельсия. Полк занимал участок в сосновом лесу - в наскоро оборудованных окопах. Перед окопами имелось 2 - 3 ряда рогаток, и в некоторых местах лес был обмотан колючей проволокой. Перед окопами 3-й роты (перед ее серединой, в 80 - 100 шагах) на опушку леса был вынесен наблюдательный пост, окруженный со стороны противника рогатками в два ряда.

Немцы занимали также временные позиции с проволочными заграждениями-рогатками, причем удаление их в разных местах участка первого батальона было разное: перед 4-й и левым флангом 3-й роты, которая седлала Кальцемское шоссе и отвечала за него, немцы находились шагах в 200 - 300, а правее линия немецких окопов отходила на большее расстояние.

Следует отметить и некоторые особенности в расположении рот 1-го батальона.

Окопы 4-й, 3-й и 2-й рот были расположены в лесу на некотором удалении от опушки, а 1-я рота - на самой опушке леса. Такое расположение в дальнейшем сказалось и на потерях в ротах, а также на выводе из строя ее огневых средств (станковых пулеметов).

Землянок для размещения людей не имелось. Были сооружены временные шалаши из веток. В последних можно было обогреваться у костров только с наступлением темноты, так как появление малейшего дымка вызывало со стороны немцев усиленный артиллерийский обстрел. Горячая пища могла подвозиться в походных кухнях только с наступлением темноты, да и та, подносимая в бачках в окопы, быстро остывала и даже покрывалась сверху тонким слоем льда. Хлеб приходилось есть с затратой энергии, ибо в такой обстановке мягким он остаться не мог.

Единственным развлечением бойцов был чай, согреваемый в шалашах с наступлением темноты (и то с большими предосторожностями).

Переволоченцы с часу на час ожидали немецких атак, поэтому приходилось всю ночь большинству бойцов не спать, и, находясь в полной боевой готовности, держать винтовки в бойницах заряженными, а пулеметы - на боевых местах. Немцы приучили быть настороже - ибо ежедневно усиленно обстреливали тылы и окопы артиллерийским огнем, применяя при обстреле и химические снаряды (особенно по тылам, и в меньшей степени - по линии окопов).

Бой 17 января на участке 1-го батальона 176-го полка

В 3 часа немцами был открыт огонь, который, усиливаясь, к 9-ти часам достиг силы ураганного. Применялись и химические снаряды, и в некоторых случаях бойцам приходилось надевать противогазы. Вскоре окопы 4-го батальона и частично 4-й роты (лежа и с колена) тяжелой артиллерией были сравнены с землей. Потери батальона были тяжелыми, но его остатки продолжали держаться и не оставляли позиции.

Связь на всем участке была перебита артиллерийским огнем (несмотря на то, что она была двухпроводной). Огонь был настолько силен, что сосновый лес после 4 - 5-часовой артподготовки сильно поредел; деревья валились и на окопы, грозя задавить своей тяжестью их защитников. Сосны, срезанные снарядами зачастую под корень, валились в беспорядке, затрудняя движение по лесу.

Около полудня немцы начали стремительную атаку двумя полками (33-й и 44-й) на стык 176-го пехотного и 11-го Сибирского стрелкового полков, причем атака на участке 1-го батальона 176-го полка пришлась на две его роты – 4-ю и 3-ю.

Вот с этого-то момента тактические «приключения» и посыпались на переволоченцев одно за другим.

После начала атаки немцам удалось быстро прорвать слева участок 4-го батальона и отчасти 4-й роты, после чего их усилия были устремлены к углублению прорыва и к увеличению его по фронту (включая и участок 3-й роты, на который немцы обрушились несколько позднее). Так как телефонная связь со штабом полка и с командиром батальона к началу атаки была перебита, - пришлось прибегнуть к связи посыльными. Неоднократные попытки восстановить связь с командиром батальона, который находился за 4-й ротой, были безрезультатны, а вскоре выяснилось, что его шалаш занят немцами. Т. о., батальон сразу, причем в критический момент, остался без руководства. Пришлось по собственной инициативе в командование вступить старшему из оставшихся ротных командиров - командиру 3-й роты. Несколько связных, посланных к командиру батальона, как потом выяснилось, попали в плен.

Из-за больших морозов (33°) затворы винтовок были обильно смазаны ружейным маслом, и это обстоятельство чуть не оказалось роковым для исхода боя: когда появилась необходимость открыть винтовочный огонь, то у некоторых винтовок затворы отказались работать. Обстановка, и без того напряженная, сильно обострилась: среди людей началось замешательство. Помог керосин, имевшийся в окопах для розжига костров на случай газовой атаки. Распоряжение «смазать затворы керосином» успокоило людей - затворы заработали, и началась частая стрельба.

Остатки 4-го батальона, вскоре после первой атаки немцев выбитые из окопов и лишившиеся почти всего командного состава, не представляли боевой силы, и, к тому же, растянулись в лесу. 4-я рота, вначале атаки потеряв ротного командира и часть своего командного состава, под напором немцев оставила свои окопы. Большая часть роты, принимая вправо, была задержана на участке 3-й роты, которая своим пулеметным и винтовочным огнем продолжала упорно отбивать атаки немцев.

После боя

Немцы повторяли свои атаки несколько раз, что, конечно, вызвало большой расход патронов - и наступил момент, когда в них стал ощущаться недостаток. Попытки получить патроны из тыла не дали результатов, а требования на них стали все более настойчивыми. Наконец, часть стрелков стала заметно беспокоиться, и рота была близка к отступлению. Немцы же, видя некоторое затишье при ведении русскими огня, вновь стали накапливаться и готовиться к повторению атак.

Тогда было принято крайнее решение: так как на участке 2-й и 1-й рот давления со стороны немцев не было, было немедленно приказано по цепи - передать оттуда имеющиеся патроны в 3-ю роту, оставив, на всякий случай, у себя по две пачки на стрелка. Это спасло положение: бойцы, получив патроны, снова открыли бешеный огонь по немцам. Вскоре боеприпасы были пополнены с тыла, и это окончательно влило в бойцов энергию, необходимую для удержания занимаемых позиций. Боец, увлеченный боем, отмечал фронтовик, менее колеблется и теряется. Нет ничего опаснее в боевой обстановке, чем бездействие, ожидание и неопределенность. Физические действия бойца являются разрядкой его духовного напряжения, ибо «До крайности напряженные нервы требуют успокоения хотя бы в виде ускоренной стрельбы в ущерб тщательности прицеливания» (Г. Риттер).

1-я рота была расположена на опушке леса. Увидев наступление немцев, пулемет, расположенный на ее левом фланге, открыл огонь с дальних дистанций, но это несвоевременное открытие огня, его неудачное расположение оказались для него роковыми - через несколько минут он был выведен из строя артиллерией противника, потеряв до 80% пулеметных номеров. Немцы, успешно прорвав участок 4-го батальона и 4-й роты, стали быстро углублять свой прорыв, угрожая левому флангу 3-й роты. Обстановка заставила снять с правого фланга 1-й взвод (резервов под руками не было) и разместить его вдоль шоссе. Это, в свою очередь, заставило немцев прекратить попытки атаковать обнаженный левый фланг 3-й роты.

В то время когда немцы успешно продвигались на участке 4-го батальона, пришедшие оттуда раненые приносили самые невероятные сведения - что штаб полка целиком попал в плен, что полк совершенно разбит и в беспорядке отступает. Такие слухи (обычные в бою) заставляли проявлять максимум энергии для их ликвидации. Командирам приходилось уверять бойцов в неправдоподобности распространяемых слухов, ходить по окопам и вносить в ряды успокоение, а здоровых бойцов, пришедших с других участков, задерживать, размещать их на линии огня и заставлять принимать участие в ведении огня по противнику.

И в этот напряженный момент вдруг с тыла вблизи от окопов послышалась пулеметная стрельба: пули летели над головами, а лес не позволял точно установить местонахождение пулемета. Бойцы мгновенно приостановили огонь. С быстротой электрического тока по окопам распространился слух, что немцы обошли и обстреливают - с тыла пулеметным огнем.

Положение создалось тяжелое. К тому же, 1-я рота сообщала, что ее сосед справа, без всякого натиска со стороны немцев, оставил окопы и отошел. Для выяснения этого обстоятельства командующим ротами пришлось посылать в разведку личную связь (наиболее надежных бойцов) и снова проходить по окопам и успокаивать людей.

К счастью, немцы в этот момент на участке 3-й роты приостановили свои атаки. Через несколько минут разведчики принесли хорошие вести: оказывается, 2 бронеавтомобиля, прибывшие на поддержку, выехали на шоссе близко к окопам и открыли пулеметный огонь во фланг прорвавшимся немцам - значительно способствуя своим внезапным появлением серьезному замешательству среди противника. Защитникам же окопов броневики принесли окончательное успокоение, не оставлявшее их до конца боя.

После броневиков на 2-ю роту вышел резервный второй батальон, который, наскоро сориентировавшись в обстановке, получил правильное направление для своей контратаки - прямо во фланг немцам. Контратаки подошедших резервов способствовали восстановлению расположения полка.

Из последующих эпизодов боя 17 января 1917 г. очевидец отмечает ночные контратаки латышских стрелков. Как только латыши начинали двигаться вперед - немцы немедленно выпускали по своей линии вверх красные ракеты, которые применялись для вызова артогня. И «Выходило это у них мастерски, - артиллерийский огонь открывался немедленно после появления ракет. Во всяком случае, световые сигналы, достаточно видимые, устанавливали, куда требуется огонь и на каком рубеже размещены свои части».

К вечеру бой окончательно затих. Немцы атак в этот день больше не возобновляли. Высланная вперед разведка установила, что немцы понесли большие потери - как в рядовом, так и в командном составе. Было окончательно установлено (по погонам убитых), что на участке батальона наступали части 33-го и 44-го полков.

Мы видим, что несмотря ни на какие неустойки (и даже целый тактический букет последних) находчивость и распорядительность командиров и упорство бойцов сделали свое дело – позволив в ходе сложного лесного боя в зимних условиях удержать позиции против превосходящих сил противника. Конечно, милиционный характер основной части пехоты, ранее потерявшей свои лучшие боевые составы, сказывался – в частности, командирам приходилось терять время на успокоение некоторых бойцов. Впрочем, это обычное явление в бою, особенно при выбытии из строя командного состава.

В заключение приведем некоторые (весьма интересные) из тактических рекомендаций фронтовика, предлагаемые им по результатам вышеуказанного лесного боя: «При занятии позиции в лесу части следует располагать в глубине, в некотором удалении от опушки - затрудняется пристрелка артиллерии противника. Широко применять в лесу в качестве искусственного препятствия засеки и опутывание леса колючей проволокой. Категорически запрещать в зимнее время обильно смазывать ружейным маслом части винтовок и пулеметов. При занятии позиции в глубине леса наблюдательные пункты, особенно в ночное время, необходимо выносить на опушку леса.

В оборонительном бою необходимо делать достаточный запас боевых патронов, ракет и гранат - винтовочных и ручных.

В ожидании сильных артиллерийских подготовок, когда телефонная связь, даже двухпроводная, перебивается, особенно в лесных боях, широко применять и предварительно проверять связь посыльными, как наиболее надежную. Командиру, кроме надежных связных, иметь при себе лучших разведчиков для разведки в критические моменты боя.

… с выбытием командного состава боевая способность части сильно понижается, поэтому еще в мирное время следует широко практиковать вывод командного состава из строя и его автоматическое замещение.

Отходящие части лучше использовать в первой линии боя и не давать им возможности распространяться в тыл и сеять там панику. Своевременное пополнение патронами с тыла должно быть вполне обеспечено во время боя.

Станковые пулеметы, особенно, когда их расположение плохо замаскировано, должны открывать огонь лишь тогда, когда он действительно необходим, так как в противном случае он преждевременно будет выведен из строя артиллерийским огнем противника и в критическую минуту не сможет оказать должной поддержки.

Связь пехоты с артиллерией, особенно в лесном бою, как днем, так и ночью должна быть тщательно разработана; на телефонную связь рассчитывать особенно не приходится, и здесь световая сигнализация может дать большие и положительные результаты».